Хозяин видений (СИ)

— Это мелочи. Ты видела время — вот что радует. Значит, время открытия портала ты тоже увидишь.

— Портала?

Эрик вздохнул, присел на диван, увлекая меня за собой. Посмотрел так, будто собирался раскрыть самую главную тайну своей жизни.

— Портал в кан. Или, как думала, я туда попаду?

— Я вот до сих пор понять не могу, — нахмурилась я, — а как же скади? Ты что же, оставишь племя?

Он кивнул.

— Оставлю. На Дарью. Женщины тоже могу править скади. Пока не родится наследник-мужчина.

— Ну, Даша не показалась мне правительницей, — высказала я сомнение. — К тому же, она защитница. Разве правитель не должен быть воином?

— Необязательно, — улыбнулся он. — Главное — сплотить племя. Дарья сумеет, если постарается. К тому же в книге упоминается, что после моего ухода племенем будет править женщина. А потом появится наследник — сильный вождь.

— Ты настолько доверяешь этим пророчествам?

Я вспомнила, как мне предсказывал Барт — там же ничего определенного. Познаешь силу, научишься отпускать и удерживать, бла-бла. Как на такое вообще можно полагаться?

— Книгу предсказаний хранит Арендрейт, а я общался с ним лично. Все предсказания из книги сбываются.

— Наверное, ты очень рад, что именно тебе уготована такая судьба. — Я опустила глаза и посмотрела на свои руки. Вспомнила, как пообещала себе не хандрить из-за этого. Уйдет и уйдет — что с того?

— Это плохо?

— Нет, просто… — Я вздохнула. — Мне интересно, неужели ни разу не усомнился? Не думал о семье, детях? О том, чтобы стать сильнее здесь, для них? Для скади?

Он пожал плечами и совершенно искренне ответил:

— Я не думал о женитьбе, если ты об этом. Не могу себе позволить думать, ведь все равно главная моя цель — кан, а оставить женщину, которая мне поверила, тем более с ребенком, недостойно мужчины. Скади — моя семья. И пока я тут, готовлю Дарью к тому, чтобы она возглавила их. Думаю, еще есть время.

— Так странно… Ты и я — словно вне своих племен. Одиночки.

— Я не одиночка. — Он обнял меня за плечи и прижал к себе. — И ты тоже. Ты пробовала найти своих? Насколько я знаю, сольвейги тоже живут племенами.

— Племенем, — кивнула я. — Я нашла их.

— Почему не живешь с ними? Разве это не безопаснее?

— Да, такие, как Герда, их не достанут, — горько улыбнулась я.

— Драугры отличаются от хищных только кеном, Полина. В целом, мы очень похожи. Нам, чтобы жить, нужны ясновидцы, им — без разницы кто. Говорят, хищные, посвятившие жизнь древним искусствам, продлившие ее до бесконечности, превращаются в драугров.

— Хочешь сказать, Герда когда-то…

— Была хищной, — кивнул он. — А сольвейги — совершенны. Вам не нужно питаться. Вы не зависите от того, к какому племени принадлежите. Это прекрасно!

— Это ужасно, — не согласилась я. — Всем нужен мой кен. Не я. Даже ты тогда…

— Неправда, — перебил он. — Мне нравишься ты. Понравилась еще в кабинете атли. Ты тогда на Влада почти кричала.

— О да, там я была очаровательна! — рассмеялась я.

— Убери из себя сущность сольвейга, и что останется? — серьезно спросил он. — Подумай.

— Трусишка, — улыбнулась я. — И слабачка.

— Тебе нравится себя в этом убеждать? Разве слабачка на грани истощения подгоняла меня по дороге к атли, когда нужно было спасать Глеба? Или трусишка напросилась со мной на встречу с Тедом? Трусишка отдала мне кен, не раздумывая, а после этого сидит тут со мной и совершенно не боится, что я могу снова…

— А ты можешь? Хочешь? — серьезно спросила я.

— Шутишь? Твой кен — самое удивительное, что я пробовал в жизни, — честно признался он. — Конечно, хочу. И может, если ты тоже захочешь, когда-нибудь мы попробуем…

— Нет! — резко ответила я и встала.

— Я и не требую.

— Я не живу с сольвейгами, потому что для меня в книге тоже есть предсказание. В нем говорится, что я буду жить во внешнем мире. И, кажется, оно уже частично сбылось — Барт говорил, я потеряю дом, и вот я не атли больше.

