Темная Империя. Книга 2

Несмотря на просьбу, стремительно обернулась — все присутствующие здесь изображали статуи и даже не дышали, наверное, поэтому мой страх не обрел форму паники, пока же… Я видела застывших горгулий мужского пола — у нас в справочнике по адовым расам они были иные — синекожие, без одежды, с оскаленными пастями, здесь же в брюках и рубашках, но босые, и разные по цвету — синие, черные, серые, коричневые, и размеры разные, и строение крыльев, и даже строение черепов. Горгулы смотрели на меня со смесью интереса и ужаса. Впрочем, нет — ужас они испытывали едва их вытянутый как у ящериц зрачок чуть-чуть смещался в сторону господина Эллохара и вот тогда эти вдвое большие по размеру, чем Даррэн, чудища вздрагивали от страха. И это выглядело забавно. А за соседним с ними столиком сидели почти люди, почти, потому что у них были редкие длинные волосы зеленовато-черного оттенка, светлая кожа, поблескивающая чешуйками в свете горящих в таверне огней, всего два передних острых серповидных зуба, расположенных рядом, и свернутые кольцом хвосты под столом — как они, имея подобное строение тела умудрялись сидеть мне сложно сказать. Змеелюды тоже тряслись, кося глазами на господина Эллохара.

А вот справа от них, за круглым столиком расположились удивительно красивые существа, и я с первого взгляда даже решила что это дети — худенькие, щуплые, с поднятыми в хвост на макушке серыми волосами и ушками, почему-то заостренными книзу…

Через мгновение поняла жуткое — пожиратели! Это были девушки из клана пожирателей, это… Я едва не закричала, но тут заметила, что одна из пожирательниц, бросив испуганный взгляд на Даррэна, быстро отвернулась и ее руки задрожали от страха!

Стоит ли удивляться, что перестав уделять внимание обитателям таверны, я повернулась к своему спутнику, и принялась внимательно его рассматривать. Но господин Эллохар был все тот же — светлые волосы сейчас небрежно собранные, светло-серые с синим оттенком глаза, нос с горбинкой, загадочно-вопросительная улыбка на тонких губах, широкие плечи, худощавое тело, сильные ладони с длинными пальцами, ногти коротко остриженные светлые… Человек, абсолютно и полностью человек, но все же было что-то в его облике, в несуразности и несовместимости черт лица такое, что наталкивало на два вывода — о невоздержанности в половых связях его предков, или о неестественности…

— Скажите, что я сплю, пожалуйста, — отчаянно взмолилась я.

— Ты спишь, — милостиво успокоил Даррэн.

— Спасибо, — мне сразу стало легче.

Намного легче, и даже эта заполненная монстрами таверна вдруг стала казаться милее и уютнее, и ладонь Даррэна, накрывшая мою руку и осторожно ее погладившая, и аромат выпечки, и отдаленный звон бокалов.

— Вероятно я заснула на той самой скамье в городском парке, — начала рассуждать я, — и сейчас, — взгляд на господина Эллохара, — вы снова как благородный лорд несете меня по ночным улицам Сарды в дом госпожи Шилли, да?

Улыбка на его губах стала шире.

— Знаете, лучше бы вы меня разбудили, — наставительно посоветовала мужчине.

— Зачем? — поинтересовался он. — Найриша, мне бесконечно нравится носить тебя на руках и я вовсе не испытываю неудобства от этого.

Прозвучало как-то интимно. Резким движением, отняв свою ладонь, я выдохнула:

— Господин Эллохар, вы…

— Рэн, — мягко, но непреклонно поправил он.

— Даррэн, — не согласилась я с его требованием, но все же снизошла до нейтральной формы обращения, — я настаиваю, чтобы вы меня разбудили. Прямо сейчас. Я не считаю допустимым в очередной раз пользоваться вашим благородством, я и так многим вам обязана.

И сама поняла, как смешно это выглядит. То есть я во сне, разговариваю с объектом своего сна и что-то требую.

— Простите, — смущенно отвела взгляд.

— Не вопрос, — весело ответил Даррэн.

Я же пыталась определить, в какой именно момент провалилась в сновидение. По всему выходило, что это случилось, когда нас окружил синий огонь. Потому что все случившееся далее напрочь не соответствовало ни моим представлениям о реальности, ни привычному уже для меня поведению господина Эллохара.

Топот ног и меня обошел справа огромный паук, но не тот, которого я уже видела.

