Последний обряд (ЛП)

— Значит…ты бы позволила Ему вернуться?

— Моя дорогая девочка, — я содрогаюсь, услышав такие знакомые слова из уст Бабушки. — На протяжении веков у Него была возможность вернуться.

— Серьезно? Он может вернуться? Вот так просто?

Но ее грустная улыбка говорит как раз об обратном. Которая лишь подтверждает, как я ошибалась. Моей целью было не просто убедить Бога вернуть Люцифера домой.

— Что Ему нужно сделать для того, чтобы вернуться?

— Прощение — это ключ ко всему, но прощение может быть дано только тем, кто этого на самом деле желает.

«Прощение — вот ключ ко всему». Не так давно, эти же слова говорил мне Гейб.

— Гейб! — я начинаю задыхаться. — Я подвергла его опасности, заставив думать… — Я всхлипываю и роняю голову. Какой же дурой я была, использовав свое Влияние для того, чтобы убедить его в благих намерениях Люцифера. Как же легко Ему удалось убедить меня?

— Гейб…он …?

Она подходит ко мне и нежно поглаживает мою щеку.

— Его невозможно убить, но он изменился — он уже не тот Габриэль, которого ты знала. — Ее рука ложится на плечо Люка, который все так же стоит на коленях на коврике. — Поднимись, сын мой.

Люк встает, но все так же не поднимает на Нее глаз. Беру его за руку, но он не сжимает ее в ответ. Его рука просто лежит в моей.

Она переводит взгляд на меня.

— В одном Люцифер не ошибся. На самом деле нужно выровнять баланс, и только ты можешь это сделать … с небольшой помощью. — Добавляет она, сжимая плечо Люка.

— Как?

— Люцифер может управлять Адом, но Он его не создавал.

— Я не понимаю.

— Он самопровозглашенный правитель Бездны, и начал руководить тем, чем никогда не должен был. — Ее взгляд смягчается, когда рука снова гладит мою щеку. — Фрэнни, ты понимаешь истинную цель Ада? Почему я создала его?

— Наказать смертных, которые грешили при жизни?

Строгое выражение лица делает Ее гораздо старше. Она медленно качает головой, когда, все еще не поднимая головы, Люк произносит: — Чтобы искупить души на Небеса через покаяние.

Улыбнувшись, лицо Бабушки прояснилось.

— Это правда, молодой человек.

— Я думала, для этого есть Чистилище, — смущенно говорю я.

— Чистилище, — произносит Она, — место, где освящаются души перед тем, как попасть на Небеса. Туда попадают люди, которые умерли в благодати и отмеченные Небесами, поскольку само название говорит об очищении грехов и их предубеждений, подготавливая к вечной жизни в Царстве. Эти души уже связаны с Небесами. Однако души, попавшие в Ад, могут сами выбрать, остаться там или же заработать себе дорогу в Чистилище. — Она делает паузу, поднося палец к виску. — По крайней мере, так оно должно работать. — Она поворачивается к Люку. — Итак, молодой человек, ты помнишь, хотел ли Люцифер хоть когда-нибудь отдать душу Небесам?

Люк медленно поднимает голова, не отрывая от нее взгляда. — Нет.

Бабушка кивает. — И этого никогда не произойдет. — Торжествующе заканчивает Она. — Люцифер подчинил себе Ад. Он активно искушает смертных, никогда не намереваясь отдать их Небесам. В аду есть души, которые были несправедливо наказаны.

Голова Люка опускается ниже, и я слышу, как он тяжело и глубоко вздыхает, заставляя меня задуматься, — за сколько же душ он несет ответственность. Его печальные глаза ненадолго поднимаются к моим, и боль, которую я вижу, сокрушает мое сердце.

Бабушка целует меня в лоб.

— Девочка моя, пришло время сделать свой выбор. У тебя есть дар. В твоих силах исправить ошибки Люцефера, но у тебя есть не меньше свободы выбора, чем у других моих детей. Ты можешь жить своей жизнью или же можешь стать кем-то большим. — Она улыбается склоненной голове Люка. — Но, что бы ты ни выбрала, держись своего молодого человека. Он тебе понадобится.

Нас снова начинает окутывать туман.

— Нет! Подожди! Что произойдет, если я…

Но, прежде чем я успеваю закончить мысль, вокруг меня начинается потрескивание, заставляя волосы на руках встать дыбом… и бабушка исчезает. И в следующее мгновение, я возвращаюсь в ущелье, глядя на искалеченные тела Гейба и Мэтта.