— Барт?

— Вождь сольвейгов. Но я не могу о них рассказывать, извини.

— И не нужно. — Он тоже встал и подошел ко мне. — Это твоя семья, и их тайны ты должна беречь.

Я посмотрела на бабушкины часы. Они тикали, отсчитывая время, успокаивающий звук разливался по комнате. Эрик стоял рядом, и было безумно хорошо просто быть с ним. Разговаривать обо всем. О том, что волнует — его, меня.

— Ты знаешь, кто эта женщина? — осторожно спросила я. Его лицо было так близко — знакомое, родное. Когда он успел стать мне таким родным? Когда влез в душу, просочился, словно дурманящий газ, переделал ее под себя, изменил?

— Знаю, — ответил он почему-то тихо, но думал, казалось, вовсе не о ней. Смотрел в глаза, не отрываясь, даже не моргая. Гипнотизировал. — Лучше нам с ней пока не встречаться.

— Почему? — спросила я, уже не особо понимая, что и зачем спрашиваю.

— Потому что я не особо знаю, как ее одолеть. Ты помнишь, где мы находились в твоем видении? Здесь, в этой комнате?

— Здесь… — Внезапно меня осенило: — Думаешь, они нападут сегодня?

— Который час?

— Девять пятнадцать.

Внутри все сжалось, когда я представила, что сейчас распахнется окно и влетит по-летнему одетая дама. Словно прочтя мои мысли, Эрик сказал:

— Для них не преграда твои двери.

— Она зашла через окно, — пробормотала я. Перспектива встретиться с ужасной летающей незнакомкой не прельщала.

— Переночуем у меня, а завтра решим, что делать. Ты же не против?

Я покачала головой. Лучше так, чем просидеть всю ночь в углу, вооружившись сковородкой, и ждать, когда прилетит непонятное существо, с которым даже Эрик не знает, как справиться.

Я хотела ответить, что не против. Даже рот открыла. Но он успел раньше — взял меня за руку, а через секунду меня захватило ощущение полета, мир смазался и стал походить на размытую фотографию. И мы очутились в просторной синей комнате.

Никогда не любила такие перемещения, но еще больше не любила, когда это делали внезапно, и я не успевала задержать дыхание. Тогда сильнее тошнило.

— Черт! Разве можно так делать?

— Что такое? Тебе не понравилось? Я думал, тебе нравится все стремительное.

Издевается? Снова? Серьезно?

— Вот тебе стремительное! — воскликнула я и резко толкнула его.

Этого он явно не ждал. Пошатнулся и упал на кровать. Но реакция у него была что надо, поэтому успел схватить меня за руку, и я полетела вместе с ним, вернее, прямо на него. Получилось весьма двусмысленно. Эрик не растерялся — собственнически прижал меня к себе и томно произнес:

— Вот знал, что ты не любишь ждать, но чтобы настолько… — И добавил наигранно-серьезно: — Что ж, я готов.

— Иди ты! — ответила я, но улыбку сдержать не смогла. — Может, отпустишь?

— Мне так больше нравится.

— Я серьезно, отпусти.

— Как жаль, что все так быстро закончилось, — с сожалением проговорил он и ослабил хватку. Я выбралась из цепких объятий и встала.

— Очень концептуальный подход к ремонту, — сказала, осматривая комнату. — А главное, не нужно угадывать, какой у тебя любимый цвет.

— Тебе не нужно ничего угадывать. Можешь просто спросить.

— У нас прямо вечер откровений получается. Я тебе — о сольвейгах, ты мне — про кан. Кстати, что это за мир такой? Мне снился он недавно, там было озеро и лотосы. И жрецы хищных курили кальян на берегу.

Эрик звонко рассмеялся. Сел на кровати, слегка откинувшись назад. Длинные волосы рассыпались по плечам, и выглядел он неприлично очаровательно в сером свитере, оттеняющем глаза, на темно-синем покрывале, в свете ночных светильников.

— Я не знаю, — признался он. — Почти ничего не известно о кане. Только то, что в этом мире открываются тайные знания, и человек переходит на новый уровень сознания. Из кана есть выходы в места, о которых неизвестно на земле. И возможность переродиться в новом качестве.

— То есть ты ничего о нем не знаешь, но все равно туда хочешь? А мир, в котором родился, провел, можно сказать, лучшие годы своей жизни, бросаешь?