Небесный огонь

Доктора по очереди подходили к каждому пациенту, словно совершали круг почета. Я вдруг снова подумала о Лорен из своего сна. Ее ранения были гораздо серьезнее. Конечно, она лишь плод моего воображения, но почему в моих фантазиях молния поразила ее настолько сильно, что даже вызвала остановку сердца?

Я рассеянно смотрела, как врач-консультант, лысый мужчина в шикарном полосатом костюме под больничным халатом, нацеливает на меня острый, похожий на клюв, нос, словно оценивая качество мяса для воскресного жаркого. Живо представив себе грифа-стервятника, я испуганно натянула на грудь простыню.

Голос у грифа был довольно вялым, что как-то расходилось с явным интересом в его глазах.

— Ну, что тут у нас?

Доктор Чен выскочил вперед, судорожно сжимая мою историю болезни, и стал читать срывающимся голосом:

— Мисс Тейлор. Двадцать восемь лет. Поступила вчера с незначительными ожогами левой стороны спины и плеча после удара молнией.

— А, та самая? Вас еще дубленка спасла. Что ж, мисс Тейлор, вам повезло, если можно так выразиться. — Консультант хмыкнул и снова повернулся к интерну. — Что скажете?

— При поступлении мисс Тейлор была без сознания. Наблюдение велось каждые два часа, отклонений не зафиксировано. Когда пациентка пришла в себя, первое время казалась дезориентированной, но теперь все в норме.

— Ну что, мисс Тейлор, готовы идти домой?

Я кивнула.

— Хорошо, хорошо, думаю, сегодня можно выписывать.

Быстро потеряв ко мне интерес, он направился к кровати напротив и уставился своим противным взглядом на следующего горемыку под больничной простыней. Остальные врачи почтительно стояли рядом.

— Ну, что тут у нас? — раздался в тишине его бесстрастный голос.

Неожиданная возня у дверей в палату отвлекла меня от наблюдения за врачами. Уже знакомый мне заботливый медбрат что-то втолковывал посетителю с огромным букетом, закрывавшим лицо.

— Вам придется подождать до окончания обхода, — громким шепотом уговаривал медбрат. — Можете посидеть в комнате для посетителей. К кому вы пришли?

Человек опустил букет, и я вздрогнула от волнения. Это был тот парень, с которым мы встретились накануне в Даунсе. Я едва удержалась от желания накрыть голову простыней. Незнакомец заглянул в палату, обвел всех взглядом и остановился на мне.

У него были короткие волосы и мужественное лицо; бежевые брюки с большими карманами на боках сидели свободно, рубашка поло болталась на тонкой мальчишеской талии. Слава богу, что ко мне не присоединили кардиомонитор, иначе бы он завыл как сирена, потому что кровь моя взыграла.

Он замахал мне цветами и вышел за медбратом в коридор, по-видимому чтобы подождать, пока гриф закончит обход. Как только он скрылся из виду, я вскочила как ужаленная и попыталась хоть немного пригладить волосы. Расчески на этот раз в тумбочке не оказалось — ни моей, ни чужой. Какой ужас. Оказаться без расчески и помады именно в тот момент, когда самый красивый мужчина в мире пришел навестить меня.

Когда консультант со свитой наконец покинули палату, я была на грани истерики от мрачных предчувствий. О чем я буду с ним говорить, я даже имени его не знаю. Мы виделись всего несколько минут, да еще в такую грозу. Представляю, что он обо мне думает — мокрая, грязная идиотка, которая умудрилась попасть под удар молнии через пять минут после знакомства.

Я снова покраснела и от стыда закрыла лицо руками.

— Привет.

Руки пришлось опустить. Он улыбался мне так, словно в точности прочитал мои мысли. Потом спокойно и неторопливо вручил цветы, пододвинул красный пластиковый стул и сел возле кровати.

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше, спасибо, — хрипло выговорила я. — Сегодня уже выпишут.

Я откашлялась и попыталась взять голосовые связки под контроль.

— Я должна поблагодарить вас. Медбрат сказал, что это вы привезли меня вчера в больницу.

— Не мог же я оставить вас под дождем, да еще без сознания, — улыбнулся он.

Искорки в его голубых глазах смущали меня. Я едва не скорчила обиженную гримасу, но вовремя опомнилась.

— Еще медбрат сказал, что вы взяли к себе мою Фрэнки. Не знаю, как вас благодарить.

