Дни мародёров (СИ)

— Твою мать, — пробормотал Сириус. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось общаться с девушкой, которая в него влюблена, делать вид, что он не замечает её ищущий взгляд и думать, что говоришь, чтобы ненароком не задеть, но, если с ней не пообщаться сейчас — дальше будет еще хуже. Он раздраженно вздохнул, затолкал сигарету обратно в пачку и ускорил шаг, но тут внезапно в клоаку вышла сама Марлин, в форме и мантии. Увидев Сириуса, она просияла улыбкой, правда не той улыбкой, за которой неминуемо следовали бы слезы и обида. Кажется, она просто была ему рада. Сириус недоверчиво улыбнулся в ответ и шагнул навстречу, озадаченно сдвинув брови.

— Маккиннон. Ты, что, сбежала из крыла?

— Да! — она расплылась в довольной улыбке. — А ты думаешь не стоило?

Сириус качнул головой.

— Прекрасно выглядишь. Тебе идет.

— Что идет? — спросила она, стараясь не упустить его взгляд.

— Это, — хмыкнул Сириус, окинув жестом её, живую и здоровую. — Ты уверена, что лежала в крыле, а не в шезлонге?

Маккиннон рассмеялась.

— Я так много всего пропустила, — она покачала головой. — Все эти нападения, и эпидемия, и Мэри… не могу поверить, что это случилось, Сириус.

— Я тоже, — честно сказал Сириус. — Но я рад, что к ней не присоединилась ты.

Сказал — и пожалел. На лице Маккиннон опять вспыхнуло то самое выражение.

— Я знала, что это не вы, — сказала она после небольшой паузы, как бы невзанчай шагнув ближе к Сириусу. — Я с самого начала поняла, что это Мальсибер и остальные, а потом кто-то из них назвал его по имени…

Сириус почувствовал, что за ним кто-то наблюдает и оглянулся.

Пятикурсницы тут же отвернулись и зашептались между собой.

Марлин тоже это заметила, увидела, что Сириус хочет уйти и быстро сказала:

— А ты знаешь, Макгонагалл сказала, что мне не придется наверстывать программу для ЖАБА. Я смогу сдать все в августе, комиссия пошла навстречу и…

— Марлин, — остановил её Сириус. — Извини. Мне нужно бежать, это срочно. Я очень рад, что ты в порядке.

Он пошел к дверям.

— И это все? — Марлин порывисто обернулась ему вслед, её голос дрогнул, не то растерянно, не то обиженно.

Сириус остановился, помедлил, сделал пару шагов назад, обернулся к ней, взял за тонкий локоть и едва ощутимо уколол щетиной в щеку. Марлин зажмурилась и, словно сама того не понимая, подалась к нему навстречу, но Сириус тут же отстранил её твердой рукой.

— Сириус, мне нужно с тобой поговорить! — выпалила она, пытаясь удержать его, но Сириус качнул головой и со словами: «Прости, в другой раз», пошел в замок, а она осталась стоять в переполненной, шумной клоаке…

Школе понадобилось много времени, чтобы прийти в себя после такого события. И все, в итоге, рсе разделились на два лагеря. Одни были свято уверены в том, что «Пророк» написал правду, другие, что слизеринцев убило чудище, которое взрастил в своем тайном кабинете доктор Джекилл. Это же чудище, якобы, и таскало бедных студенток в лес, где творили с ними страшные вещи. Последняя версия особенно хорошо расходилась благодаря стараниям Крадока Дирборна. Кто-то из студентов слышал, как он говорил Дамблдору:

— Я два дня ходил к нему в кабинет. Я стучал, но оттуда доносился только грохот и какое-то… мычание! Я говорил вам, он вывел какую-то новую тварь, и эта тварь собирала по лесу трупы! А теперь она убила и его! И знаете, что? Не удивлюсь, что это именно она убила тех мальчишек в подземелье и стащила учеников. В один день пропадают и они, и Джекилл! Не бывает таких совпадений!

Находились, конечно, и те, кто не верил ни в одну из версий. Слизеринцы демонстративно не пришли на панихиду по погибшим студентам, ходили в черном и шипели, что их друзей убили в результате заговора, правда, не уточняли, какого именно.

Словом, все говорили о смерти слизеринцев, пропаже Регулуса и Роксаны, а также таинственном исчезновении доктора Джекилла. А о том, что пропала еще и учительница все как будто забыли, черт бы их побрал! Только пожимали плечами — ну, наверное, тварь напала на неё, и подрались они в кабинете, раз там все разгромлено. Но ведь она охотник, это её работа, они часто ранятся и даже погибают.

