Мгновения жизни (СИ)

Первоначальным планом было осмотреть дом и после, чувствуя себя в большей безопасности и зная, что и как, разобраться с документами, но запах заставил Тобиаса изменить решение. Подчиняясь обонянию, он шел по этой тонкой, изредка пропадающей, но будто река все нарастающей нитке запаха, пока с удивлением не пришел к совершенно обычной двери. Оглядев её и на всякий случай вынув палочку, Тобиас заметил выключатель и щёлкнув по нему пальцами, открыл дверь и едва ли не закашлялся от запаха, ударившего в нос.

Думая о том, что происходящее все больше напоминает дурной сон-триллер, он спрятал лицо в ворот рубашки и вошел в помещение, где от увиденного не смог даже вскрикнуть, а просто пораженно таращился на банки препаратов, аккуратно стоящие вдоль трех стен. От пола до потолка, блестя в электрическом свете лампы, в банках плавали разного размера мозги.

Выругавшись как никогда до этого, Тобиас осматривал коллекцию с чувством отвращения к такому странному хобби и восхищения от качества проделанной отцом работы. Каждый препарат был подписан, а раствор был настолько прозрачен, что Тобиас даже проникся уважением, зная, какой это кропотливый труд.

− Эдвард Тоун /14 мая 1967/рак, Майкл Лилливайт/28 ноября 1972/ асфиксия, − читал едва шевеля губами Тобиас, поражаясь размаху в датах. Судя по всему, Мортимер Снейп собирал свою коллекцию минимум десять лет и экспонаты отбирал руководствуясь каким-то своими непонятными Тобиасу принципами.

Потратив еще несколько минут на осмотр и при помощи магии заставив исчезнуть несколько заготовок, чей запах формалина и выдал всю коллекцию, Тобиас покинул комнату и растерянно огляделся, ища телефон. Аппарат нашелся в кухне и набрав домашний номер, он с облегчением услышал голос Эйлин.

− Тут дурдом какой-то! – вскрикнул он со смехом понимая, что ни одного часа не прошло без какого-то приключения, − мой отец собирал мозги!

− Куда? – спросила Эйлин зевая, не особо понимая смысл фразы и получив подробное описание увиденного в ответ удивленно присвистнула, − Ты шутишь?

− Нет! Тут экземпляров, любая кунсткамера позавидует! – сказал Тобиас присаживаясь за барную стойку недалеко от телефона, − надеюсь, что в холодильнике я не найду чью-то голову или рагу из печени.

− Мерзость какая, − поежилась Эйлин, некстати вспомнив о еде и думая, что рагу, но только из курицы — это очень хороший и быстрый вариант для ужина, − и зачем он это делал?

− Понятия не имею, но во мне борются врачебный цинизм, исследовательский интерес и человек, больше всего на свете желающий бежать отсюда без оглядки, − ответил Тобиас, вертя в руках папку, полученную от Фионы и раскладывая на столе листки бумаги.

− Тут написано, что дом и клиника переходят в мою собственность, как и, − Тобиас расхохотался, вчитываясь в описание наследства, − «забота об экспонатах научно-исследовательской лаборатории в Лос-Анджелесе», − процитировал он, чувствуя, как на сердце становится легче, − а я уж решил, что мой отец маньяк…

− А он оказывается благородный хранитель научных ценностей, − также со смехом ответила Эйлин, − ты уже был в клинике?

− Нет, − весело ответил Тобиас, читая остальные бумаги, − я пока только бегло осмотрел дом и, кхм, научные экспонаты. Теперь надо думать, как вернуть парочку обратно. Я их случайно-нарочно заставил исчезнуть.

− Попробуй «Фините», − сказала Эйлин и зевая, отчаянно борясь со сном, − ты в курсе что у меня тут уже первый час ночи? – спросила она, больше всего желая пойти спать, и услышав в ответ ожидаемое «нет», усмехнувшись, попрощалась с мужем, пожелав ему прекрасного дня.

Повесив трубку Тобиас вернулся к бумагам, и, обнаружив в папке небольшую кассету, вставил её в отыскавшийся в просторной белой гостиной, современный магнитофон. Голос отца, донесшийся из динамика сперва напугал Тобиаса и заставил пропустить начало записи так, что даже пришлось отмотать немного назад.

