Темная Империя. Книга 2

И растерялась.

Я не умела целоваться, не умела и не знала как, я лишь замерла, ощущая это недопустимое прикосновение всем телом, чувствуя как закружилась вмиг голова и понимая что, мне невероятным образом хочется, чтобы сейчас сделал что-то он… Хоть что-то. Обнял, поцеловал, что-нибудь. Но господин Эллохар продолжал стоять полусогнувшись и никак не отреагировал на мое изъявление благодарности. Он просто стоял и… все.

Медленно отстранившись, я открыла глаза, увидела его задумчивый взгляд и услышала:

— Это что сейчас было, Найриша?

Мгновенно убрала руки, отступила и поняла, что глаза жгут совершенно непрошенные слезы. Абсолютно непрошенные, и что мне стыдно. Безумно стыдно.

— Ну? — холодно вопросил аристократ. — Я жду ответ!

Я растерялась окончательно. Глядя на господина Эллохара, я видела только гнев, раздражение, глухое недовольство и злость. Злость на меня и…

— Это была благодарность, — прошептала я, испуганно отступая.

Потому что почему-то показалось, что передо мной вовсе не человек, а… темный. Глаза как-то совершенно неожиданно стали ярче, кожа темнее, черты лица резче, плечи шире и в общем… Но мне ведь показалось, потому что в дальнейшем господин Эллохар выглядел как человек, и этот человек гневно прошипел:

— Благодарность?!

Лицо мужчины исказила такая гримаса, что я сделала еще шаг назад. А затем испытала вполне резонное возмущение! По какому праву он выражает гнев? Откуда вообще столько злости? И за что? За то, чего он сам столь недвусмысленно добивался?!

И не сдержавшись, я возмущенно произнесла:

— Это ведь именно то, чего вы от меня добивались, господин Эллохар, не так ли?! Именно это вы мне намеревались показать, демонстрируя те книги! Об этом говорили! Так к чему теперь ваша ярость! К чему? Вы желали поцелуя в качестве благодарности? Вы его получили! Я не вижу причин для гнева!

Мне хотелось высказать и все остальное, что накопилось в душе, и отдельно про тех женщин и сломанные ноги Алеха и господина Мирвара. Но остановил взгляд — какой-то вмиг потухший, печальный, усталый взгляд господина Эллохара и я не стала этого говорить. А осознав, что я умолкла, этот невероятный мужчина вдруг тихо произнес:

— Прости.

И по моим щекам потекли слезы. Я не хотела плакать, не при нем, я не желала вообще касаться этой темы, и… не хотела, чтобы он знал.

— Прости меня, Найриша, — едва слышно повторил господин Эллохар.

Я опустила глаза, глядя в пол, который расплывался из-за слез.

— Мне очень хотелось в тот вечер, подарить тебе то единственное, что могло сделать тебя счастливой, — негромко продолжил господин Эллохар. — Но я не смог, прости. И за тот поцелуй, который я мечтал подарить тебе, а отдал другой, и за то, что не решился показаться тебе на глаза, несмотря на то, что был на открытие чайной.

Слезы потекли втрое быстрее. Я просто стояла и плакала, не в силах сдержаться, не в силах посмотреть на него, не в состоянии ответить что-либо.

— И за то, что сейчас не оценил, — совсем тихо добавил он. — Просто видел, как тяжело было тебе решиться на это… Благодарность не повод для поцелуя, Найриша, я от тебя хотел совершенно иных чувств.

Я прижала ладонь к губам, только бы не зарыдать в голос при нем.

— Прости, — едва слышно.

В ответ я не смогла произнести ни слова. И он тоже промолчал. А затем, спустя несколько минут, все так же тихо произнес:

— Мой подарок ждет тебя в приемной. Его было непросто достать, и ему очень нелегко пришлось и потребуется твоя помощь, но все же… — Господин Эллохар замолчал, а затем тихо добавил: — Мне не нужны поцелуи из благодарности, Найрина.

И я услышала, как хлопнула, закрывшись за ним, дверь.

И словно что-то оборвалось в груди. Я не ждала извинений, я даже не предполагала, что мой поступок он воспримет так, я поняла, что ему больно, очень больно, как и мне. И не прошло и минуты, как позабыв о гордости, о чести и даже о чувстве собственного магического достоинства, я бросилась следом за ним, едва не сбив с ног вошедшую сестру Генран.

