Темная Империя. Книга 2

— Не сумасшедший и то хлеб.

— Что? — потрясенно выдохнула я.

Темный улыбнулся, и, оставаясь в облике человека мягко произнес:

— Найриша, хорошо, я — темный, успокойся.

«Хорошо, я темный» — прозвучало, как приговор. Но если бы он был просто темным, дело ведь как раз в том, что мой знакомый:

— Темный лорд, — прошептала я.

— Хорошо, я темный лорд, — все так же с улыбкой согласился тот, кто все это время глумился надо мной.

Темный лорд…

Мне вспомнилась ситуация в парке лорда Экнеса и безумный страх последнего… Гибель банды Крестов… Сломанные ноги тех мужчин, которые в последнее время имели неосторожность меня оскорбить или подойти слишком близко… Мастер Меллоуин…

— Кто тот кондитер, которого вы направили помочь нам с братьями Шилли? — я с трудом могла говорить.

— Гном, — совершенно спокойно ответил мне темный, продолжая находиться в облике человека.

— Смените, — горько попросила я, — вам не идет, вы же не паяц на городской площади.

Но вопреки предыдущей покорности и согласия во всем, на этот раз лорд Эллохар жестко ответил:

— Нет.

И от этого слова вмиг повеяло властностью и холодом, так свойственным темным лордам.

Я стояла в сумраке пустой таверны и смотрела на того, кто был освещен светом двух факелов, что горели над нашим столом… Нет, не нашим, а столом, за которым мне довелось отужинать в Аду! В настоящем Аду!

Где монстры, пески, пекло и демоны! Где смерть! Место, откуда темные лорды хлынули на человеческие территории, сметя на своем пути всю мощь Хешисаи, и основав свое собственное государство — Темную империю…

Темная империя для темных лордов — исчадий Ада, своей жестокостью поражавших даже морских ведьм, покровительствующих троллям, которые и сегодня грабили прибрежные города, увозя рабов и продавая их темным, чудишь, отнявших магию у Третьего королевства, обрекая его на гибель…

Мне казалось, что я умираю. Медленно, незаметно, но умираю. Потому что о темных лордах мне было известно и еще кое-что — они очень, очень, очень любят юных невинных человеческих девушек. Безмерно просто. Мне ли не знать — после ревизий состояния дел в нашей магической академии, палаты в целительском корпусе были заполнены несчастными, попавшими под пристальное внимание лорда Алсэра.

— О, позвольте задать вам вопрос, — неожиданно ощущаю, как по лицу все же потекли слезы, — вы знакомы с сильнейшим темным лордом Алсэром?

Темный нахмурился, глядя на меня с некоторым недоумением, затем произнес:

— Да. Я хорошо его знаю.

Рыдание вырвалось против моей воли. Накрыв рот ладонью, я переждала момент слабости, а после воскликнула:

— Полагаю, вы даже дружите, в вашем темно — лордовском понимании, не так ли?!

Лорд Эллохар не ответил, он смотрел на меня, недоуменно вскинув бровь.

— У вас увлечения схожие, — пояснила я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не расплакаться, — он тоже весьма ценит человеческих девушек… до первого раза.

Глаза темного вспыхнули, в них заплясал огонь. Невероятное зрелище — словно глазницы это прорези, а огонь он пылает внутри и… И я понимаю, что у меня нет больше сил и слов больше тоже нет. Если бы не Ниран, лежащий сейчас в городской лечебнице, я бы, наверное, умерла прямо здесь, в Аду. Но мне было ради кого жить, и я должна была выжить, хотя бы до завтра, а потом…

У меня больше не было тепла внутри, не было надежды, не было желания жить. Не хотелось больше… И я задала главный вопрос:

— Чего вы от меня хотите, лорд Эллохар? Не нужно больше этих игр, и спасать меня тоже уже не стоит, просто скажите, что вам нужно, пожалуйста.

Мой вопрос был логичен — он темный, а темные никогда и ничего не делают без причины. Они просчитывают на сотни ходов вперед, они коварны, они беспощадны, в них нет тепла, любви, жалости. Ничего нет.

— Если вам нужна моя сила, кровь или душа — я прошу лишь забрать требуемое завтра, — мой голос дрогнул, и все же я постаралась говорить ровно и без эмоций.

