Наследник Шимилора

Я нарочито не обращала внимания на «мальчиков», у которых, кажется, при виде меня пропал аппетит. Шаном клянусь, у обоих! Я слегка, в допустимых рамках, кокетничала с досточтимым Физэлем и строила глазки Шому, который от этого приходил в неописуемый восторг. Оказалось, что все семейство старейшины неплохо осведомлено о столичных делах, и у нас завязался оживленный разговор. Я казалась себе записной светской львицей и была в ударе. Правда, фишелонского здесь не подавали, зато очень хороши были местные наливки.

После обеда Физэль предложил нам прогуляться по окрестностям.

— Мне не терпится похвастаться перед вами своими владениями, господа.

Ротофа осталась готовить чайный стол, а мы, переодевшись потеплее, собрались на улице. Грэлль подбежала к принцу, сделала почтительный реверанс и без тени смущения спросила:

— Ваше высочество, не составите ли вы мне компанию на этой прогулке?

Лесант покраснел и предложил бойкой девушке взять его под руку. Шома отец послал проследить, как устроены наши лошади. Теперь мы могли свободно поговорить с миллальфским агентом.

Физэль сам этого ждал. Как только широкая спина Шома скрылась за поворотом, он обернулся к сенсу и воскликнул:

— Вот оно как, друг мой Зелш! Подумать только, давно ли я гостил у вас в Вэллайде. И за рюмочкой чудесного ликера мы с вами выяснили, что встречались и раньше, в земной жизни... Поистине, не только мир тесен — все миры являют собой какую-то большую деревню!

— Вы давно в Лаверэле, досточтимый Физэль? — спросил Денис. Я украдкой любовалась им. Черный камзол сидел на нем с аристократической небрежностью, в этом он мог дать фору даже Сэфу.

— Я здесь тринадцать лет, друг мой, — с достоинством ответил Физэль. — И можете мне поверить, эти годы я не потратил впустую. А вот и первый предмет моей гордости — вязальные мастерские. Прошу вас!

Мы поднялись на крыльцо длинного, добротного строения. Внутри вдоль стен стояли замысловатые станки, мастерицы в аккуратных чепцах вязали фуфайки, безрукавки, шарфы.

— Не стесняйтесь, господа, подойдите, посмотрите! Золотые руки этих кудесниц создают настоящие шедевры!

Я пощупала детскую кофточку — шерсть мягкая, нисколько не колючая и гладкая, как шелк.

Физэль заметил мое удивление.

— Да, да, — заулыбался он, — в этом все и дело. В шерсти. Мы возим ее из Южного Риверана — только тамошние овцы дают такую шерсть. Удивительно, но в Шимилоре никто не догадался наладить производство! Итак, мы привозим шерсть, здесь же ее прядем и красим — это другое здание, на окраине поселка. А здесь рождаются произведения искусства. Поверьте, даже кунны, даже сам герцог и его семейство не брезгуют нашими фуфайками!

— Досточтимый Физэль, а как насчет вязальных станков? — поинтересовался Сэф. — Это норрантское изобретение?

Физэль лукаво улыбнулся и шепнул:

— Между нами говоря, не совсем. Это я их научил. И оказалось это, друзья мои, совсем не просто! Норрантцы, как и шимилорцы, ужасно консервативны. Подумать только, наше производство существует уже восемь лет, оно приносит ощутимую прибыль, и я вовсе не делаю тайны из этой конструкции. Но никто пока не попытался эту тайну украсть! К сожалению, виной тому не честность, а леность деловой мысли. Ну да ладно, дайте мне еще лет пятьдесят, а там посмотрим! А теперь пойдемте дальше, господа, у меня есть нечто еще более удивительное.

Действительно, в Миллальфе было на что посмотреть. Всего в поселке жили две тысячи человек. Всюду царили чистота и порядок, достаток и благополучие; всюду чувствовалась умелая и уверенная хозяйская рука. Искусная резьба украшала дома, вокруг которых цвели прелестные садики. Местные жители были приветливы и опрятны, хотя и по-северному сдержанны. Улицы поселка были вымощены аккуратными круглыми булыжниками.

— А как же? У нас иначе нельзя. У нас тут круглый год дожди, — пояснял Физэль. — А строить, хвала Шану, есть из чего: леса много, а еще горы Мэлль недалеко. Оттуда на плотах сплавляют по реке камни.