− Привет, Снейп-младший, − снова раздался из динамика смех Мортимера Снейпа, хриплый и какой-то неестественный, − глупо так начинать, но, пожалуй, начну в духе книг. Как там говорится – если ты это слышишь, значит меня уже нет. Так что я советую вытереть сопли, слюни и приготовиться, говорить я буду долго. Наверное, – он снова рассмеялся и на заднем плане раздались какие-то щелкающие звуки и чей-то шепот.

− Тебе, вероятно, уже сказали от чего я умер, так что сейчас я не буду вдаваться в подробности и рассказывать, как дошел до жизни такой. Просто так вот получилось. Молодец, что не пьешь, хотя и много теряешь. Я вот не жалею, хотя за последние пару месяцев и превратился в развалину с отказывающими органами.

− Знаешь, Тоби, − вздохнул он, − я тут понял, что конец близок и, наверное, стоит озаботиться завещанием, − Мортимер закашлялся и запись щелкнула, словно кто-то нажал на паузу, но затем голос зазвучал снова, но гораздо слабее, чем пару секунд назад.

− Я не был хорошим отцом, вероятно… И знаешь, мне и сказать то нечего. Просто надо же что-то сказать тебе, − Мортимер снова закашлялся, но запись продолжалась, − позаботься о мозгах, − вспомнив про экспонаты он явно оживился и голос стал звучать более живо и ласково, − они в комнатке за кухней, это очень ценные образцы для научного института. Дело моей жизни. Будет интересно − можешь почитать, журналы по каждому препарату находятся в шкафу, в той же комнате. Не знаю, когда у этих ученых кончится ремонт, но пока мозги живут у меня. И кстати, присмотри за клиникой.

Мортимер замолчал и Тобиас было решил, что запись кончилась, но занеся руку над кнопкой «стоп» снова услышал голос отца и вернулся в кресло.

− Вообще, мне плевать на клинику. На все, если честно, плевать – дело твое, как со всем поступить. Меня скоро не будет, и мне плевать, что дальше. Так что, с твоего позволения, я закончу записывать этот бред, передам кассету Фионе, которая очень кстати оказалась адвокатом и, пока могу, съем мидий, заливая их виски. Не вешай нос, мне конечно плевать, но я не тот человек, по которому стоит так убиваться.

На этот раз кнопка щелкнула сама, и Тобиас, хмыкнув, достал кассету из приемника.

− Как скажешь, отец, − с грустью сказал он, разочарованно опуская кассету обратно в коробочку.

Он искренне ждал что может быть, хоть на смертном одре, Мортимер скажет что-то хорошее, доброе или вспомнит какую-то историю и теперь, не получив ничего кроме разочарования и наставления ухаживать за мозгами, он больше не чувствовал боли утраты, обиды или вообще чего-то связанного с отцом. Дом сразу стал чужим и поводив босыми ногами по пушистому ковру, буквально кричащему о том, как хотел его предыдущий хозяин казаться богатым, он зашвырнул кассету в кучу других, лежащих у магнитофона.

Исследовав, как и собирался дом, Тобиас, не смотря на то, что день в Лос-Анджелесе был в самом разгаре, нашел судя по виду гостевую комнату и наспех постелив белье и раскрыв окна, лег спать.

========== Глава 8. Сомнения и планы ==========

Найти клинику, даже имея на руках подробную карту и адрес, Тобиасу не удавалось очень долго. Он несколько часов ходил по улицам, читая одни и те же надписи на указателях и в какой-то момент ощутив себя пленником лабиринта, наконец, с радостью, заметил нужную вывеску на небольшом кирпичного цвета одноэтажном здании, мимо которого проходил уже третий раз.

Привыкнув к больнице в Англии, Тобиас и здесь ожидал подобного размаха и с удивлением думал о том, где –же в этом небольшом домике можно размещать больных и силился представить хотя бы приблизительный штат сотрудников. В полном замешательстве он вошел внутрь и очень удивился, не увидев привычной суеты. Тобиас даже вышел и еще раз перечитал название на двери, сверяясь, на всякий случай, с листком в руке, но все было верно.

− Прошу прощения, − он кашлянул, привлекая к себе внимание девушки за стойкой регистрации, увлеченно читающую книгу в яркой обложке, − вы не подскажете, это же частная клиника, верно?

− Да, − не поднимая головы ответила девушка.