От всего этого Ремуса просто колотило от злости. И тот факт, что до полнолуния оставались всего лишь сутки, не улучшал ситуацию.

Он не должен был уходить. Не должен был оставлять её наедине с монстром. Какой же он глупец, глупец, глупец!

Он пытался поговорить с Аластором Грюмом, но тот тоже делал вид, что нет никакой катастрофы, а Ремусу сказал только:

— Не лезь в эти дела, парень. Мал еще.

Вот после этого заявления терпение Ремуса лопнуло.

Он дождался, когда Джеймс вечером уйдет в спальню следом за Лили, а Питер — окончательно закопается в учебники, и после незаметно выскользнул из гостиной.

Сбегая по лестнице, он разминулся с двумя француженками, жившими в их гостиной. Они быстро лопотали что-то на своем языке, но Ремус явственно расслышал слово «Валери» и чуть голову не свернул, обернувшись им вслед. Наверное, поэтому он и не заметил, как из-за поворота вдруг вынырнул Сириус.

— Надо же, Лунатик гуляет после отбоя. Куда лыжи навострил? — спросил Блэк и сунул руки в карманы. Лицо у него было такое же, как у Ремуса и все остальных в этот день. Когда в школе вот так внезапно обнаруживают кучу мертвых учеников, это отпечатывается на лицах, даже если ты этих учеников ненавидел всем своим существом.

— А тебе есть дело? — недовольно буркнул Ремус.

— Нет, мне плевать, — холодно отозвался Блэк, обошел его и побежал наверх.

Ремус хмыкнул и пошел дальше, но тут Бродяга обернулся.

— Скоро уже полнолуние, — зачем-то напомнил он.

— Я помню, и что? — Ремус начал раздражаться, и именно по этой причине.

— А то, что с тобой не будет смысла драться, если ты будешь все ночи напролет где-то шляться, — Сириус легонько толкнул его в плечо, но Ремусу хватило, чтобы окончательно разозлиться. — Раньше с тобой было веселее драться, а сейчас ты весь на соплях.

— Я на соплях? — угрожающе уточнил Ремус, стараясь подпустить побольше волка в голос и взгляд.

— Ну еще бы, — Сириус язвительно улыбнулся. — С тех пор, как трахаешься с Грей ты стал весь на соплях, — отчетливо проговорил он, глядя на Ремуса. — А с тех пор, как не трахаешься, стало еще хуже. Лучше бы ты все еще с ней трахался.

Ремус так удивился, что забыл про злость и обиду.

— Ты знаешь? — просипел он после секундной паузы, и быстро оглянулся по сторонам.

— Лунатик, когда ты возвращался под утро в башню, от тебя её духами несло за милю, — равнодушно сообщил Сириус. — Я в собаку превращаюсь, если что.

Пару секунд Ремус просто ошалело пялился на него и не знал, что сказать.

— И Сохатый знает? — выдавил он. — И Хвост?

— Я им не говорил, — Сириус тоже смотрел на него. Но совершенно спокойно, и почти безразлично. — Это — твое дерьмо. Сам им и скажешь.

Они помолчали.

— Слушай, извини, что я на тебя тогда наехал, — сказал Ремус и заставил себя посмотреть Бродяге в глаза. — Я не должен был строить из себя папашу и указывать, что тебе надо, или не надо делать, с кем трахаться, а с кем нет.

— Да, не должен был. Но кто-то из нас должен быть всегда прав, верно? — Сириус прищурился. Ремус поморщился.

— Если бы это было так, я бы не ошибался так часто. В общем… — Ремус протянул ему ладонь. — Проехали?

Сириус молчал. Когда они с Гринграсс трахались, в том номере было темно, и её волосы казались совсем белыми. Он как раз наяривал её сзади, и случайно ляпнул «Рокс». Хлоя дала ему по роже и свалила, не дав кончить. Пока она одевалась, Сириус со своим брошенным стояком валялся на вонючей трактирной постели и ржал, как конь. Думал о том, что вставил бы Роксане, даже если бы оказалось, что она больна тролльим сифилисом, а до этого трахалась со всем Слизерином и отсасывала личном Волан-де-Морту. Чувствовал себя больным и бесконечно, бесконечно уставшим.

Но Лунатику об этом знать было не за чем.