Лиза и силовики (СИ)

Викентий Казимирович и Наталья сидели и слушали — и ничего не могли понять. Визитёры обменивались странными репликами, где все слова знакомы, а смысл ускользает. Они забыли про хозяев, видели только себя и свёрток с вещами на столе. «Самое время», – мелькнула в голове шальная мысль. Генерал не позволил ей продолжиться. Глупости простительны лейтенанту, но не генералу.

– Правильное решение, генерал, – внезапно сказал маг.

– Вы что, мысли читаете? – не удержался от вопроса Кот.

– Вы не поймёте, – ответила за своего спутника Лиза. – Вот он!

На её ладони лежала брошь — золотая змейка обвилась вокруг зернистого зелёного камня. Викентий Казимирович сравнил строчку в описи изъятого имущества с настоящим изделием. Ирония: описи не в силах передать не только сути, но и вида вещей, хотя и обязаны, для этого и создаются. «Змейка красного металла» – суконные слова, которые ничего не значат. Не видно за ними, как нежно золотой полоз обнимает камень, как блестят его чешуйки, как сверкают рубиновые глаза! Кажется, протяни руку — и он сожмётся пружиной, зашипит и пропадёт, сверкнёт стремительным солнечным росчерком.

– Можно посмотреть? – прошептала Наталья.

– Вик, ты прочитал? – непонятно спросила у спутника Лиза.

– Да, – ответил мужчина, которого, оказывается, звали Вик. – Мне больше ничего не надо, я всё знаю.

– Пожалуйста.

Лиза протянула Наталье брошь,

– Какая красота!.. – Наталья ахнула, принимая украшение. – Это изумруды, да?

– И золото, – ответила Лиза. – Золото, малахит, изумруды. Нравится?

– Очень! – ответила Наталья.

– Оставь себе, – сказала Лиза.

– Ты уверена? – Вик внимательно посмотрел на Лизу

– Я не могу, это очень дорого! – одновременно с ним запротестовала Наталья.

– Я уверена, – печально ответила Лиза Вику. – Это неизбежно.

– Что происходит? – не выдержал Кот. – Что неизбежно? Я обязан вернуть это в хранилище...

Вик посмотрел на Лизу, покачал головой, поджал скептически губы.

– Зачем тебе это? – спросил он.

– Там, на острове, – сказала Лиза, – потом на корабле. Они все умерли.

– Они сами виноваты, – жёстко сказал Вик.

– Я решила, – ответила Лиза. Она повернулась к Наталье и сказала: – Ценность этой вещи не в золоте или камнях, поверь. Просто, когда будет совсем плохо… В общем, разберёшься сама. Теперь вы, генерал...

Она посмотрела на Кота.

– У вас собачья служба, генерал. Спасибо, что не стали псом.

– Я...

– Вернёте вещи в своё хранилище, – сказала Лиза. – А вашей жене, вместо броши... вот.

Она поставила на стол маленькую красную коробочку.

– Всё? – нетерпеливо спросил Вик. – Можем возвращаться? Я готов.

– Нет, – сказала Лиза. – Не все долги закрыты.

Они встали и вышли из комнаты. Щёлкнул замок, Викентий Казимирович и Наталья остались одни.

– Что это было, Наташа? – спросил Кот. – Что они имели в виду?

– Не знаю пока, дорогой, – ответила Наталья. – Посмотри, какая прелесть!

На бархатной подушечке покоились серёжки — миниатюрные копии броши. Два маленьких золотых полоза обнимали кусочки малахита, поблескивали красными глазами.

***

Сегодня Марат опять ночевал в лаборатории. Идти домой не хотелось совершенно. Отец смотрел бы укоризненно и печально, а мать завела свою вечную песню о невестке и внуках. Сначала Марат внимал и отнекивался, потом пытался спорить, потом просто запирался в своей комнате. Но разве отдохнёшь нормально, когда знаешь, что за стенкой говорят о тебе и только о тебе? Марат недоумевал: как родители не могут понять, что он слишком молод? Двадцать семь лет — не тот возраст, чтобы окунуться в семейные заботы. И работа... Он пока не готов делить своё время на работу и не работу, трудиться от звонка и до звонка, а потом забывать, выкидывать всё из головы. В конце концов, его исследования слишком важны! Важны настолько, что сам генерал-лейтенант Кот продлил ему ночной пропуск.