А темный молчал. В его глазах все так же пылало пламя, черты лица словно заострились, а ярость — мне казалось, я ощущаю ее физически. Невероятная ярость, нарастающая. И бешенство. И гнев. И что-то еще, что я не могла и не хотела понимать. Впрочем, о каком понимании могла идти речь — не хотела даже смотреть на темного лорда, и не выдержав отвернулась, тяжело дыша и прилагая все силы к тому, чтобы не расплакаться…

«Любимая девушка» — почему-то так больно было от тех его слов. Любимая… как же страшно оказаться любимой для того, кто любит убивать, а темные любят. И страшно думать о том, что я действительно могу быть его «любимой девушкой» требуемой к примеру для любимого ритуала, на котором кровь требуется. А кровь у меня редкая…

— Найрина, — хриплый едва сдерживаемый рык, прорвался несмотря на попытку темного произнести мое имя мягко.

— Чего вы хотите от меня, лорд Эллохар? — тихо спросила, все так же не глядя во тьму. — Неужели существуют ритуалы, в которых требуются влюбленные в своего палача девственницы? Или вам просто приятно убивать тех, кто и так готов умереть за вас? Или…

— Заткнись! — грубо оборвал меня темный.

Всхлипнув, и прокляв себя за то, что не сумела сдержаться, я вновь повторила вопрос:

— Чего вы хотите от меня, лорд Эллохар?

Глухой взбешенный рык, и темный, оказавшийся внезапно рядом со мной, схватив за запястье, рванул на себя, а когда я чуть не упав, уперлась свободной рукой в него, схватил за подбородок, вздернул мое лицо и едва наши глаза встретились, прошипел:

— Чего я хочу от тебя, Найришшшшшша? Да все до безумия просто — чтобы ты, личность без малейшего чувства самосохранения, сидела дома, пекла пирожки, носки штопала и не влезала, во имя Бездны, в целительские подвиги во имя сохранения чужой зад… жизни! Я понятно выражаюсь?!

Перепугавшись до безумия, я не смогла издать и звука.

— Кровь, душа, тело? — прорычал темный, глядя мне в глаза так, словно хотел сжечь душу. — К демонам, Найри, буду откровенен — мне нужно все это разом и в вечное пользование! Ты довольна? Ты это хотела услышать?!

Я отрицательно замотала головой, силясь вырваться из его цепких пальцев, но темный не дал. Неожиданно отпустив мое запястье, он сжал в объятиях, а после, наклонившись к самым моим губам, со стоном прошептал:

— Давай так, Найриша, ты сидишь дома, носки штопаешь, никуда не лезешь, ни в какие передряги не попадаешь, а я тебя не трогаю, идет, девочка?

И не дожидаясь моего ответа, продолжил:

— Соглашайся, Найриша, это большее, что я могу для тебя сделать. Самое большее… Иначе сорвусь, прелесть моя, и тогда тебе придется узнать, что я никакой не темный, Найри, я хуже, поверь, девочка. Я гораздо хуже!

Вспыхнул огонь.

Ослепил, закружил, зарычал, оглушая яростным ревом…

И я вдруг оказалась сидящей на кресле в своей спальне в доме госпожи Шилли. Совершенно одна, в моем родном мире, где за окном пели петухи и по дому уже разносился запах свежей выпечки, а значит сейчас около четырех утра и мне через час вставать и идти в лечебницу и…

И Даррэн — темный лорд! Только сейчас, оставшись наедине со своей болью, я дала волю слезам.

Магистр Смерти стоял за дверью комнаты, в которой оставил девушку и слышал каждый звук, каждый всхлип, и даже падение слезинок на пол слышал отчетливо. Рядом безмолвствовала Хеарин, Ааран находился на крыше вместе с двумя Всадниками Мрака, которые вообще старались не попадаться на глаза принцу Хаоса, но зато рядом с вампиршей, на правах ее друга и вообще, ошивался Ссагрус, изображая неразумную зверушку.

— Да брось, — психанул Эллохар, — ты за ДахрадЭкхара все письма пишешь!

Ссагрус с одной стороны загордился тем, что Хаос знает своих героев, но с другой понял, что его сейчас выгонят.

Так и оказалось.

— Пошел вон! — приказал магистр Смерти.

Змей величественно удалился, раз двадцать жалобно оглянувшись на Хеарин, и надеясь, что вампирша за него заступится. Не заступилась. «Съем, — мстительно подумал Ссагрус, — вот как все закончится, так и съем! Чтоб знала!». На самом деле змей не хотел признаваться даже самому себе, что совсем не желает расставаться с адепткой Смерти, и вообще возвращаться обратно в Хаос.