— Ужин для вас, прекраснейшая, — сообщил он, ставя поднос на стол и начиная сервировать стол.

Его лапки в белых перчатках разложили передо мной белоснежную салфетку так, что один ее края живописно свисал со стола, далее была поставлена тарелка, большая, плоская антрацитового цвета, на нее маленький квадрат белоснежной салфетки, и уже на салфетку аккуратный глиняный горшочек, столь небольшой, что я могла бы обнять его ладонями, судя по всему только из печи и накрытый аккуратной крышечкой. Далее на стол были положены три ложечки, четыре вилки, два ножа, корзинка с хлебом десяти видов, пиала со сметаной и блюдечко с зеленым мелко нарезанным на кусочки ароматным плодом, названия которого я не знала.

— Куриный бульон от шеф-повара! — возвестил паук, и виртуозным жестом снял крышечку с горшочка. — Приятного аппетита.

После чего удалился, оставив меня в совершеннейшей растерянности. Проблема в том, что есть во сне, казалось мне совершеннейшей дикостью, но стоило этому странному официанту снять крышку с супа, как очень аппетитный аромат словно окружил, и попробовать безумно захотелось.

И потому я посмотрела на свои руки. Сон — не сон, а вымыть их следовало перед едой. Вот только где… Я смущенно посмотрела на Даррэна, он, как оказалось и вовсе не сводил с меня глаз.

— Что-то не так? — последовал довольно лукавый вопрос.

— Мне бы вымыть руки… — осторожно начала я.

— Идем, — господин Эллохар поднялся, накрыл мой суп обратно крышечкой, и протянул мне ладонь.

— Да, но… это же будет женская уборная, — попыталась возразить я.

— Но это же сон, — широко улыбнулся он.

— Я понимаю, но…

Не став слушать моих возражений, Даррэн обошел скамью, обхватил меня за талию и поднял, игнорируй попытку к сопротивлению, после поставил на ноги, взял за руку и повел за собой. Мне не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним, правда при этом я растерянно оглядела таверну и увидела нечто невероятное — монстры и чудовища, совершенно бесшумно, и старательно не предаваясь панике, покидали трактир! Первыми были люди-кошки, затем, бесшумно распахнув окна, торопливо уползли пауки на которых не было передников, за ними вылетели вампиры.

Огромные змеи, скрывавшиеся за барной стойкой, метнулись к дверям и выползли, лавируя между ногами, копытами, хвостами других покидающих таверну. То есть монстры попросту сбегали!

— Я все слышу, — не оборачиваясь и не прекращая вести меня за собой, произнес господин Эллохар.

Нечисть замерла на секунду, а затем началось паническое бегство! Столпившись у двери, чудовища толклись, переползали друг через друга и все это в совершенном безмолвии! И я хотела бы что-то сказать, но два вампира, пожирательница и кто-то странный, с шестью глазами и десятком рук, жестами взмолились о молчании и я ничего не стала говорить Даррэну.

Господин Эллохар привел меня к небольшой узкой двери в стене близ трактиной стойки, открыл дверь сам, вошел, через несколько секунд оттуда выползли четыре змеелюды, выплыла вампирша, затем три… девушки с рогами и хвостами, одна толстая подобная жабе женщина едва просунулась. Две девушки с зеленой кожей и абсолютным отсутствием стыда, так как на груди их в самом центре молочных желез сверкали по камешку, а на бедрах виднелись лишь столь же сверкающие маленькие треугольнички выходили медленно и лениво, затем томно обернулись, но видимо что-то напугало — обе опрометью бросились прочь.

— Прелесть моя, можешь входить, — позвал меня Даррэн, продолжая находиться в женской уборной.

Вошла я исключительно потому, что это был сон, в иной ситуации — да ни за что!

И вновь была искренне поражена, в первую очередь тем, что здесь было достаточно маленькое помещение и меня до крайности заинтересовал вопрос — где прятались все эти существа заметно женского пола? Вторым, что вызвало мое удивление, была безукоризненная чистота. Сверкало все — черные мраморные потолки, черные стены, белоснежная раковина умывальника и… два духа воды. Холодный — чуть синеватый и горячий — красноватый. Оба крошечных создания низко мне поклонились и застыли двумя кранами. Рядом с ними в корзинке сплетенной из высушенных речных водорослей оказалось разнообразное мыло в виде рыбок.