Люк

— Что мне делать? — произносит она, глядя через пропасть на своего брата. Она обращается ко мне. — Скажи мне, что делать! — умоляет Фрэнни.

— Выбор за тобой, Фрэнни, — отвечаю я. Если бы я был уверен, что она послушает меня, то я бы встал на колени и умолял бы ее выбрать безопасный путь. Но по решимости в глазах Фрэнни, когда она смотрит на своего брата и Габриэля, я понимаю, что для себя она уже приняла решение. Безопасным путем она не пойдет.

Какое-то время я неотрывно смотрю в ее глаза и понимаю, что был прав. В ее глазах горит еле сдерживаемое пламя, которого я раньше никогда не замечал. Мое сердце сжалось, когда она с грустной улыбкой на губах сжимает мою руку и отпускает. Поднявшись, она останавливается как раз на зубчатом обрыве прямо над пропастью. Глубоко вздохнув и набравшись храбрости, она протягивает руку Люциферу.

— Я иду.

На ее лице отражается секундное колебание, когда она, закрыв глаза и делает глубокий вдох, шагнув прямо в глубину пропасти.

Я делаю рывок в ее сторону, пытаясь схватить и вытащить обратно из этой поглощающей пропасти, но нет — я не так быстр. Несмотря на грохот земли, которая буквально сдвигается перед каждым ее шагом, с той стороны обрыва до меня доносится тяжелый вздох и какое-то бормотание.

Делаю попытку снова подняться на ноги и двинуться вперед.

— Что с ней происходит?

Голос Даниэля еле слышен в свистящем ветре, поднявшемся из пропасти. Повернувшись к нему, вижу, как он отчаянно пытается удержать в руках вырывающуюся Клэр, которая изо всех сил старается высвободиться и добраться до Фрэнни. Остальная часть его семьи прижимаются друг к другу позади них. Стены всей пещеры пронзают лучи белой энергии. В этот миг меня ослепляет белый свет — над пропастью воспаряют четыре огромных Ангела — такие безжизненные, и такие безграничные.

Архангелы.

Гавриил — воин и левая рука Бога, его тройные распахнутые крылья готовы в любую секунду отразить бой. Рафаэль и Уриэль в это время внимательно следят за каждым движением Фрэнни. На лице Михаила застывает ехидная ухмылка, адресованная лично мне.

Сглотнув, я поворачиваюсь к Даниэлю, все еще не зная, как ответить на его вопрос.

— Уведи отсюда свою семью, — говорю я, приближаясь к мосту, где стояла Фрэнни — Оставайтесь за Архангелами.

— Я … — едва начав говорить, он замолкает, так как происходящее позади полностью лишает его слов.

Собравшись, я поднимаюсь и двигаюсь по каменному мосту, по которому шла Фрэнни. Пройдя по нему несколько шагов, под ногами вспыхивает Огненное Озеро, калейдоскоп золотого, красного и цвета индиго.

Дом, милый Дом.

Запах серы здесь ударяет в нос еще сильнее, чем над пропастью, глаза сразу же начали слезиться. Приближаюсь к Фрэнни по каменному мосту, надеясь на то, что смогу ей помочь. Должно быть, она почувствовала меня за своей спиной, потому что резко повернулась и выставила вперед руку, заставляя меня остановиться, и тут замечаю их — стекающие по ее лицу слезы.

Сердце подскочило в груди, и я остановился в десяти футах от нее, мне нужно было сказать или сделать хоть что-нибудь, лишь бы удержать ее на этой стороне пропасти.

Темнота впереди сгущается все сильнее и сильнее, наэлектризованная Небесной энергией.

В нескольких шагах до завершения моста, Фрэнни останавливается.

— Люцифер, — тяжелым от слез голосом, но с непреклонной решимостью произносит она, — у нас был уговор.

Сочувствие отражается на Его лице.

— И я выполнил его добросовестно. Наше соглашение заключалось в том, что я верну тебе твоего брата. — Люцифер опускает свою ногу на бедро Габриэля, тем самым заставляя того упасть лицом на землю. — А этот сполна заплатит за свои действия.

— Нет. Я хочу их обоих. Иначе сделка не состоится.

— Подойди ко мне, и мы все обсудим. — Хищная улыбка мелькнула на Его лице.