Алкид: Начало (СИ)

Божьи ангелы канючат, снова демоны их дрючат…

«Бедный пацан… Получить прямое проклятие от Сусаноо… Конечно, этот алкоголик не может в сильную магию, но на чистой жажде крови, он может сделать порчу похлеще, чем у Богов Болезней. Ну, а я придурок, не предупредил о последствиях. Но это будет нам уроком. Мне — заботиться о товарищах, а ему — не использовать ничего, не прочитав инструкцию»

Страна теней и волчьих стай…

«Да помолчи ты уже! Этот бред у него начался где-то два часа назад, сразу после собрания. А до этого он держался на голой выдержке и воле. И теперь мне слушать этот бред целые сутки! А затем начнётся самый сок… Целый месяц руку можно считать потерянной, плюс огромные штрафы. -50% ко всем статам, уровням навыков, запасом здоровья и чакры, так буду называть. И с этим нужно будет проходить два месяца. Итого — месяц без руки и статов, а потом месяц просто без статов. И в это время возобновятся боевые действие Трои и Греции. Что делать-то? Алкид теперь не сможет в соло разбить лица двум сотням солдат, а Ахиллес и Аталанта просто порвут его двумя пальцами. Нет, они и так порвут его, но Алкид хотя бы посопротивляется»

Поднимитесь, воины. Пора ударить.

«В общем, наш герой сейчас ловит знатные такие галлюцинации, а также все его воспоминания искажаются, делая из Медеи чуть ли не врага народа. Но благо, что у Алкидушки (взять на вооружение, хе-хе-хе…) сейчас бред, поэтому осознать он не может, что хорошо. Иначе бы после пробуждения Алкид пошёл бы вырезать всех и вся. Да уж. Хотя, мне то ещё нормально. Я даже представлять не хочу, что там у второго Алкида происходит… Эх, придётся поработать над памятью и всё вернуть на свои места…»

Бедный Алкид-герой. В душе сейчас творилось такое, что и врагу не пожелаешь. Всю зелень смыло чёрной жижей, а сам рыцарь спасся благодаря красному валуну, на который забрался. Но жидкость уходить не собиралась. Она медленно стекалась в одну большую лужу, которая начала превращаться в человекоподобную фигуру. Красные глаза, рот, искажённый в улыбке чудовища, с острыми зубами. Огромные руки с когтями и отсутствие ног. Вместо них — лишь чёрная жижа. — Мать вашу… Это же чудище Манью из рута с Сакурой… Что же это за проклятие такое? — рыцарь вытащил меч, который мгновенно покрылся белыми молниями, образуя невысокий столб электричества. — Не только на тело, не только на разум, но и на душу… А здешний Сусаноо мощные проклятие накладывает. Или это был не он? — воин расположил меч на уровне глаз, направив остриё на монстра, который начал двигаться в его сторону. — Ладно, это потом. А сейчас привратник должен защищать ворота, отделяющие настоящую душу от её предместий.

И Алкид-герой сорвался с места, целясь ровно в шею чудовища…

Гере самодовольствия не занимать — это знали все. Но опуститься до сотрудничества с богом из другого пантеона ради проклятия одного смертного — это было слишком даже для неё. Как опытный маг, жена Зевса смогла создать мощную порчу, используя жажду крови Сусаноо, которая била по телу, разуму и душе одновременно. И если первые два пункта могут провалиться, то третий гарантированно мог убить комара. Но, кроме Афины, все осуждали сей поступок косыми взглядами и покачиваниями голов. А Ареса пришлось держать Гефесту и Гермесу, чтобы бог войны не сорвался и не прикончил свою собственную мать. А Зевс… Зевсу было всё равно. Фетида попросила поддерживать троянцев, пока её сын не простит Агамемнона. Громовержец поддержит, и без помощи Алкида. Да и нельзя показывать виду, что это его жена натворила, в основном, иначе злого Гелиоса, который очень заинтересован в выживании смертного, который возьмёт любимую внучку в жёны, остановить сможет лишь весь пантеон. Всё же Титаны намного сильнее были, чем нынешние боги. Однако ключевое слово БЫЛИ. Хитростью и обманом сбросили их в Тартар, кроме тех, кто своим исчезновением мог разрушить мир смертных. А это никому не надо было… Кто же знал, что один из эффектов проклятия Геры и Сусаноо уже грозил упасть? Комментарий к Глава 24: Кара Божья Вот сейчас все не понимают смысл фраз Алкида, а потом бах – и знания в ЧВСГ и ПВСГ. А там... Сколько же будет ора? (ОРА?! Из зис ДжоДжо референс?!)

