Алая зима (ЛП)

Он не был удивлен и не сочувствовал.

- И ты сказала ему, что ты – камигакари Аматэрасу.

Она кивнула. Уголки его губ опустились, он несколько минут молчал. А потом взглянул на нее.

- Ты можешь снимать оненджу из-за ки Аматэрасу.

- Это я поняла, - согласилась она. – Но я не понимаю, почему так получается.

- Подозреваю, что ки Аматсуками сплело проклятие.

Ее рот раскрылся. Ей казалось, что сила бусин знакомая, когда она впервые ощутила ее. Если Аматсуками создал проклятие, то только она или другой Аматсуками могла влиять на него.

- Зачем Аматсуками проклял его? – потрясенно спросила она.

- Действительно, - пробормотал Юмей. – Зачем тратить столько сил на простого кицунэ?

Она посмотрела на Широ, помня, как он выглядел, когда понял, как призывать мечи.

- Он не помнит своего имени, да? – прошептала она. – И не знает, кто он?

- Верно.

Эми оторвала от него испуганный взгляд.

- Он помнит, почему его прокляли?

- Нет. Незначительные воспоминания и осколки знаний вернулись, когда ты сняла первый виток. Когда он проснется, мы узнаем, что еще он вспомнил после снятия второго витка.

Она прищурилась.

- Почему тебя так волнует его амнезия? Ты явно не из тех, кто помогает просто так.

К ее удивлению, на его губах появилась тень улыбки после ее грубого замечания. Она быстро попала, он посмотрел на Широ.

- Я не знаю его, но лес его помнит. И Тсучи помнит его присутствие… и приветствует его.

Эми поежилась, вспомнив чужую силу, которую ощутила, проходя сюда.

Юмей постучал когтем по столу, это беспокойство было непривычным, обычно он вел себя сдержанно.

- Когда пропала Инари, все кицунэ ушли на ее поиски. Один за другим они пропадали, пока не осталось никого. Я не видел никого из их вида веками, пока не пришел он.

- Думаешь, он знает что-то об исчезновении Инари? – шепотом спросила она. Если Широ ушел искать Инари с другими кицунэ, но вернулся, может, он что-то узнал. И кто-то хотел, чтобы он это забыл. Но почему его прокляли, а не убили?

- В его памяти скрыты секреты, - сказал Юмей. – Если он вспомнит их, может, мы сможем раскрыть тайну исчезновения его госпожи.

- А потом Инари сможет найти других Кунитсуками, - закончила Эми. Она рассеянно разгладила рукава кимоно. Широ, казалось, был расстроен из-за пропажи Инари. Он думал, что Инари оставила мир по своему выбору, или подозревал, что Кунитсуками пропала не просто так? Говорил ли Юмей об этом с Широ, или…

Она смотрела на свои ладони, вспоминая силу Аматсуками, вырвавшуюся из бусин, когда она убрала виток.

- Если Широ был проклят оненджу, чтобы скрыть возможные секреты об исчезновении Инари, почему оненджу созданы из ки Аматсуками?

Юмей молчал.

- Думаешь, Аматсуками как-то связаны с исчезновением Кунитсуками? – она недовольно фыркнула. – Это невозможно. Может, Аматсуками и не нравятся Кунитсуками, но они бы не стали так поступать. Они понимают, что это нарушит равновесие.

- Ты считаешь, что они хотят сохранить равновесие. Ками не уравновешивают силу, они жаждут ее.

Она покачала головой, но не спорила. Тошнотворный страх впивался в нее. Если он думал, что Аматсуками были виноваты в пропаже Кунитсуками, то тогда он захочет помешать Аматэрасу спуститься и добавить сил Аматсуками. Она была жива только потому, что могла снять с Широ оненджу. А потом он убьет ее. Он уже говорил это.

Не видя или игнорируя ее страх, Юмей встал.

- Я должен восстановить барьер. Оставайся здесь, - в его голосе зазвучало предупреждение. – Не пытайся уйти, камигакари. Мои карасу охраняют вход. Ты далеко не уйдешь.

Он пошел к двери из тьмы плавными шагами.

- Юмей? – она подавила дрожь в голосе. – Как ты узнал? Что я камигакари?

Он замер у порога и оглянулся.

- Я не был уверен, что только сила ками может снять оненджу, но человек не смог бы пробить мой барьер.

Он шагнул вперед и пропал во тьме, оставив ее в комнате с Широ.

