Дракула, любовь моя

Он — или оно — подошел, остановился передо мной и тихо произнес слова, от которых у меня мурашки побежали по спине. В то же время они были притягательны и странно убедительны:

— Я иду за тобой.

ГЛАВА 2

Я проснулась рывком, с колотящимся сердцем и услышала, что буря продолжает реветь снаружи. Сон был удивительно реальным, образ темной фигуры без лица продолжал стоять перед моими глазами. Кто или что это было? Почему он назвал меня своей любовью? Почему он идет за мной? Мои размышления были прерваны, когда я услышала шорох. Я чиркнула спичкой и увидела, что Люси сидит в одной сорочке на кровати и надевает ботинки. Я зажгла лампу и подошла к подруге.

— Люси, милая. Ты должна вернуться в постель.

— Нет, — ответила она, решительно отпихивая меня во сне. — Мне пора. Он идет за мной.

Меня охватило мрачное предчувствие. Разве не те же слова я только что услышала во сне?

— Кто идет?

— Мне пора! — только и ответила она, завязывая шнурки.

Я с немалым трудом смогла убедить Люси в том, что ни при каких обстоятельствах не позволю ей покинуть комнату. Она не проснулась, но так и не угомонилась; затем снова попыталась встать и одеться.

«Как странно, — думала я, когда мне удалось снова уложить ее в кровать и самой нырнуть под одеяло. — Разве мог мне и Люси привидеться один и тот же сон?»

— Я никогда не помню снов, — сказала наутро Люси, пожимая плечами. — Мне понадобилась уйма времени, чтобы заснуть, но потом я спала как убитая.

Я широко зевнула, утомленная ночными приключениями, но решила не упоминать о них, поскольку Люси выглядела на редкость прелестной и счастливой, когда открывала ставни, чтобы впустить ранний утренний свет.

— Какая ужасная буря! — продолжила Люси. — Слава богу, она улеглась.

— Старый мистер Свэйлс вчера был полон самых мрачных и зловещих опасений насчет этого шторма. Надеюсь, ни одна рыбацкая лодка не пострадала.

— Пойдем и посмотрим.

Мы быстро оделись, отказались от завтрака и поспешили наружу. Воздух в этот час был бодрящим, свежим и чистым. Только что взошедшее солнце выглядывало в прорехи несущихся по небу облаков. Когда мы шагали по улице, меня охватил внезапный озноб, и я испытала престранное чувство. Я увидела, что Люси дрожит, и спросила:

— Ты замерзла?

— Нет, — ответила она. — Но мне только что показалось, будто за нами кто-то следит.

— Мне тоже!

Мы быстро огляделись по сторонам. Все здания были скрыты в тени, а сама улица оказалась совершенно пуста, не считая нас и двух других прохожих, которые шагали навстречу, по направлению к Восточному утесу.

— Я ничего не вижу, — сообщила Люси.

— Наверное, буря порядком потрепала наши нервы.

Все еще немного дрожа и смеясь, мы взялись за руки и побежали к гавани.

Море оставалось темным и покрытым грозными, увенчанными пеной волнами. Несколько человек оживленно беседовали на берегу. Все рыбацкие лодки, похоже, надежно стояли на якорях в доках. Однако большой корабль — я узнала в нем то самое странное рыщущее судно, которое вызвало столько толков пару дней назад, — был выброшен на берег рядом с причалом, торчащим под Восточным утесом. Теперь он стоял на песке и гальке, накренившись под опасным углом. Паруса его были изорваны, часть верхнего рангоута и такелажа разлетелась вдребезги, усыпав обломками палубу и песок.

— Такой красивый корабль! — в смятении воскликнула я. — Какое несчастье! — Я повернулась к соседу, рыжебородому мужчине с обветренным лицом, и спросила: — Что случилось? Вы не знаете?

