Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

Что? Это было начало…

«Я чувствую себя идиотом!» – хмурился Бэйн, держа в руках большого, гладкошерстного, черного кота с желтыми, как топазы, глазами, острыми, длинными ушами, не менее длинным хвостом и тонкими когтистыми лапами. – «Мы приезжали к Котам… За кошкой?»

- Да, ты все правильно понял, – бодро воскликнул Анжело, протягивая руку к коту. Тот в ответ зашипел и чуть не цапнул журналиста, давая понять, что если блондин к нему прикоснется, ему не поздоровится. При этом в руках у Бэйна животное чувствовало себя просто восхитительно, позволяя оператору себя и гладить, и тискать, и даже таскать за лапы.

- У-у-у… Не справедливо! Нам подсунули бракованную кошку, – захныкал Анжело, потирая руку, которая чуть не пострадала, – давай вернемся и поменяем ее на другую!

«Вот еще! Делать нам больше нечего!» – Мартин прижал кота к груди плотнее и показательно прибавил шагу.

- Ну, Бэйн! Ладно тебе, ты же видел, там этих кошек, как тараканов! – но оператор был непреклонен. Вновь возвращаться в город, плестись по этим улочкам, опять разговаривать с пепелийцем? Из-за того, что этой кошке не понравился Анжело, который, к слову сказать, вообще мало кому нравился? Нет уж, спасибо!

- Ладно, – сдался журналист, поняв, что друга ему не переубедить, – не так уж я и хочу его погладить… Все равно он нам нужен для другого, – насупился парень.

«Для чего же?» – из разговора между Котом и Анжело, Бэйн так и не понял, зачем им сдался этот кошак.

- Эти кошки не обычные. У них очень обострено обоняние и слух. Они отличные ищейки и очень умные создания. Если бы у нас был такой кот изначально, возможно нам самим бы пробираться в квартиру к Макку не понадобилось! Смекаешь, о чем я? К тому же достаточно любого предмета, к которому прикоснется Шут, чтобы затем кот смог отследить его по запаху. Эти кошки куда более хорошие ищейки, чем даже используемые в полиции собаки, хотя те тоже генномодифицированы.

«А в чем же подвох?»

- Но да, ты прав, мой дорогой друг, все здесь не так просто. Эти кошки – своего рода созданные Кошками мутанты. Видишь на нем ошейник? – Бэйн кивнул. – А комиксную историю про мужика, что иногда в монстра превращается, знаешь? – Бэйн кивнул повторно, не понимая, к чему ведет Анжело, но чувствуя, что ни к чему хорошему, – если снять ошейник, эта кошатина превратится в монстра. Вот, смотри… – Анжело показал оператору ампулы, что прилагались к кошке, – это лекарство, что поступает из ошейника прямо в тело этого чуда. Если ампулы закончатся, а мы не успеем привезти котика Кошкам, кто знает, что может случиться! Кстати, как его зовут, не помнишь? Мурзик, кажется. Да, точно, Мурзик! Имя-то какое стремное… Может, оно означает какой-нибудь предмет? Или иностранное? Впервые слышу! – рассуждал блондин, не замечая того, как Бэйн уставился на кошку, побледнел как мел, осознав, кого держит на руках, судорожно сглотнул и начал усиленно наглаживать животное. Кот замурчал как трактор, явно довольный подобным положением дел.

- Вообще эти кошки универсальны, потому что из-за мутаций с одной стороны они обладают потрясающими способностями, годными для шпионажа, а с другой – отличные убийцы! – Бэйн вздрогнул, и поглаживания ускорились. Кот замурчал громче, расслабившись. Анжело также выглядел вполне довольным. И только бедняга Бэйн не знал, куда же ему убежать от кошки-мутанта и лучшего друга-придурка.

====== Глава 14. Библиотека смерти и Стэфани ======

Шут и король – две стороны одной медали

Из бронзы, золота, меди и стали.

Смех, власть, безнравственность – от них устали,

А жизнь текла, люди по-прежнему страдали.