Всё, ГГ окончательно потёк мозгами... Шучу.

Ля, было сложно описать всю херню... Пойду катать в Борд и фармить опыт турелью...

====== Глава 25: Победа в битве, но не в войне ======

На чёрной выжженной равнине стояло двое. Первый был облачён в серебряную закрытую броню. Шлем его оканчивался короной, а двулезвийный меч искрил, а между клинками пылал золотой стержень. Голова воина была направлена вверх, прямо на врага. Огромное, намного больше рыцаря, существо смотрело своими красными глазами без зрачков на мечника, а рот (а рот ли?), полный острых зубов, был искривлён безумной и кровожадной улыбкой. Фигура чудовища, а по другому ЭТО назвать было нельзя, была длинной и худой, руки доходили до места, где должны быть колени, вместо которых было нечто, напоминающее длинную рясу, а сами они были с огромными острыми когтями. Вокруг монстра земля была покрыта трещинами, а чуть дальше бурлила чёрная, с переливами алого, жидкость. От неё несло ненавистью, кровожадностью, болью, тоской и грустью. Воин покачал головой.

— Это же на что нужно напороться, чтобы призвать в душу частицу Ангро-Манью? Кто там играется с проклятиями?! — вскрикнул рыцарь, потрясывая мечом. — Ну, ничего, скоро я позову на ковёр кое-кого. Но это потом… — шлем повернулся в сторону чёрного чудовища, тело которого булькало и шипело. — А сейчас я должен выполнить долг привратника, — взяв меч двумя руками, мечник выставил его перед собой, чуть наклонив. — Как там говорилось?.. You shall not pass! — выкрикнул рыцарь, что стало поводом для атаки монстра.

Заревев, чудище взмахнуло рукой, намереваясь прихлопнуть своей ладонью рыцаря и наглую букашку в одном лице, что мешает пройти к вратам. Но воин отскочил в сторону, метнув меч в ладонь. Клинок вонзился в плоть монстра и взорвался, испуская волны тепла, электричества и света. Такого напряжения конечность не выдержала и лопнула, а орудие покрылось золотистой пеленой и спустя секунду оказалось в руках воина. Но чудовищу было плевать на такую рану. Обрубок закипел и покрылся пузырями, и через секунду рука вернулась на прежнее место. Рыцарь отбежал на расстояние, где руки монстра не достанут его.

— Почему он не гонится за мной? — взгляд мечника упал на трещины, куда просачивалась чёрная жидкость и на которых стоял осколок, предположительно, Ангро-Манью.

— А вот укорениться я тебе не позволю! Ночь Рыцарей!

Улыбка слетела с уст чудища после услышанных слов. Червь исчез из поля зрения не только глаз, но и магического, которая могло видеть на все триста шестьдесят градусов на расстояние в километров сто. И тут вниз, там где должны быть ноги, ударило сразу пять взмахов электрического меча, а потом ещё пять по рукам, а затем и пять по голове. Глубокие раны искрили, замедляя регенерацию и заставляя монстра реветь от боли и злобы в перемешку с яростью. Красные глаза с ненавистью смотрели на того, кто нанёс удары, которые невозможно отразить или предчувствовать. Рыцарь стоял перед осколком, сжимая свой меч двум руками. Чудище хлопнуло в ладоши перед собой, и огромная волна негативной энергии прошла через воина и пошла дальше, разбиваясь о стену. Но последствия для мечника были несущественны — на искрящимся золотом куполе, который укрыл героя от враждебной энергии, появились большие трещины. Щелчок пальцев чудовища, и рыцарь оказался окутан чёрным огнём. Проклятым огнём, если быть точным. Простой и даже магической водой его не затушишь. Но к огромному удивлению монстра, из кокона вылетел горящий воин с мечом на перевес, который светился всеми цветами радуги. Но состояние мечника было плачевным — доспехи оплавились в нескольких местах, некогда прекрасный шлем теперь был неказист и уродлив, а открытая левая часть была покрыта ожогами и пульсирующими алыми линиями. Но чудище вздрогнуло — радужный меч буквально источал ярость и ненависть по отношению к пришельцу. Густая энергия окутывала каждое лезвие, а кровожадный оскал на лице воина не предвещали ничего хорошего. Полупрозрачный чёрный полусфера появилась перед чудищем, но взмах меча с лёгкостью прошёл через преграду и развеял её, словно раскалённый нож сквозь масло.