Соль и серебро

Райан снимает шляпу и проводит рукой по волосам, оттуда вываливаются травинки. Я живо вспоминаю, чем мы занимались в траве.

Я на миг закрываю глаза.

— Вот что я думаю, — говорит Райан, возвращая шляпу на место. — Нарния, ты сможешь нас прикрыть?

Она вздыхает.

— Я знаю, куда вы собираетесь. И это будет утомительно, — отвечает Нарния.

Она поворачивает руки ладонями вверх, слегка расставляет ноги, ее глаза вспыхивают. Я слышу, как она воспламеняется, чувствую ее магию, овладевающую нами, касающуюся каждого охотника. Но она не касается меня, что я считаю несправедливым, — я формирую маленький крючок из моего внутреннего синего огня и накидываю его на ее чары.

Послушай, терпеть не могу, когда меня игнорируют. К этому моменту это должно стать очевидным.

Вот только вместо того, чтобы привлечь внимание к себе, я заканчиваю тем, что следую за ней повсюду, куда она направляется, и «встречаю» всех охотников. Нарния знает их всех по именам — не по настоящим, а по охотничьим. Здесь Фэйги — кому захочется зваться Фэйги? — и Моше, Тереза, Смит, Курлик и Стар (вот это уже на что-то похоже). Они прибывают и прибывают, федоры, и стетсоны, и бейсболки; они на работе, дома, занимаются сексом, ужинают.

«Иди сюда», — зовет Нарния.

Это похоже на зов моей Двери, но он вовсе не пахнет Дверью. Тем не менее он властный и обращен ко мне. Я крепко хватаю ее за руку и показываю ей изображение дома, дорог, ведущих к заливу Нойак и гавани Сэг, деревья, пляжи, бесконечный синий океан. Потом, поскольку она никогда там не была, я показываю ей свою закусочную, все, что помню о ней. Красные виниловые кабинки, зеленые пластиковые стулья и синий блестящий пластик на барных стульях. Столы, украшенные старыми газетными вырезками о протестах хиппи, в которых Салли участвовала в свои лучшие годы. Я показываю ей Уильямсбург, ту часть, где я живу, — сплошной бетон, метро и ряды старых многоэтажных домов.

— Вели им встретиться там, — говорю я голосом моей Двери.

И Нарния вздрагивает. Она вырывает у меня свою руку и блокирует свою магию от моей синевы. Все темнеет.

Открыв глаза, я обнаруживаю себя в объятиях Райана, а Нарнию, с откинутой головой, поддерживает Рокси.

— Я хочу чашку кофе, — невнятно бурчу я, и глаза снова закрываются.

Когда я их снова открываю, я лежу в микроавтобусе. По одну сторону от меня — арбалеты, по другую — Нарния. Она выглядит ужасно: пепельное лицо, бледные губы под слоем помады от Элизабет Арден, темные круги под глазами.

Пока я разглядываю ее, она открывает глаза и смотрит на меня.

— Спасибо за помощь, — хрипло говорит она. — Я не смогла бы сделать это без тебя.

— Я просто следовала за тобой, — поясняю я.

Она поправляет меня:

— Ты одолжила мне свою силу. И у тебя ее много. Ты никогда ею не пользуешься.

Что за черт!

— Я сказала всем идти в закусочную.

Нарния делает недовольную гримасу:

— Я знаю. Не лучшая идея, но я мало что могла сделать, чтобы остановить тебя, — секунду она молчит, потом добавляет: — Жаль, что твой друг погиб, Стэн, верно? — Она не ждет моего ответа. — Аманда тоже может умереть. Думаю, Дверь знает ее настоящее имя.

Глаза Нарнии закрываются, а я храню молчание.

Дверь действительно знает настоящее имя Аманды. У Аманды никогда не было прозвища, она его никогда не хотела. Это я всегда терпеть не могла свое имя и с детства заставляла всех звать меня Элли. И Стэн всегда был Стэном, потому что его отца звали Чарльз, и так было проще, и мы не путали Чарльза Стэндиша Третьего с Чарльзом Стэндишем Четвертым. Чарльз Стэндиш Второй был дедушкой Чарли. А Чарльза Стэндиша Первого я никогда не знала.

Из нас троих, тех; кто открыл Дверь, — троих непосвященных, проживших дольше недели, — Стэн погиб от укуса оборотня, Аманда — пленница Двери в Ад, знающей ее подлинное имя, а я… я даже не знаю, кто я.