Поспешно извинившись, я бросилась в коридор и подхватив юбки побежала, слыша стук собственного сердца куда отчетливее, стука каблучков по полу. Промчалась через весь длинный выбеленный коридор, толкнула натужно заскрипевшие двери, ворвалась в приемный покой и…

Я не сразу увидела его, пошатывающегося в потрепанной мантии адепта боевого факультета, со всклокоченными волосами, слишком бледной кожей, растерянным взглядом зеленых каких-то потускневших глаз и искусанными в кровь губами. Я не сразу узнала собственного брата, и не поверила, услышав из уст одной из сестер: «Вы Сайрен. Боевой маг Ниран Сайрен.

Здесь ваша сестра, я сейчас позову ее».

Я стояла так, словно меня поразил небесный гром. Я не могла поверить… я просто не могла поверить…

А потом Ниран поднял голову, увидел меня и сиплым голосом произнес:

— Найри…

И вот тогда я действительно поверила — мой брат вернулся.

Мне казалось, что все это сон — отдельная белоснежная палата, Ниран, вымытый, накормленный, переодетый в больничную пижаму, забывшийся спокойным сном. Сонные чары наложила я, едва брат в сотый раз спросил «Что со мной, Найри?!». А я… что я могла ответить? Что брат выглядит состарившимся на два десятка лет, что с первого взгляда я идентифицировала серьезные внутренние повреждения, неправильно сросшиеся кости таза и ребер, что отчетливо вижу последствия отвратительно излеченных внутренних травм, нарушение работы органов пищеварения и две черные туманные области в его голове, свидетельствующие о том, что применялись ментальные пытки… Я не хотела говорить ему об этом, я молча жевала очередной бутерброд, принесенный мне заботливыми сестрами лечебницы, пила сладкий — пресладкий крепкий чай и набиралась сил, для предстоящего.

Тихо скрипнула дверь, пропуская профессора Лориеса. Целитель подошел к постели, долго разглядывал Нирана, затем тихо произнес:

— Не вытянем, ни вы, Сайрен, ни я, слишком измотаны.

Я это понимала, но в то же время и отказаться не могла.

— Ложитесь-ка поспите, — неожиданно по-доброму приказал Лориес. — Давайте, вы, отоспитесь, я покемарю несколько часиков, и вот тогда вдвоем и приступим.

— И вы… поможете? — не веря в свое счастье, спросила я.

Просто я понимала, как много сил и энергии потребуется для того, чтобы вернуть Нирану хоть часть утраченного, хотя восстановить до приемлемого состояния и…

— Отправляйтесь домой, Сайрен, — наставительно посоветовал профессор Лориес. — Ваш брат проспит не менее десяти часов, а вот вам здесь поспать не дадут. Идите, выспитесь как следует, поешьте, мне пару пирогов от Шилли захватите и на рассвете возвращайтесь, нас ждет тяжелая работа.

С нежностью посмотрела на брата, которого уже и не мечтала увидеть, жива осталась лишь надежда, и отрицательно покачала головой, собираясь сказать, что останусь здесь.

— Здесь останусь я, — правильно понял мой жест профессор, — лягу вот тут на соседней койке, я уже трое суток без сна. А вы отправляйтесь домой, иначе завтра напортачите, а брату потом так всю жизнь ходить. Ступайте, Сайрен, спать в одной палате с незамужней девушкой мне совесть не позволяет, а эта палата последняя со свободной койкой во всей лечебнице!

После подобного мне стало стыдно отказывать. Наклонившись, установила сигнальное заклинание, поцеловала брата в лоб и ушла, оглянувшись раз десять, если не больше.

— Иди-иди уже, — расстегивая халат, потребовал профессор Лориес. Я покраснела и торопливо вышла.

В Саарде была уже ночь. Остановившись на пороге лечебницы, я несколько минут потрясенно смотрела на темень, окутавшую город и не могла поверить, что провела весь день здесь. Мне казалось пять-шесть часов, не больше. Похоже, усталость брала свое.

Пройдя через ворота, я свернула в к городскому парку, намереваясь зайти в чайную и узнать, действительно ли братьям Шилли не требуется моя помощь.