У сумрака зелёные глаза (СИ)

 Я оценила его поступок. Лорд Эльенн рисковал своей репутацией, признавая подобное родство... И только такой глыбе вампирского мира, как он, можно было позволить себе пойти на такой риск.

 – Ого, какой любопытный поворот! – воскликнул Немет, с интересом переводя взгляд с меня на моего отца и обратно. – Не ожидал, не ожидал. Да и для всех присутствующих это немалый сюрприз, насколько я могу видеть.

 – Итак, уважаемые собратья, я прошу вас отнестись к моей просьбе со всей серьёзностью, – сказал лорд Эльенн, опираясь обеими руками о край стола и обводя глазами собрание. – Я ходатайствую о заключении мирного соглашения между Аидой и вампирским сообществом. Она не трогает вампиров, вампиры не трогают её – примерно так. Аида, – обратился он ко мне, – подтверди уважаемому Совету лордов, что ты обязуешься исполнять свою часть соглашения.

 Тринадцать пар вампирских глаз были устремлены на меня выжидательно, враждебно, с любопытством, настороженностью, недоверием – целая гамма эмоций выражалась в них.

 – Да, подтверждаю, – глухо проговорила я. – Я покидаю ряды охотников.

 – Невероятно, – с потрясённым видом произнёс Немет, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

 – И тем не менее, это так, – ответил лорд Эльенн.

 Разразился спор. Мой отец привлёк на помощь всё своё красноречие, убедительность и дипломатию, и когда в конце концов было решено проголосовать, семь вампиров оказались на его стороне, четыре высказались против, а Немет воздержался. Он сидел с таким видом, будто его крайне изумляло всё происходящее, и время от времени восклицал: «Ну надо же!», «Кто бы мог подумать!», «Всемогущий сумрак!»

 – Я не готов проголосовать ни за, ни против, – объявил он. – Как решит уважаемый Совет, так и будет.

 Простым большинством голосов мирное соглашение было утверждено. Вот, Алёнка, это и есть та грустная история о моём выходе «на пенсию».

 Лорд Эльенн обучил меня всем вампирским психическим приёмам, в том числе и самым сложным и мощным – тем, которыми владеют только старые опытные лорды, а также поделился со мной рецептами многих снадобий. Его фамилию я присоединила к своей, став Вангелиди-Эльенн, но фактически пользовалась только первой частью этой двойной фамилии.

 Как я жила дальше? Уйдя из охотников, я утратила смысл своего бытия. Цель, ради которой я на протяжение многих лет открывала глаза по утрам, больше не существовала. С моим мужем, богатым русским бизнесменом, я познакомилась в казино в Монте-Карло. Историю моего брака ты знаешь: я рассказывала об этом Эрике, и почти каждое слово в этом рассказе было правдой. Почти – за исключением одной детали. Я сказала, что не поладила со взрослой дочерью мужа, но на самом деле мы очень хорошо поладили. Собственно, девушка меня сначала и заинтересовала, а потом её отец положил на меня глаз. В постели я была ему не нужна: на самом деле он любил юношей, а жена ему требовалась для прикрытия. А мне надоело быть перекати-полем, захотелось стабильности, и вот – случился этот странный союз, просуществовавший, впрочем, недолго. При разводе муж меня хорошо обеспечил: то, что мне досталось, составляло лишь небольшую часть его состояния, так что он ничуть не обеднел, а мне одной этого было более чем достаточно. Работу психотерапевтом я себе придумала, чтобы не умереть со скуки, а ещё отчасти потому, что у пациентов под гипнозом очень удобно понемножку брать кровь из незаметных мест. Вреда им это не наносило, а меня избавляло от необходимости рыскать в поисках жертвы по улицам города.

 А потом я встретила тебя. И, кажется, смысл вернулся в мою жизнь.

 Ты ещё не устала слушать мои откровения, Алёнушка? Видимо, действительно пора заканчивать болтовню и начинать действовать. Я верну тебя к жизни, обещаю. Держись там, милая, осталось совсем чуть-чуть.