Выяснилось также, что все жители Миллальфа работают. Женщины вяжут, шьют, ткут, присматривают за детьми. Мужчины летом плотничают, а осенью ездят к озеру Ленно — на рыбалку и охоту.

— И посмотрите, что получается, — оживленно рассказывал Физэль, — мы продаем фуфайки и часть оплаты берем деньгами, а часть — продуктами. Загляните в любую лавку, выбор там не хуже, чем в Вэллайде! Половина продуктов заготавливается впрок — варенья, соленья, копченья. Мы это делаем сами и опять же продаем. А деньги поступают в казну. Из казны я плачу людям зарплату или покупаю у наших рыбаков и охотников их улов и добычу. А люди несут деньги в наши лавки, откуда они возвращаются в казну. Вот такой социализм. Все довольны.

Честно говоря, я позавидовала Физэлю. Вот он действительно приносит лаверэльцам ощутимую пользу. Он учит их вести хозяйство, торговать, помогает развивать ремесла... не то что мы — ввязавшиеся в какую- то смутную политическую интригу. И фраматы явно не считают его вмешательство в быт лаверэльцев чрезмерным: ведь он здесь уже тринадцать лет. О том, почему миллальфский старейшина три года назад отказался вернуться на Землю, можно было не спрашивать. Причин для этого было, по меньшей мере, шесть: Ротафа, Шом, Грэлль и еще трое детей. Вот оно как бывает... За десять лет люди оседают, врастают в здешнюю жизнь. Вживаются в роль... Интересно, а вообще кто-нибудь когда-нибудь возвращался? Надо будет при случае спросить у фраматов.

— А вот и мои ополченцы, — торжественно объявил Физэль.

На широком плацу маршировало человек сорок, одетых в одинаковые короткие куртки на меху, перетянутые кожаными поясами. По команде старшего они ловко управлялись с ружьями, а потом, разбившись на пары, начали отрабатывать какие-то боевые приемы.

— Это новобранцы. А еще есть целая хорошо обученная армия. Около двухсот человек. Ничего, через месяц- другой и эти желторотые превратятся в настоящих мужчин. — И Физэль приосанился, как настоящий генерал. — Самое смешное, господа, что я человек не военный. Я ничего не смыслю в оружии и в восточных единоборствах. Здесь пришлось все вспоминать — по фильмам, в основном, спасибо Голливуду. Но к счастью, среди местной молодежи нашлось несколько толковых ребят. Они поняли, о чем я говорю. Вот, смотрите, смотрите!

Новобранцы на плацу под одобрительные возгласы командира демонстрировали прыжки и развороты. Конечно, до Нолколеды им далеко, но все равно очень впечатляюще!

— Ну, чем не каратэ? — восхитился Физэль. — На местный лад, конечно. Здесь есть своя специфика. Главная проблема в том, что лаверэльцы — паталогически мирный народ. Заставить их тратить время на обучение войне было непросто. Давил авторитетом, знаете ли. А теперь они вошли во вкус. Из моей армии кунны набирают людей себе в охрану. Здесь, в Норранте, умеют ценить собственную безопасность, не то, что в королевстве. Согласитесь, господа, и Шимилоре нет ничего подобного. Тамошние вояки только мундиры носить умеют. Ну, что скажете, ваше высочество? Как вам мои вояки?

Грэлль привела к нам принца. Мальчик смотрел на грохочущих сапогами солдат, как будто не верил своим глазам.

— Монгарс, — спросил он восхищенным шепотом, — как вам это удалось? Я уверен, что за такую гвардию мой отец отдал бы пол королевской казны! Смотрите, господа, какие слаженные движения! И часто они... учатся драться?

— Два раза в день, ваше высочество. Строевой шаг, единоборства, тир, фехтование, верховая езда с препятствиями... Ну, и упражнения для общей закалки — бег, холодный душ.

— Великолепно, — прошептал принц. — Великолепно... Монгарс! — взмолился он. — Вы должны мне рассказать очень подробно. Я не смею предлагать вам перебраться в Вэллайд — Миллальф нуждается в вас. Хотя, разумеется, вы будете желанным гостем моего отца. Но я не успокоюсь, пока в Шимилоре не будет такой армии. Ведь вы советовали мне нечто подобное, гарсин, — сказал он мне.

Я, конечно, смутилась, потому что совершенно не помнила, какие полезные советы успела дать принцу.