— Знаю, — мрачно ответил мужчина, попыхивая трубкой. — Я все видел прошлой ночью. Говорят, это русский корабль «Деметра». Береговая охрана увидела, как он несется к берегу, окутанный туманом и дымкой, и просигналила приспустить паруса перед лицом опасности, но ответа не получила. «Деметра» все время виляла, как будто у штурвала никто не стоял. Затем разразилась буря, загрохотал гром, и корабль на время пропал из вида. Внезапно ветер переменился, и судно вернулось. Поистине чудом шхуна вошла прямо в гавань, несясь на такой скорости, что ей в любую секунду мог прийти конец. Так и вышло. Она нырнула так же гладко и ловко, как тюлень под плавучую льдину, после чего с оглушительным треском врезалась в кучу песка. Когда береговая охрана взошла на борт, их глазам предстал невыразимый ужас.

— Невыразимый ужас? — в страхе переспросила Люси.

— Кораблем управлял мертвец, — ответил рыжебородый, широко распахнув глаза под кустистыми бровями.

— Мертвец? — повторила я. — Но как это возможно?

— Никто не знает, мисс, но вся команда пропала. Труп капитана был привязан к штурвалу и раскачивался из стороны в сторону, а мертвые руки сжимали крест.

— Ах! — хором вскричали мы с Люси в изумлении и тревоге.

— По-видимому, выжил только пес.

— Пес? — удивленно повторила я.

Наш собеседник кивнул и продолжил:

— Как только судно коснулось берега, на песок спрыгнула огромная собака, рванула прямиком к утесу и была такова. С тех пор о ней ни слуху ни духу. Похоже, лютый зверь. А кто другой мог загрызть местного пса, мастифа-полукровку? Его нашли на дороге, напротив хозяйского двора, с разорванным горлом и брюхом, вспоротым будто когтем.

— Ах! — снова воскликнула Люси.

Мне хотелось остаться и узнать больше, но эта история так расстроила подругу, что та настояла на немедленном возвращении на Ройял-Кресент.

Позже, гоняя завтрак по тарелке, Люси нахмурилась и произнесла:

— Мы так чудесно отдыхали! Ну зачем появился этот ужасный корабль с… мертвецом у штурвала! Я содрогаюсь при одной только мысли о нем.

Миссис Вестенра, которая тоже не слишком хорошо себя чувствовала, предложила Люси посидеть немного дома, чтобы успокоить нервы.

— Ты испытала шок, моя дорогая, вот и все. Через несколько дней ты обо всем забудешь.

Меня тоже встревожило загадочное появление выброшенного на берег корабля, но я не собиралась приносить ему в жертву свой отдых или сидеть в четырех стенах. Утро выдалось довольно пасмурным, но день все еще обещал быть приятным, и меня нестерпимо тянуло на излюбленное место на Восточном утесе. Я быстро взглянула в зеркало, разгладила простую юбку и жакет из аметистового пике, [3] поправила жабо белой блузки и убедилась в том, что мои светлые волосы аккуратно убраны под соломенную шляпку. Уверившись, что выгляжу вполне пристойно, я взяла книгу и дневник, на прощание обняла Люси и ее мать и вышла на улицу, полная странного, необъяснимого предвкушения.

Я шла по кладбищу мимо привольно разбросанных могил, отмытых ночным дождем. Задувал свежий ветер. Я глубоко дышала, находя удовольствие в смеси запахов мокрого гравия, камня, земли и травы. Почему-то во второй раз за утро меня охватила странная уверенность, что за мной наблюдают. Оглянувшись, я вновь не заметила ничего необычного.

Люди самого разного возраста и внешности, как всегда, бродили, болтали и улыбались. Если бы не множество грязных лужиц, собравшихся во впадинах на обочинах, ничто не указывало бы на то, что не далее как прошлой ночью разразилась невообразимая буря, которая к тому же в неистовстве выбросила на берег судно, населенное призраками.

Я обрадовалась, увидев, что моя любимая скамейка свободна, и присела, наслаждаясь красотой пейзажа. Солнце танцевало на вечно изменчивом темно-синем море, огромные волны, увенчанные шапками белой пены, разбивались о пляжи, волнорезы и далекие мысы. Я подумала о Джонатане. Только бы он находился в безопасности, а не плыл по бурному морю прошлой ночью!

Не успела я достать авторучку и начать заполнять дневник, как внезапно поднялся ветер и бесцеремонно сдул мою шляпку. Всего мгновение назад она надежно сидела на голове — и вот уже взмыла в воздух, а затем покатилась во весь опор через дорожку.