Убить дракона (СИ)

- А где твои… друзья?

- Да какие там друзья… - вяло отмахнулся он. - С ними хорошо погулять, когда весело на душе. Или когда мутновато, но хочется врать себе и говорить, что все замечательно. А сейчас - сейчас мне паршиво.

- Почему? - и, спохватившись, поспешно добавила: - Извини… можешь не рассказывать.

- Да нет, отчего же. Пойдем, - поднялся со своего места и направился к выходу.

…Ноги у Лорана были длинные и сильные, как у аиста, и шел он этими ногами, как иной бы бежал. Нежить с трудом поспевала за ним - бинты скользили по гладким камням, да еще надо было отвлекаться на дыхание…

- Ты… можешь… идти потише? - не выдержала она уже на третьем повороте.

- Прости, - он смущенно опустил глаза. - Забыл.

И взял ее за руку, чуть сжал пальцы, извиняясь. Самара ответила легким пожатием, принимая извинения.

Идти медленно было лучше. И легче. Не надо постоянно думать о том, что можешь споткнуться и полететь кубарем… И рука мужчины, идущего рядом, снова заставляла вспомнить Моэско, но на этот раз без ненависти.

А за очередным поворотом их ждала невысокая каменная ограда, через которую нетрудно перелезть. И за оградой - невысокие усаженные цветами холмики с одинаковыми прямоугольными камнями… Кладбище.

- Зачем мы здесь?

- Знаешь, почему я начал пить? - она отрицательно покачала головой. Лоран кивнул на захоронение, прижавшееся к стене: - Эта смерть заставила.

Над камнем могильной плиты не успели как следует потрудиться дожди и ветры, и можно было бы разобрать имя… если бы она умела читать по-местному.

- Там… друг?

Вряд ли кто-то из герцогской семьи - в каждом уважающем себя замке должен быть свой фамильный склеп. А здесь, на городском кладбище, может быть похоронен друг, не имеющий титула, первая любовь… или родные отец и мать.

Юноша прикрыл глаза и едва заметно качнул головой:

- Рыбак откуда-то с побережья. Три года назад, когда на рыбу напал большой мор, ему было нечем кормить семью, и он решился стать грабителем - тогда многие так поступали. Знаешь, подкарауливали в темных переулках разных глупцов и требовали выкладывать денежки. Я в то время как раз жаждал приключений и с особенной страстью совал нос именно туда, куда не следует, - рассказ прервался долгим прерывистым вздохом. - И у меня был кинжал. От ужаса в голове помутилось, и… не помню, как это произошло. Потом я чуть не до костей стер руки, пытаясь смыть кровь; все казалось, что пятнышки еще остались…

Она понимала.

- Твой отец знает?

- Нет… Ему и без того хватает горя. Лучше ему не знать… Да и вообще, я никому не рассказывал.

- А почему - мне сейчас?..

Глаза у него бездонные, как колодцы. Взгляда не оторвать.

- Ты не осудишь.

========== Глава 9. ==========

Ich würde gern etwas zerstören

Doch es darf nicht mir gehören

Ich will ein guter Junge sein

Doch das Verlangen holt mich ein

….

Er traf ein Mädchen, das war blind

Geteiltes Leid und gleichgesinnt

Sah einen Stern vom Himmel gehen

Und wünschte sich sie könnte sehen

Rammstein, “Zerstören”

Они полюбили обедать вместе. И ужинать. И иногда завтракать - Лоран приходил почти каждый день, но в разное время. И Самара ждала его с первых лучей солнца на том месте, где уже два раза они сталкивались в первый день недели.

Еда была одна и та же - жидкая просяная каша без соли(утопленница искренне радовалась, что может обходиться и без этой гадости), белый хлеб, который так здорово было ломать руками, прозрачные ломтики копченого мяса, чуть подсушенные маслины и вино.

И если в первые несколько дней они распивали по бутылке на брата, то потом за разговорами все чаще забывали о спиртном, и даже одна бутылка к концу встречи порой оставалась едва начатой.

Как-то раз он пришел вовсе без спиртного.

- Зачем, если все равно не пьется, - пояснил в ответ на вопросительный взгляд девушки. - Зато есть сушеные яблоки и орехи, если угодно.