Пока мы едем, я смотрю, как горизонт и здания скрываются за деревьями. Солнце садится, и небо розово-оранжевое.

До того как мы приезжаем в закусочную, Нарния достаточно проснулась, чтобы немного объяснить, что она будет делать, когда мы поедем к Аманде. Это будет что-то магическое, а охотники придержат демонов, чтобы мы смогли войти внутрь, а мы каким-то образом должны заставить Дверь вернуться в закусочную, извергнуть назад желания или просто уменьшиться, или мы должны лишить ее власти…

Большую часть времени, пока она держит речь, я пытаюсь вздремнуть, небрежно нацепив очки на нос. Я знаю, что мне следовало бы слушать, потому что то, что она будет делать, важно для того, что надо сделать мне, но… На самом деле я не думаю, что есть какой-то способ подготовиться.

Микроавтобус еще не успел припарковаться, а я уже выскакиваю. Никогда в жизни я так не радовалась при виде своей крохотной закусочной на первом этаже. На улице стоят вампиры и уже Темно, но я рычу на них, и они не трогают меня. Я их тоже не трогаю, позже у меня будет достаточно времени, чтобы поохотиться на них и убить их с помощью железа.

Войдя внутрь, я останавливаюсь. Закусочная полна охотников. От запаха ламиевой одежды меня подташнивает. Я проталкиваюсь сквозь них, предоставляя Райану, Рокси и Нарнии объясняться.

Дон в задней части дома. Я рада видеть и ее тоже. Сегодня в ее волосах оранжевые пряди, а подводка для глаз смешана с блеском и размазана по векам. Она слегка напоминает безумного енота, и у меня сердце сжимается. Я очень ее люблю, она чудесная, и я рада, что она жива.

— Черт, Элли, ты видела этих?..

Она умолкает при виде моей одежды, грязных волос и криво надетых солнечных очков.

— Я не могу сейчас разговаривать, Дон, правда не могу, — говорю я ей.

Голос у меня хриплый. И я не потрудилась снять очки.

— Л-ладно, — отвечает она, продолжая смотреть на меня выжидательно.

— Я даже не обещаю объяснить тебе все позже, потому что, скорее всего, не смогу, — продолжаю я. — Мне надо идти.

Я взлетаю по лестнице в квартиру, не ожидая, пока она мне ответит. Здесь душно и пахнет застоявшимся воздухом. Я просто делаю глубокий вдох и беру то, что мне надо, — Печать Соломона и новый гвоздь.

Это Аманда подарила мне Бетси. После того как мы познакомились с Райаном, она купила мне через Интернет гвозди для гроба на каком-то викканском [20] сайте. Она без конца смеялась, когда их доставили, но Райан сказал, что значение имеет только то, что они из настоящего железа. С тех пор я с помощью Бетси нанесла раны многим демонам.

Но теперь Бетси нет, она осталась со Стэном где-то в потустороннем мире, и мне нужен новый гвоздь.

— Я назову тебя Дэн, — говорю я гвоздю. — Стальной Дэн.

Я хихикаю. Может, я становлюсь истеричкой, не знаю. Я засовываю Стального Дэна в карман и достаю из-под подушки Печать Соломона, давным-давно подаренную мне Райаном. Надеваю ее на старую цепочку из нержавеющей стали, предварительно сняв подвеску. Это колье у меня с тех пор, когда мы с Амандой были совсем юными и еще не познакомились со Стэном, когда мы пообещали друг другу, что навсегда останемся лучшими подругами, и на карманные деньги купили одинаковые украшения. Это не совпадение, что я выбрала эту цепочку. Это самая старая сталь, которая у меня есть, и Печать Соломона — мое самое ценное серебро.

Не знаю, имеют ли значение такие вещи, но на всякий случай хочу подготовиться.

Печать Соломона оттягивает шею, у меня от нее скоро голова разболится. Но не сейчас. Может быть, не раньше, чем это все закончится. Я на секунду прижимаю ладонь к талисману, потом делаю глубокий вдох и иду к лестнице. Очень жаль, что у меня нет оружия, например меча или…

У меня есть нож — вот что у меня есть. Я вбегаю в кухню и хватаю свой лучший нож с магнитной ленты, прикрепленной вдоль стены. На ней полно ножей: для хлеба, для овощей, для мяса, для суши — все виды ножей, которые можно представить. Я коллекционер. Я ценитель. Но нож, который я беру, — это тот самый слишком дорогой нож, который Салли подарила мне перед отъездом.