Алкид: Начало (СИ)

Патроклу было не по себе. Он перевязывал раны легенде, самому Алкиду. Рана на груди была не слишком глубокой, но обильно кровоточила. — Даже Ки нормально использовать не могу. Чёртовы Апостолы и их проклятия… — протянул Генерал, поправляя, здоровой, левой рукой, свои серебряные волосы. Правая, после того удара, теперь висела мёртвым грузом и неизвестно, сможет ли герой когда-либо использовать её. На закономерный вопрос Патрокл получил однозначный ответ: — Всё будет в порядке. Не впервой такие раны получаю. — А что это был за удар? — словно любопытное дитя, спросил друг Ахиллеса, закончив перевязку. — Взмах, от которого нельзя уклониться, заблокировать, поглотить или избежать любым, иным способом. Что-то на уровне Второй Истинной Магии, однако, она очень больно бьёт по здоровью, — Алкид кивнул на правую руку. — Повезло, что эта тварь голову мою не задела. Иначе сейчас бы тут мозгами потёк. — Что это за тварь? — с нескрываемым ужасом спросил Патрокл. Конечно, так говорить с врагом — рыть себе могилу, но из слухов было известно, что Алкид, никогда не нападёт без причины. — Мёртвый Апостол. Слуга Брюнстада Кровавой Луны и других Типов-Луна. Вампиры, если говорить простым языком. Жаждет лишь крови, неважно чьей. А когда такой кусает человека, тот превращается в верного слугу Апостола и его марионетку, в живого мертвеца, — пояснил герой, поправляя свою тунику серебряного цвета. — З-зомби? — Угу. Повезло, что это чудище не укусило кого-то, до моего появления. Но там, где есть один, могут быть и другие. Передай это Ахиллесу. Пусть поищет в вашем стане. Женщины будут пытаться соблазнить, а мужчины-вампиры пытаться давить авторитетом. Ахиллу ни то, ни другое не сможет навредить, у них ведь с Аталантой всё хорошо? Неожиданно, на одно единственное мгновение, Алкид слабо улыбнулся, а потом вечное лицо-кирпич вновь вернулось. — Да… — улыбнулся Патрокл, смотря в небо. — Если Ахилла заподозрят в измене, он лишиться своего достоинства. — Даже так… Ну, соблазнить его, не соблазнят, а давить авторитетом и силой на него — глупо. Повисла тишина. Патрокл замялся. Ему хотелось спросить кое-что, но вопрос застрял в горле. Однако Алкид не дожил бы до своих годов, если бы не был внимательным и наблюдательным. — Ты хочешь что-то спросить?

Ожидаемый вопрос. Спустя минуты три, ломаний Патрокл спросил меня о том, почему я пошёл за Трою. И что ему ответить? Правду? Да, скорей всего придётся ответить правду. Врать — плохо и некрасиво. — Если проболтаешься… — Я знаю. Я больше не открою глаза, — кивнул лучший друг Ахиллеса. — Я не хочу гибели этого города. Если вы победите, то Троя будет предана огню, а все её жители умрут. Я не хочу этого. — Я… Я понимаю. Вы же не переносите жестокости по отношению к тем, кто невиновен. — Верно. Жители Трои не виноваты в глупости их царя и его сына. Я и Гектор пытались и пытаемся уговорить Париса отдать Елену и сокровища Менелаю, но тот ничего слушать не хочет. А предавать жителей Трои, я не собираюсь. И убить, я его не смогу. Все подозрения сразу лягут на меня, — я погладил перевязанную руку. Чёртов вампир. Вообще, это второй на моём веку, но первого я пристрелил из лука. А с этим пришлось потанцевать. И раны, нанесённые им, не хотят заживать посредством воздействия Ки, а половину урона, с накачкой энергией, он просто игнорировал. В будущем будут проблемы со всеми «Лунами». — А… О, я вспомнил! — Патрокл шлёпнул себя по лбу. — Ахилл хотел встретиться с вами на «Поляне Монстра». — Ну, хорошо. Пошли тогда. Я поднялся с камня. Отказываться от встречи не имеет смысла. Может Ахиллес и чуть стукнутый в плане ЧСВ, но в его честности сомневаться глупо. Патрокл кивнул и чуть ли не вприпрыжку направился в сторону «Поляны Монстра», да? Двенадцать лет назад… Я тогда путешествовал по Греции и убивал всяких проблемных и опасных чудовищ. И дорога занесла меня, вернее, нас, на родину Ахилла. Приняли нас радушно, но странно было встретить там Аталанту, ведь она, вроде, была с Медеей в её молодости. Но не суть важно. Оскорбления в её сторону, я прервал своим взглядом и очень хорошей фразой, которую я забыл. А потом нашептал ей про… Парочку рецептов вкусной еды и вещи, которые нравятся мужчине. Как я понял, ей они пригодились. Как и мой костюм. Чёрт, пришлось тогда в одной скатерти уходить. Но ничего, главное — детишки теперь вместе. Но кошкодевочка… Я думал, она такой стала, будучи взрослой, но теперь… Какой-то неправильный мир, хотя зная Насуверс, надо молиться его создателю за вполне хороший мир. А то бы попал в параллель, где, во всю, гуляют «Типы». Если «Тип-Луна» — Брюнстад, то силу «Тип-Юпитер» я даже представлять не хочу. Блин, рука правая в минус ушла теперь на три дня. Взмах Сусаноо — читерная способность, способная убить любого, но плата за неё страшная — минус конечность за каждый взмах. Конечно, можно применить и сразу четыре, но тогда я инвалид на три дня. Но теперь проблема — с меня спустят пять шкур за небрежное отношение к здоровью, а ножи в спине неприятно теребят кожу. Ладно, об этом потом. Повязав тунику на поясе, я шагнул и ступил на поляну. Сто девяносто девять могил с крестами и шлемами на них. Прямо посреди кладбища стоял Ахилл и… Аталанта? — Привет, детишки, — произнёс я, поднимая левой рукой, свою, правую. — Давно не виделись.