О четырех временах года теперь можно было узнать только из древних книг, оставшихся после забытого столетия. Разграничение определенных погодных факторов на четыре блока в нынешнее время казалось чем-то странным и фантастическим. Неужели несколько сотен лет назад действительно три месяца стояла жара, затем погода портилась и приходили дожди, что плавно перетекали в снегопады, а после возвращалось тепло? Да быть такого не может! Времена года канули в Лету. Остались тринадцать месяцев, каждый из которых являлся настоящим сюрпризом для каждого жителя Майбурга – города, в котором стояла одна из самых неустойчивых погод во всем мире! Если сегодня шел теплый дождь и термометр показывал плюс тридцать два, это не означало, что завтра не появится необходимость кутаться в легкий плащ, а то и вовсе наряжаться в теплые сапоги. Также поговаривали, что попади человек прошлого в нынешнее время, и он бы не выдержал либо кошмарных перепадов температуры, либо скачков давления. Но вот жители Майбурга привыкли и не к таким погодным условиям. Наоборот, зачастую, приезжая в другие города, погода в которых славилась куда большей предсказуемостью и стабильностью, майбургцы чувствовали себя не в своей тарелке и не могли отделаться от ощущения, что чего-то не хватает. Врачи, посмеиваясь, называли это синдромом Майбы и разводили руками, потому что вылечить подобное было невозможно.

- Доктор, со мной что-то не так! – истерил очередной несчастный в кабинете врача.

- Что именно?

- Кажется, я умираю!

- Если вы уже поставили себе диагноз, можете быть свободны. Патологоанатом семью этажами ниже.

- Нет, постойте, выслушайте меня!

- Внимательно…

- Я постоянно чувствую что-то… Что-то странное!

- Эрекцию? Зуд? Боль?

- Нет… Говорю же, странное…

- Психиатр тремя этажами выше.

- Да нет же, доктор! У меня впечатление, что все мое тело… Давит изнутри! Как будто ему чего-то не хватает.

- Возможно, паразиты…

- И еще иногда поднимается температура и появляется слабость.

- Простуда?

- И порой болит голова и сердце. До переезда со мной такого не было!

- Так… Простите за нескромный вопрос, но вы, как я понимаю, не местный?

- Нет.

- Майбург?

- Д-да… – оторопело отвечал больной, непонимающе хлопая глазами.

- С этого и надо было начинать! – вздыхал врач. – У вас адаптация, а не болезнь! Это не лечится… – каждый раз терпеливо объяснял очередной доктор очередному майбургцу, жаждущему избавиться от странных ощущений во всем теле. Поэтому жители города редко уезжали из Майбурга надолго и даже те, кто пытался переехать из него окончательно, часто возвращались, не способные забыть своего родного города и всего к нему прилагающегося. Гости же Майбурга подразделялись на тех, кто сбегал уже на третий день, не способный терпеть постоянных головных болей и тошноты, и тех, чей организм тут же подстраивался под погодные условия города, а, значит, делал человека носителем синдрома Майбэ, то есть приезжим майбургцем – эти изменения были необратимы. По этой причине город был очень большим и не прекращал разрастаться. Некоторые перешептывались по поводу того, что если так пойдет и дальше, скоро городу потребуется второй «вечный двигатель», а ведь подобную роскошь могли себе позволить только столицы Семи Великих Государств, в состав одного из которых и входил Майбург. Но город не являлся столицей, а значит и мечты об еще одной забытой технологии, которая бы обеспечила Майбург дополнительной энергией, были на данный момент неосуществимыми.

Сегодня небо над городом затянуло свинцово-зелеными тяжелыми облаками, а по многолюдным улочкам гулял холодный пронизывающий ветер – самая подходящая погода для посещения старого кладбища. Шут не любил солнца, и не любил снега, и не любил жары, и не любил холода, зато он любил дождь и ветер. Слезы и дыхание богов, как называл он их мысленно. Лишь в такую погоду Шут выбирался из своего убежища на свежий воздух и мог часами прогуливаться по городу, оставаясь незамеченным для большинства горожан. Люди вокруг суетились, куда-то спешили, разговаривали по плексотелефонам, слушали музыку, сидели в сети, читали интелгазеты, спорили, плакали или просто уходили в себя и с остекленевшим взглядом торопились в нужное им место. Никого из них не интересовало, что происходило вокруг, будь то чье-то убийство или быть может атомный гриб на фоне фиолетового заката. Тут акции на компанию по производству подгузников упали, а цены на презервативы взлетели на пару копеек, а вы о каком-то там сраном грибе говорите! И во всем этом хаосе Шут словно был не человеком, а лишь чьей-то безродной тенью, что слонялась по узким кварталам и извилистым улицам в поисках своего хозяина. Вот только прогулки неотъемлемо заканчивались в одном и том же месте – на старом безымянном кладбище, что находилось на окраине города.