Жертвоприношение (СИ)

— Я и не предполагала, что ты настолько выносливая, — качнула она головой, ставя парочку бумажных пакетов с продуктами и один черный пакет из магазина одежды на диван. — Хотя о чем я? Терпеть выходки Паркера — это как проходить подготовку в войска специального назначения. Мне кажется, еще немного, и ты начнешь разносить дом изнутри, — а потом она помолчала немного и добавила уже серьезно. — Кэт, тебе надо выбираться. Почему Бонни не может сломать это заклинание?

— По той же причине, по которой не способна вернуть и Елену, — взмахнула я рукой и поплелась в сторону кухни, прихватив с собой продукты. — Я не знаю, что мне делать, Кэролайн, — сказала я, когда мы обе принялись раскладывать все, что купила Форбс, в холодильник.

— Почему он ушел? — возмутилась Кэр. — То есть я хочу сказать, окей, ты включил человечность, но в чем проблема? Вернись уже к той, которая была с тобой всегда. Ты ведь его не бросала. Ладно, пусть пару раз серьезно разозлилась на Паркера, но ты всегда его защищала. Это что, ничего не значит?

Я захлопнула дверцу холодильника, оборачиваясь к подруге, которая, несмотря на все эти передряги, буквально светилась, и я кое-что заподозрила:

— Кэролайн, ты сошлась с Тайлером? — спросила я, игнорируя ее реплику насчет Кая, и подруга широко улыбнулась, совершенно оправдывая свое прозвище — настоящая Барби.

— Думаю, сейчас не самое лучшее время для беседы о нем, — слабо засопротивлялась она, и я поняла, что Форбс очень хочет поговорить со мной об этом.

— Ох, Кэр, давай, рассказывай…

Мы болтали с Кэролайн примерно час, все это время вместе готовя обед, потом наскоро перекусили, и я примерила принесенную подругой одежду, которую она купила этим утром, но я тут же отчитала ее за траты, спросив, почему она просто не зашла ко мне домой за необходимыми вещами. На что Форбс ответила, недовольно наморщив носик:

— Это кошмар, а не одежда, Кэт. Так, как ты, не одеваются. То есть нет, я не против джинсов, ботинок и рубашек, но их не должно быть в большинстве. А как же платья, туфли? Женственность — тебе знакомо это слово, дорогая?

Я закатила глаза, а потом мой взгляд невольно упал на бейсбольную биту, что стояла у камина. Внутри снова все оборвалось, и я подумала, а что если Кай вообще не вернется, и то, что он оставил меня здесь одну — его месть. От подобных мыслей желудок свернулся узлом, а Кэролайн, расценив это по-своему, дотронулась до моей руки, говоря:

— Не беспокойся, твои родители в порядке. Я поговорила с ними, солгав, что тебе нужно было срочно уехать в Портленд по вопросам заселения. Я ничего им не внушала и не стирала память. Так что все хорошо.

— Спасибо, Кэролайн, — неуверенно улыбнулась я, но помолчав немного, все же призналась. — Мне страшно, я боюсь, что он оставил меня здесь навсегда. Боже, я очень боюсь, Кэролайн.

— Нет, что ты, все будет хорошо. Не думай об этом. Он вернется, Кэт, я уверена. Просто… — она закатила глаза. — Не верю, что говорю тебе это, но Паркер должен прийти в себя. Он ведь столько натворил.

Как ни странно из нас двоих именно я сомневалась в каких-либо изменениях в характере Кая. Он и до отключения человечности не особо-то стремился быть нормальным, так что вряд ли теперь это окажет на него хоть какое-то влияние.

Форбс посидела со мной до самого вечера и пообещала, что на днях заглянет еще, потом она ушла, и я опять погрузилась в абсолютную тишину чужого дома.

***

На пятые сутки, ближе к вечеру, я стала улавливать странный запах, я бы даже сказала, вонь, которая исходила из-за двери, ведущей в подвал. Не требовалось огромного ума, чтобы сообразить, чем это воняет: приторный, тошнотворно-сладковатый запах — разлагающееся тело.