Ахилл и Аталанта смотрели на могилы с грустью и ненавистью к тому, кто сделал это. Но внутренне, они благодарили того, кто захоронил тела павших, дивясь странным крестам и шлемам на них. Но от созерцания и грусти их отвлёк знакомый голос: — Привет, детишки, — парочка обернулась и увидела Алкида, который поднимал своей левой рукой правую. — Давно не виделись. Без жалости невозможно было взглянуть на героя. Грудь перевязана, туника завязана на поясе, правая рука забинтована и висит мёртвым грузом, а от доспехов остались жалкие куски, которые каким-то чудом ещё не развалились. — Алкид… — протянул Ахилл, шокированной картиной, а Аталанта устремилась к воину, но тот остановил её жестом здоровой руки. — Пустяки. Бывало и хуже. Вы же хотели меня видеть, верно? Зачем?

Проглотив вопрос по поводу ран старика (хоть и не выглядел Алкид старым, но греческого героя так и подмывало сказать «старик»), Ахиллес задал тот, ради которого хотел встречи.

— Почему ты на стороне Трои? Тебе заплатили? Или что-то другое? Ты ответь, и мы… — Постой, — Алкид вздохнул. — Я сражаюсь не за Приама или его сыновей. Я сражаюсь за Трою. — За Трою? — недоумённо спросила Аталанта, склонив голову. Герой кивнул, проведя здоровой рукой по ближайшему кресту. — Лично я не хочу продолжения войны. Но Парис не хочет ничего возвращать, а ваше командование, небось, жаждет грабежа Трои. Вот этого я и не хочу. Знаю я эти набеги — детей и женщин в рабство, а всех остальных — под меч, а город поджечь. А этого я никогда не приму и буду бороться до последней капли крови. За жителей и за сам город, а не его правителей. Пока Алкид говорил, Ахилл заметил ту искру, которая горела в серебряных глазах, хотя раньше они были жёлтыми. Эта искра была у тех, кто считал своё дело и слова правыми, а сами они были готовы умереть за истины, которые говорили. — Я понял. И спасибо за ответ. Но теперь нам придётся встретиться на поле боя, — грустно улыбнулся герой Греции. Аталанта тихо подошла и сжала его руку своей. — Может, и не будем. Если мне удастся уговорить Париса всё вернуть, мы успеем погулять на вашей свадьбе, малыши. Ладно, мне нужно идти залечивать раны от чудовища, которое отправило к Аиду этих людей.

И не давая сказать и слова, герой развернулся и зашагал прочь, махнув левой рукой.

С сердца Аталанты и Ахилла свалился тяжёлый груз. Алкид всего лишь хотел не дать пасть Трое, а Парис для него — никто. И это радовало. Несмотря на их силу, воин мог заткнуть их за пояс за счёт опыта и своего «Арсенала». Да и воевать не хотелось против того, кто на неделю стал лучшим другом среди взрослых. — Пойдёмте обратно, — сказал Ахиллес тихо. Патрокл и Аталанта кивнули и медленно зашагали в сторону греческого стана.