Узы крови (СИ)

– Когда все закончилось, в суде главенствовал Барти Крауч, – медленно, с явной неохотой ответил Северус. – Дамблдор оказался немного в стороне… – он вздохнул. – На самом деле, он наверняка был согласен, что Гиневра заслуживает своего наказания. У нее ведь был выбор между убийством и собственной смертью, – едко процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но я тогда об этом не задумывался. Мне пришлось бросить все силы на то, чтобы ее не приговорили к Поцелую дементора. Это было довольно эгоистично. Я не думал о том, что пожизненное заключение в Азкабане хуже смерти, мне казалось, что сам я не вынесу, если она умрет, поэтому-то и заботился о смягчении приговора. В свое оправдание я постоянно вспоминал сказки о том, что Поцелуй в не меньшей мере обрекает поглощенную душу на страдания. Впрочем, может, оно и в самом деле так.

У Гермионы внутри все болезненно сжалось. Чем больше она узнавала о предыдущей войне, тем сильнее страшилась новой. Она только и слышала, что истории о изломанных человеческих судьбах, и отчетливо понимала, что нечто подобное может ждать и ее. Что будет с ними всеми? Как сложатся обстоятельства в будущем? Иногда ее охватывал панический страх, стоило ей представить, что война может каким-нибудь образом разделить ее и ее друзей. Каким именно, она запрещала себе думать, однако нехорошее предчувствие со временем только усиливалось. Ей казалось, что вот-вот разразится буря и смерчем пронесется по ее жизни, безжалостно сметая все на своем пути.

– Но почему ты продолжаешь шпионить для Дамблдора? – глухим голосом спросила она.

Северус изогнул бровь с таким видом, будто она глупость сморозила.

– А кто еще способен противостоять Темному Лорду? – саркастично поинтересовался он. – Поттер еще не готов, кто-то должен сдерживать Темного Лорда до определенного времени.

Гермиона обдумала его слова.

– А если в следующий раз в суде будет главенствовать Скримджер? – осторожно спросила она. – Дамблдор тебя защитит? Да и вообще, кто готовит Гарри к встрече с Темным Лордом? Ему ведь понадобится не только окклюменция, но и боевая магия, и соратники. Очень много соратников, целая армия! Почему Дамблдор ничего не предпринимает в этом направлении? И это правда, что маглорожденные слабее чистокровных? Ведь, в таком случае, армия Темного Лорда будет значительно сильнее, разве нет?

Северус долго пронизывал ее взглядом. Наконец он выпрямился и холодным тоном объявил:

– Продолжим наше занятие.

– Что? – Гермиона вскочила на ноги. – Ты не ответишь на мои вопросы?

– Легилименс!

– Стой…

Боль сдавила голову, и колени сразу подкосились. Гермиона тяжело осела на пол. Внутри поднялась волна гнева на то, что Северус не пожелал ответить на ее вопросы, и она поняла, что совершила ошибку, так и не погасив согревающее ее пламя. Теперь оно с готовностью ухватилось за ее эмоции, воспользовавшись долгожданной возможностью вырваться на свободу.

– Нет, – прохрипела Гермиона, когда ее руки обвили языки пламени.

Дьявольская сила! Гермиона сжала руки, пытаясь погасить огонь. И внезапно ощутила это: ток магии, льющийся по телу вместе с пламенем, энергию, которую оно несло. Она расслабилась, позволив своей силе свободно течь по жилам, и боль в голове отступила. Решившись, Гермиона сняла блок и потянула энергию из огня, стараясь найти в ней опору. Если уж эту магию нельзя подавить, то можно ведь преобразовать. Она буквально в последнюю секунду успела отобрать у Северуса воспоминание о золотой цепочке, касающейся ключицы, – ужас, что было бы, посмотри он это! – и подсунуть другие эпизоды уикенда, никого не компрометирующие. В душу закралось сомнение, не успел ли Северус краем глаза увидеть что-то.

Ментальная атака резко прекратилась. Гермиона напряглась. Наверно, все-таки успел. Теперь он оторвет ей голову. Да. И расскажет кому-нибудь про Регулуса.

– Огонь? – раздался голос у нее над головой.

Гермиона опасливо покосилась на него. Да нет же, он ничего не заметил. Во всяком случае, выглядит спокойным.

– У меня хорошо получилось, правда? – не сдержала радости она.

– Неплохо, – сдержанно произнес Северус, но Гермиона уже не сомневалась в своей неотразимости.