Пересилив себя, я нашла фонарик, взяла из кладовки для инвентаря тяжелый металлический совок, пачку простой пищевой соли и отправилась в подвал. Пока спускалась вниз, трижды останавливалась, зажимая ладонью нос, чтобы не вырвало, но все-таки добралась до самого низа, отыскала выключатель и зажгла свет. Картина конечна была не из приятных. Поскольку здесь стоял заметный сыроватый холод, тела продержались довольно долго, не воняя и почти не разлагаясь. Это была семейная пара, явно обескровленная Паркером, и я, всеми силами сдерживая рвотные позывы, присыпала их солью, думая, что это немного нейтрализует запах, хотя конечно все было абсолютно бессмысленным.

В итоге я отыскала парочку кусков прозрачной пленки, накрыла ею тела, чувствуя себя настоящим серийным убийцей, прячущим трупы в собственном подвале, и придавила ее по краям всяким хламом.

— Что ж, надеюсь, сюда не заявятся копы, — пробормотала я, возвращаясь наверх и стараясь абстрагироваться от увиденного, чтобы не думать об этом ночью.

Я очень долго не выходила из душа, смывая с себя въевшуюся в кожу вонь, а после даже не смогла поесть, поскольку перед глазами возникали жуткие образы. В конце концов, измучавшись, я повалилась на кровать, поленившись посушить волосы, и постаралась расслабиться. Но мне по-прежнему воняло трупами.

— Черт! Паркер! — резко сев, выкрикнула я в сторону двери. — Ты сволочь, ясно? Струсил уже дважды! Бросил меня одну, даже не убрал за собой, подонок! Что мне теперь делать! Паркер! Куда ты подевался? — я от обиды и бессильной злости швырнула в стену подушку и снова упала на спину, крепко зажмуриваясь и заставляя себя немного поплакать, но после того, как мы разорвали связь, я стала значительно сдержаннее и меня осенило.

Широко распахнув глаза, я вдруг подумала, что вот это и есть мои чувства, мои эмоции, я всегда была такой, а то, что заполняло меня, когда мы были связаны с Паркером, являлось чем-то личным для Кая. Мне удавалось постоянно ощущать это внутри, вот потому Паркер и злился, он был уязвим рядом со мной, он упорно скрывал свои эмоции и мысли, сваливая нервозность, раздражительность и переживания на меня, хотя это было его чувствами. Это было тем, что разрывало Кая, и он боялся. Господи, Кай Паркер боялся меня.

Я даже невольно хохотнула от таких мыслей. А потом зажала рот ладонями, совершенно точно понимая, что вот-вот начну истерически смеяться, но все равно не удержалась и, перекатившись набок, разразилась смехом психопата со стажем. Я хохотала над открывшейся истиной до тех пор, пока из глаз не брызнули слезы, и постепенно начала успокаиваться, задышав глубже и медленнее.

— Прости, ты в порядке? Или мне позже зайти? — услышала я со стороны двери и остолбенела, а потом резко обернулась, приняв сидячее положение.

Кай стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел на меня чуть исподлобья.

Я не имела никакого понятия, что мне делать и как вообще реагировать. Ведь я в самом деле не ждала его возвращения.

То, что в груди все завибрировало от колотящегося сердца, для Паркера было очевидным, но я не понимала по его лицу, что он думает обо мне.

— Я в подвале немного прибрался, — невинно хлопая ресницами, проговорил Кай и прошел в комнату, но тут же восторженно воскликнул, переведя свой маниакальный взгляд на тумбочку. — Оу, кексики! С ума сойти!

Я следила за ним совершенно изумленным взглядом, и то, как он схватил один из кексов, принесенных сегодня днем Кэролайн, вызвало у меня легкое умиление, но это быстро прошло, потому что нам следовало разъяснить ситуацию и разобраться, зачем я теперь Паркеру.

— Кай, где ты был? — встала я с кровати.

Паркер, напротив, нагло развалился в кресле и напихал полный рот выпечки, будто нельзя просто откусить кусочек. Видимо нельзя.

— Звучит, как обида. Я релаксировал. Восстанавливал жизненные силы, которые ты высосала из меня, — заулыбался еретик, когда наконец проглотил все, что было во рту, и растянул губы в приятной улыбке. — Соскучилась, малышка?

— Кай, скажи, ты в своем уме? Ты оставил меня одну под заклинанием и смылся, так и не появившись перед своим уходом по-английски. Вернул человечность и ничего не изменилось? Как был сволочью…

— Эй-эй, полегче, ладно? — поднял руки Паркер, посерьезнев и даже немного разозлившись. — Я необязан перед тобой отчитываться. То, что ты переспала со мной пару раз, не дает тебе права предъявлять мне претензии. Я такой…