Она потерла лицо руками. Юмей использовал Торнадо, чтобы принести ее к барьеру, а потом сел и ждал, чтобы увидеть, как она с этим разберется. И что она сделала? Показала во всей красе свою ки. И теперь самый опасный ёкай гор знал ее секрет и намеревался убить, как только она перестанет быть ему полезной.

Горький смешок сорвался с губ. Она убегала от людей, которые убедились бы, что ее жизнь оборвется в день солнцестояния, чтобы попасть к ёкаю, который убьет ее раньше. Она была обречена, как ни крути.

Поднявшись, она пересекла комнату и опустилась рядом с Широ. Она знала, что у него были проблемы с памятью – он забыл о мечах, не помнил жизнь до проклятия – но он не понимала, насколько серьезные. Она даже не знал своего имени. Как давно он бродил по миру, запертый в облике лиса, не знающий, кто он и что с ним случилось?

Она следила, как вздымается и опадает его грудь. Она пришла снять оненджу, но теперь Юмей знал ее тайну. Она жила, потому что он позволил, потому что она обещала снять с Широ оненджу. Юмею нужны были воспоминания Широ, чтобы продолжить поиск пропавших Кунитсуками, и если она снимет бусы, Юмей тут же убьет ее.

У нее не было выбора. Ей нужно было тянуть время. Юмей знал, что магия не сработает, если она не захочет. Он не мог заставить Эми. Если все продумать, можно сделать так, чтобы она сняла оненджу там, где ее не достанет Тэнгу.

Подняв край одеяла, она раскрыла руку Широ, обвитую оненджу. Как ужасно было не помнить, кем ты был? Не помнить, кто проклял тебя и оставил беспомощным на годы?

Она провела пальцами по оненджу и ощутила шепот их силы. Кончики ее пальцев скользнули мимо бусин на черную ткань, обвивающую его руку. Она поймала себя на том, что проводит пальцами по его коже, огибает бицепс, плечо, линию ключицы до впадинки. Ее пальцы нашли пульс на его шее, она задержалась там, успокаиваясь медленным ровным ритмом. Она так боялась, что он умрет.

Ее взгляд скользнул по его лицу, задержался на губах, приоткрытых во сне. Щеки вспыхнули от смущения, она вспомнила, как попросила Катсуо поцеловать ее. Но ей нужно было сделать это. Нужно было понять, были ли ее чувства, когда Широ целовал ее, реакцией на поцелуй или реакцией на него.

Вот только сработало все не совсем так. Поцелуй Катсуо был совсем другим – нежным, похожим на успокаивающие объятия, а не на страстный поцелуй. А ее сердце билось быстрее от одной мысли о губах Широ на ее губах. Почему? Она не понимала. Может, она так реагировала из-за запрета.

Она смотрела на него, ее пальцы скользнули по шее к его челюсти. Потому что это запрещено. Касаться его было запрещено. Целовать его было запрещено. Хотеть его было запрещено.

Ее пальцы коснулись его губ, от теплого дыхания ладонь покалывало, по руке побежали мурашки.

Она отдернула руку и прижала к груди, словно она была не под ее контролем. Что с ней такое? Трогать его, пока он спит? Она была не лучше его, целующего ее, пока она была без сил. Теперь они были квиты. Она отклонилась к стене, строго отчитывая себя за такое поведение.

Отклонив голову, она закрыла глаза. В голове вспыхнуло изображение Катсуо, скованного ее силой, вина терзала ее. Она была испугана и одинока, ее окружали те, кто хотел ее смерти – люди, ёкаи, ками. Был ли хоть кто-то, кроме Катсуо, кто не хотел, чтобы она погибла?

«Если дашь повод…» - даже Широ обещал убить ее, если до этого дойдет. Слезы обжигали глаза. Усталость растекалась по ней, давали о себе знать болящие мышцы. Она спала лишь пару часов. Несколько минут отдыха не навредят. Юмей говорил ей оставаться здесь.

Она быстро уснула.

* * *

Она бежала, под ногами проносилась земля, укрытая снегом.

Впереди среди темных деревьев мчался маленький белый лис. Его пушистый хвост двигался в стороны с каждым прыжком. Она бежала за ним, ледяной воздух терзал легкие. Она хотела позвать его, чтобы он остановился, но не хватало дыхания.

Он бежал быстро, отрывался от нее все сильнее. Его белый мех появлялся и исчезал, деревья и кусты закрывали его от нее. Она побежала быстрее, тяжелое кимоно задерживало ее, тянулось по снегу алыми волнами шелка. Лес становился темнее, тени словно танцевали, словно ожили.