— Это самое малое, что я мог сделать, — улыбнулся он еще шире.

— Вы смеетесь надо мной, — кокетливо упрекнула я. — Ясное дело, в этом больничном балахоне, без косметики, я похожа на пугало, но могли бы хоть притвориться джентльменом.

— Первая ссора? — хмыкнул он.

Потеряв дар речи, я уставилась на него, а потом расхохоталась. Точно так же мы смеялись друг над другом в нашу первую встречу.

— Да уж, вы меня в приличном виде-то и не встречали ни разу, — проговорила я, отсмеявшись.

— Вы мне все равно нравитесь, — тихо ответил он. — С косметикой, без косметики, грязная, мокрая или в больничном балахоне с интересной бледностью на лице.

Я во все глаза смотрела на него — неужели этот рыцарь в сверкающих доспехах, ворвавшийся в мою жизнь, не шутит? Несмотря на веселые огоньки в его глазах, я чувствовала, что говорит он серьезно. Мне захотелось тут же признаться, что он самый потрясающий парень из всех, кого я встречала в жизни, но вместо этого я улыбнулась и спросила, как его зовут.

— Дэниел Бреннан, — представился он и протянул руку. — Для друзей Дэн.

— Привет, Дэн, — ответила я. — Думаю, мое имя вы уже прочли на ошейнике Фрэнки.

— Да, у вас же не было с собой сумочки, и в карманах ничего. Тогда я вспомнил, что видел на ошейнике вашей собаки жетон, и на обратной стороне нашел ваши данные.

— Настоящий Шерлок Холмс, — засмеялась я. — Как Фрэнки?

— Когда ударила молния, она совсем обезумела, — сказал Дэн. — Я думал, она зароет вас в грязь раньше, чем я успею подойти.

— Бедная Фрэнки.

— Для нас всех это было испытанием, — сказал он уже без улыбки. — Сначала я думал, что вы погибли, ваше дыхание было едва заметным, да и собаки нервничали. Дождь пошел еще сильнее, я пытался нащупать пульс, а вы были совсем холодная. Я поднял вас, уложил на заднее сиденье и укрыл одеялом, потом посадил собак и помчался в ближайшую «неотложку».

— Простите. Вам досталось из-за меня.

— Знаете, о чем я думал, пока вез вас в больницу? Не о том, как объясню появление мертвого тела неизвестной женщины в своей машине, а о том, как я буду жить, если мне никогда больше не доведется услышать ваш смех.

Я недоверчиво смотрела на него, не зная, что ответить, но он вдруг вскочил, царапнув стулом по полу.

— Давайте-ка я поищу какую-нибудь вазу.

Он схватил с моих коленей цветы и вылетел из палаты с такой скоростью, что я испугалась — вдруг он поскользнется на блестящем линолеуме.

Я снова легла. Тело била сильная дрожь, которую не может вызвать никакая молния.

Его долго не было, и я начала думать, что он вообще ушел из больницы. Наконец он появился — с цветами, но без вазы.

— Я говорил с медбратом, — сообщил он, кладя цветы на тумбочку. — Он сказал, что вы можете ехать домой, когда будете готовы. Сейчас он зайдет.

Дэн указал на цветы.

— Мы можем поставить их в вазу дома.

От слова «мы» по спине снова пробежала дрожь, и я вопросительно взглянула на него.

— Вас же надо подвезти, ведь ваша машина осталась на стоянке возле Даунса, — сказал он, его пронзительные, как у Брэда Питта, глаза лучились улыбкой.

Стараясь унять дрожь в голосе, я кивнула.

— Это очень мило с вашей стороны.

— К тому же вам не привыкать к моей машине, — пошутил он. — Правда, в прошлый раз вы были без сознания, да еще своей мокрой одеждой промочили всю обивку.

Вошел медбрат со стопкой моих вещей и спросил, где будет ждать Дэн, пока я переоденусь, — рядом или в коридоре. Было очень приятно, что Дэна приняли за моего парня. Мой новый знакомый кивнул мне и пружинистым шагом вышел из палаты.

Медбрат вынул из кармана короткого халата ножницы и срезал с кровати пластиковую бирку с моим именем.

— Повязку можете снять через несколько дней, — сказал он. — Если ожоги будут беспокоить, сходите к своему терапевту, но, думаю, все заживет очень быстро. Толстая дубленка защитила вас. — Он выпрямился. — Вот и все. Можете идти. И в следующий раз не гуляйте в грозу!