Глава 29. Штурм замка и спящая красавица

 – «Красивые – красивой. Спи, дитя! [2]» – вздохнул князь Огнев, любовно и бережно укладывая срезанные в саду белые розы по периметру гроба.

 Самый большой и красивый цветок он положил на грудь Алёны, осторожно отогнув её ледяные пальцы и подсунув стебель под них. Розовый шип вонзился в кожу на её руке, но ничто не дрогнуло в её неподвижном, бледном и спокойном лице.

 – О! – сокрушённо воскликнул Огнев, тихонько поправляя розу так, чтобы шипы не касались руки Алёны. – Простите меня, моя милая.

 Гроб был дорогой и огромный – слишком большой для такой хрупкой девушки: места в нём вполне могло хватить ещё для одного человека. Белоснежный шёлк внутренней обивки, блестящая полированная поверхность крышки... Печальная роскошь. «Это всё, что я могу сделать для неё», – сказала Эрика.

 Огнев с грустью всматривался в покрытое смертельной бледностью лицо в гробу, когда в зал вошла Эрика.

 – Князь, может, хватит уже вздыхать, как герой романтической баллады? – проговорила она вполголоса. – Зачем это всё? Сколько ещё вам нужно времени, чтобы на неё налюбоваться?

 – Моя дорогая мадемуазель Эрика, вы разве не читали Эдгара Аллана По? – скорбным шёпотом ответил Огнев. – В его «Заживо погребённых» очень ярко описаны подобные случаи. Я думаю, нам следует подождать ещё немного... Пока не появятся... гм, гм... явные признаки тления. – И князь вздохнул.

 Эрика покачала головой, болезненно поморщившись.

 – Ох уж эта ваша страсть к литературе... А по-моему, бедняжку нужно похоронить, – сказала она. – Я знаю, это моя вина... И я буду держать ответ перед Аидой. Теперь она возненавидит меня... но мне уже всё равно. Хуже уже не будет. Проклятый Немет убил папу...

 Отвернувшись, она беззвучно заплакала. С одного скорбного зрелища – Алёны в гробу – князь переключил своё внимание на другое.

 – О... Мадемуазель, милорд ещё жив, я уверен, – сказал он, деликатно дотрагиваясь до вздрагивающих плеч Эрики.

 Та усилием воли остановила слёзы, ожесточённо сжав губы и смахнув влагу с ресниц.

 – Нужно хотя бы забрать его тело или то, что от него осталось, – сказала она глухо, со скорбной решительностью. – Я отправлю туда часть нашей охраны. Пойду к Фон Линдау и прикажу ему выступать.

 – Но, мадемуазель... Это же верная смерть для них! – пробормотал Огнев. – У лорда Немета явный численный перевес! Это неразумно!

 Но Эрика, вскинув голову, твёрдым шагом направилась к выходу из зала. Князь устремился было следом за ней, потом со стоном метнулся обратно к гробу, не желая покидать Алёну, рядом с которой он дежурил, чтобы не пропустить появление признаков тления, затем в отчаянии оглянулся на уходящую Эрику...

 – Ах, ну что за... – пробормотал он, заламывая руки.

 Побыв ещё пару мгновений в положении буриданова осла, он всё-таки сделал выбор. Склонившись к Алёне, он поцеловал краешек её савана и сказал:

 – Моя дорогая мадемуазель, прошу меня извинить, я отлучусь буквально на минутку! – и побежал за Эрикой.

 В кабинет начальника замковой охраны они вошли почти одновременно. Фон Линдау курил трубку и раскладывал пасьянс, а при появлении дочери лорда Эльенна встал навытяжку.

 – Чем обязан, фройляйн?

 Эрика, прямая как стрела, сказала, блестя влажными глазами:

 – Господин Фон Линдау! Я прошу вас взять часть охраны и отправиться к лорду Немету... Нужно отбить у него моего отца. Возможно, его нет в живых... В таком случае убейте лорда Немета и как можно больше его вампиров.

 – Э-э, кхм-мм, – озадаченно кашлянул начальник охраны. – Фройляйн, откуда у вас такая информация о милорде?

 Эрика со слезами на глазах взволнованно задышала, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она изо всех сил старалась быть твёрдой и решительной.