Он нарочно так говорит, чтобы она выбросила из головы свое намерение принять Метку и спасти ему жизнь. Она была уверена на все сто, что справилась превосходно, особенно для первого раза!

– Надо закрепить результат! – она вскочила на ноги и чуть не ухнула в обморок.

Комната поплыла перед глазами. Северус вовремя подхватил ее под руки и водрузил на стул.

– Не зазнавайся, – колко посоветовал он. – Ты далеко не сразу привыкнешь к такому напряжению сил. Даже со всеми твоими фокусами.

Гермиона схватилась за края сиденья, ожидая, пока комната перестанет раскачиваться, как каюта. Северус покрутил в руках волшебную палочку. Смотрел он не очень-то доброжелательно.

– Что? – виноватым тоном пролепетала Гермиона.

– Что же за секреты ты так рьяно оберегаешь, моя дорогая дочь? – желчно поинтересовался он.

Гермиона выдавила улыбку, наверно, такую же виноватую, как и выражение ее лица.

– Ну, у меня ведь должно быть личное пространство, – нервно хихикнула она.

Северус недобро усмехнулся и елейным голосом пропел:

– Конечно, должно быть, кто спорит. Но вот еще одно замечание, – он многозначительно помолчал, – ты совсем не обращаешь внимание на эмоции. Я не могу судить, чем они вызваны, но легко читаю их. Будто раскрытую книгу.

Гермиона насторожилась. Что за намеки? А что за эмоции? Час от часу не легче. Она отвела взгляд и промолвила:

– Я это учту.

– Не сомневаюсь, – Северус позвенел склянками на одной из полок и протянул ей пузырек с прозрачным зельем.

– Надеюсь, не сыворотка правды? – натянуто пошутила Гермиона.

Она не могла отделаться от ощущения, будто он вызнал один из ее секретов. Но когда успел? Нет, не может быть! А что, если… цепочка раскачивается туда-сюда, туда-сюда… Это воспоминание не давало ей покоя, особенно во сне, и вызывало какие-то смутные желания, ранее никогда ею не испытываемые… Стоп!

– Укрепляющее зелье, чтобы назавтра не болела голова, – сказал Северус, прожигая ее взглядом. – Будешь пить перед сном после наших занятий.

Гермиона медленно кивнула. Северус сузил черные глаза и зачем-то хрустнул костяшками пальцев. Выглядело это зловеще.

– Все нормально? – настороженно спросила Гермиона.

– У тебя завтра, кажется, нет первых двух уроков?

Гермиона растерянно подтвердила это.

– Отлично, – усмехнулся Северус. – Завтра наведаемся в ателье новоиспеченной леди Блэк.

– Зачем? – изумилась Гермиона. – Эйлин мне…

– Наведаемся, – оборвал ее Северус. – Можешь идти. Только, прошу, не спасай убогих по пути.

Гермиона покинула кабинет, не зная, что и думать. Она попыталась представить, как это могло выглядеть: голая мужская грудь, и кулон, раскачивающийся туда-сюда. Даже если Северус не разглядел лица, то такая порнография все равно смотрелась ужасно. Ну, так, будто Гермиона с кем-то спит. А ведь юные леди должны выходить замуж невинными. Желательно, в смысле. Она тряхнула головой. Нет, лучше не думать об этом, а то она Северусу просто так, без всякой вины в глаза смотреть не сможет, нафантазировав, как он мог растолковать увиденное.

Ночью она долго ворочалась в постели, не в силах заснуть. Младший брат Сириуса не выходил у нее из головы, с этой его ехидной улыбочкой, с прядью волос, падающей на лоб, с красивыми руками и небрежной манерой одеваться. И с этой чертовой золотой цепочкой, прикасающейся к его ключице. Интересно, какая у него кожа – грубая или нежная? А на вкус? Гермиона съехала под одеяло, стыдясь собственной распущенности. Никогда в жизни ее не интересовал вкус чьей-либо кожи. И никогда в жизни она не мечтала оказаться на месте чьей-то цепочки. Она застонала и накрыла пылающее лицо подушкой. Мучительная пульсация внизу живота тоже была ей внове: раньше она только читала о таком в бесстыдных книжках современных авторов, но еще ни разу ни один парень не вызывал у нее таких желаний. Самым ужасным Гермионе казалось то, что Регулус не прилагал к этому никаких усилий. Она тут метается по подушке без сна, сходит с ума, а он, небось, преспокойно спит и ни о чем не подозревает.