Документ Марату оформили, когда место на плите занял объект «Лизавета». Кому же ещё? Он — автор конструкции, и он не мог доверить эту работу кому-то другому.

Лизавета… За месяцы, проведённые рядом, Марат сроднился с ней как муж, как брат, как мать и отец одновременно. Он изучил её всю, каждый кусочек кожи, каждый закоулочек, он угадывал её чувства и желания, наверное, почти научился читать её мысли. Когда Лизу внезапно забрали, Марат двое суток был сам не свой и даже тихонько плакал — когда был уверен, что его никто не видел.

Зачем они сделали это? Разве им было плохо вдвоём? Ведь он её уже почти приручил…

Позвонил дежурный:

– Ты ещё там, лейтенант? Уходить не собираешься?

– Так точно, господин майор, – ответил Марат. – Никак нет, работы много.

– Ну, добро, – сказал дежурный и отключился. В голосе его не было ни интереса, ни заботы.

С мыслями о Лизе Марат уснул, и во сне встретился с ней.

Он был посреди болота, укутанного туманом, но огромного, это Марат почему-то понял сразу. Ещё он неизвестно откуда, но точно знал, что выйти на безопасное место может только одним путём. Он начинался у чахлой берёзы в двух шагах впереди. Марат сделал эти шаги и остановился в недоумении. Все стороны были хороши, и везде его ждала бездонная топь, и только одно направление могло стать спасением.

Марат стоял, держась за кривой, тонкий стволик и не мог решиться. Порывался сделать шаг, даже приподнимал ногу, но в животе холодело, потому что выбранное место наверняка не имело дна, и Марат возвращал ногу на место. Трясина радостно чавкала и принимала ступню в свои объятья. Шло время, и Марат постепенно погружался. Если сначала зловонная вода покрывала щиколотки, а потом икры, то скоро она дошла до колен и поднималась выше. Ещё несколько минут – и он больше не сможет шагнуть, и так и умрёт, не в силах двинуться с места!

– Не бойся, иди ко мне.

Марат никогда не слышал Лизы, обстоятельства не позволяли, но он сразу узнал её.

– Смелее, Марат, – позвала Лиза. Марат сделал шаг на голос, и с радостью обнаружил под ногой надёжное песчаное дно.

– Иди ко мне, – повторила Лиза, и Марат пошёл, беззаботно загребая ногами грязь. Дно поднималось, и скоро под ногами хлюпали одиночные лужи. Впереди и чуть слева он увидел зелёный бугорок, решил срезать дорогу, ведь осталось всего с десяток шагов – и тут же ухнул в жижу по грудь!

– Не торопись, – сказала из тумана Лиза, – дай мне руку.

Совсем близко Марат увидел её тонкие пальчики, осторожно схватился за них, но пальцы оказались сильны, Марата вмиг вынесло на сухое!

– Не торопись, здесь нельзя торопиться, – снова сказала Лиза, – иди на голос.

Марат повиновался. Вездесущий лизин голос повёл его сквозь трясину. Марат перестал думать, он полностью уверился и доверился Лизе. Замирал, где приказано, поворачивал и бежал, где она говорила.

Потом задул ветер, разметал в клочья полотнища тумана, и Марат увиделнастоящий остров. Каменная скала вырастала из кочек и обманчивых лужаек, из луж и протоков, из чёрных бездонных окон и целых озёр воды. Скалу окружала берёзовая роща, через рощу вела тропинка.

– Иди наверх, – сказала Лиза. – Я жду тебя.

Марат взбежал по тропинке на вершину скалы и увидел то, что почему-то не заметил снизу: деревянный крест, а на нём – распятую Лизу! Обнажённую, как когда-то на его плите в лаборатории, разбросавшую в стороны руки и ноги, вот только держали их не колодки и не зажимы. Запястья и стопы Лизы пронзали страшные ржавые гвозди.

Марат сглотнул. Кто посмел? За что её так мучают?

– Подойди ко мне, – сказала Лиза.

Марат сделал шаг и ещё один, и скоро оказался совсем близко. Протяни руку – и коснёшься беззащитной женской груди. С запястий Лизы срывались кровавые капли, медленные красные ручейки текли по её лицу, по шее, по животу, струились по бархатной коже ног…

– Освободи меня, – попросила Лиза.

– Но как? – дрожащим голосом спросил Марат.

Такие большие гвозди, такие толстые доски, разве он может сделать хоть что-то? Без пилы, без топора, без ничего?