Угодно не было, нежить предпочла бы свежие яблоки - их хоть можно перетереть зубами в кашу - но, как пояснил молодой человек, для яблок еще время не подошло.

- А для маслин когда подойдет? - что-что, а они присутствовали при каждой трапезе, и, сколько бы их ни было, к концу не оставалось ни одной.

- Ну, их пора уже прошла, лето на дворе*… Это нынешний урожай, к слову. И вот именно эти - из нашего сада. Попробуй, вдруг понравится.

Строго говоря, это было сложновато. Для того, чтобы удалить из себя жидкую дрянь, хватало пары часов подводного плавания и нескольких глотков “чего-нибудь покрепче”, тогда как твердую пищу придется доставать разве что руками… а наносить лишние раны своему и без того пострадавшему телу Морган не была готова. Пришлось пробовать - и долго откашливаться, якобы подавившись.

- Н-нет… знаешь, я лучше обойдусь без таких экспериментов, - выговорила она, вытирая слезы.**

- Жаль, - казалось, он был искренне огорчен. - Хотелось бы поесть их вместе с тобой…

- А почему именно их? - Самара едва успела проглотить другой вопрос.

- Да просто мне они очень нравятся. Причем именно вот так, сырьем, можно сказать. Но все знакомые считают, что у меня дурной вкус, и это жуткая дрянь, - Лоран вздохнул. - Как по мне, так жуткой дрянью они становятся, полежав в бочках с маринадом…

“Очень может быть. Долго лежать и мокнуть под крышкой никому не полезно,” - мысленно усмехнулась немертвая.

- …жаль, что плоды такого дерева - и так уродуют, ну правда, жаль. Ты ведь видела оливковые деревья?

- Вряд ли. Там, откуда я родом, они не росли, ты знаешь, - она немало рассказывала о Моэско; юноше, привыкшему к яркому солнцу и теплому синему морю, рассказы о тамошней холодной сырости были явно не по сердцу. - А здесь, если и видела, не знала, что это они.

- Не могла не видеть, они по всему городу растут, - широко улыбнулся, вспомнив любимое дерево. - Я принесу тебе пару веток с листьями. Тогда узнаешь сразу.

- Хорошо.

Она никогда особенно не приглядывалась к деревьям. Разве что осенью, когда лес разноцветный. Клены любила за то, что осенью они становились огненно-красными, самыми яркими огоньками в пожарище осеннего леса. И ели любила за их стойкость и сдержанность, за то, что они не распускают пышных листьев - зато и стоят зеленые среди умирающей листвы. Другие деревья для нее не существовали. А летом исчезали даже эти.

Задумавшись, девушка не сразу заметила, что собеседник тоже молчит - и как-то странно на нее смотрит.

- Твои волосы… - чуть хрипло выдохнул наконец молодой человек. - Ты что, никогда их не причесываешь?

- Ну… - почему-то стыдно было признаться, что не только не причесывает, но вообще внимания на них не обращает много лет, - а что?

- Они слиплись и перепутались… на ветки дерева похоже.

На следующий день он пришел с парой десятков веревочек:

- Прямо руки чешутся заняться твоей копной…

- Ты умеешь заплетать косы? - Морган когда-то умела, еще при жизни, и даже могла бы вспомнить эту науку при необходимости - но от парня такого не ожидала.

- Нет, но умею подвязывать ветки, - даже отвернувшись, она почувствовала эту улыбку. - Сиди смирно и помни: ты дерево.

- А как получилось, что сын герцога знает садовничье дело? - спросило “дерево” после недолгого молчания.

- Сын герцога был тем еще сорванцом. Он не любил скучные книги, засыпал на уроках этикета, но с огромным удовольствием лазил по деревьям, нырял за сокровищами дна морского и ловил ящериц. Поначалу слуг чрезмерная любознательность ребенка раздражала, но потом они научились ее использовать - садовник, например, показывал, как ухаживать за деревьями…

- А что ребенок делал на уроках фехтования?

- А фехтованием он занялся после шестнадцати лет, и то, на занятия приходил, только когда бывал трезв, - мрачно ответил юноша. - Отец долго удивлялся, зачем мне махать тяжелыми железными палками, если под мою руку просто созданы маленькие ножики.