Вдыхая ночь (СИ)

- Тише… Не накручивай себя… - его губы скользят по моей щеке, стирая соленую дорожку, оставленную слезами. – Ведь ты не готова уйти сейчас… Я прав? Ты нужна мне, Кэролайн…

Он находит мои губы, целуя их, постепенно чувствуя, как я поддаюсь на этот поцелуй. Его руки прижимают меня к своему телу все теснее, блуждая по моей спине, зарождая во мне опьяняющее желание.

- Не оставляй меня больше… - шепчу я, когда он опускается передо мной на колени, покрывая поцелуями мой живот, одновременно расстегивая ремень юбки.

- Не вынуждай меня обещать что-либо… - вторит он мне, обнажая мои бедра и тут же приподнимая меня в руках, так что мне приходится обхватить ногами его торс. – Ты нужна мне… Была нужна все эти дни, и я продолжаю нуждаться в тебе…

- Я люблю тебя, Клаус… - шепчу я, будучи прижата к стене, ласкаемая его нежными губами. – Я не могу без тебя…

- Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за то, что я оставлю тебя… - его слова доводят меня до немого ужаса, сжимающего в тиски каждую клеточку тела. – Но даже после этого я не перестану нуждаться в тебе, любовь моя…

========== Обретая свободу. ==========

А мне дышать лишь остается, видя руки другого,

Цени тех кто с тобою рядом, и никак по-другому.

Цветомузыка споила, это всего лишь свет,

След в моей памяти, не завершенный тет-а-тет,

Не топи, а растопи то, что еще внутри,

Что утопает верни, любовь мою храни,

Но изнутри в тени оставь, или забери,

Разотри стальное сердце, которого нет внутри.

- Кто был твоим первым мужчиной? – равнодушно рассматривая белоснежный потолок нашего номера, спрашивает Клаус, блуждая ладонью по моему обнаженному телу, когда мы лежим рядом в, погруженной в темноту ночи, комнате.

- Почему ты спрашиваешь? – повела бровью я, потянув на себя шелковую простынь, которая едва ли прикрывала мое тело.

- Мне интересно… - едва заметно улыбается он, лаская мой слух своей привычной хрипотой, вызывающей мурашки по всей моей коже. – Не бойся, я не ринусь искать того парня, с целью стереть все его воспоминания о тебе.

- Мне уже кажется, что до тебя я была девственницей, - тихо смеюсь я, перехватывая его ладонь своей и прижимаясь к ней щекой, повернувшись к Клаусу боком. – Все было банально глупо, по-детски наивно, едва ли вспоминаемым из-за доли участия алкоголя в моей юной крови.

- Сколько было тебе?

- Шестнадцать…

- Ему?

- Восемнадцать, - мой ответ смешит Клауса, а его смех заражает меня. – Я же говорю, что все было в рамках моей необузданной молодости! Не смейся, вряд ли в свои шестнадцать я могла бы встретить тысячелетнего сексуального гибрида, секс с которым заставил бы меня забыть, что в мире вообще существуют другие мужчины.

- Знаешь, какая твоя самая большая губительная слабость? – он поворачивает ко мне лицо, вглядываясь в глаза, проникая в самую душу, касаясь своим взглядом тех тонких струн, которых еще никому не удавалось почувствовать. – Ты привыкаешь. Становишься зависимой и преданной, как кошка, заменяешь свою жизнь кем-то, кто становится тебе дорог. Это не совсем правильно, учитывая то, что тебе предстоит прожить вечность. В конце концов, ты растратишь саму себя, потеряешься в десятилетиях, посвященных кому-то, никогда не станешь свободной, даже если будешь одинока.

Слушаю его внимательно, пытаясь воспринимать каждое слово, но не могу понять хода его мыслей, его отношения ко всей жизни, ко мне лично.

- А что хорошего в твоем одиночестве? – отчего-то мне становится горько, и я с трудом сдерживаю в себе шквал эмоций, пробужденных гибридом. – Что хорошего в том, чтобы жить только для себя, не любить никого, не быть обязанным кому-то?.. Ты так кичишься своей свободой, что рядом с тобой никого нет уже многие века! Зачем нужна эта свобода, если некого любить!

- Почему ты считаешь, что я не люблю тебя? – искренне удивляется он, приподнимаясь надо мной, опираясь на локоть.

- Ты только что это сам сказал! Вся твоя тирада, в моем понимании, сводится только к этому!

- Ошибаешься, солнце, все, что я хотел сказать так это то, что любить – это не значит отказываться от своей свободы, это значит придавать ей смысл. Иначе эта любовь окажется губительной, даже для такого бессмертного существа, коим ты являешься.

Он наклоняется ко мне, целуя и увлекая в омут страсти, ставшей частью меня, неделимой половиной всего моего восприятия. Я бы хотела спорить с ним до утра, но знаю, что все равно каждый из нас останется при своем мнении.

Еще несколько дней мы провели в этом отеле, в маленьком оазисе, где навсегда поселились и остались наши желания, запретные мысли, недосказанные слова и не выявленные чувства… Были дни, когда мы даже не выбирались из постели, занимаясь любовью, разговаривая, узнавая друг друга с совсем незнакомых сторон. Он говорил со мной спокойным, ровным, чуть вкрадчивым голосом. Говорил о вещах, большинство которых я не понимала, но осознавала, насколько они важны для него. Слушала внимательно, затаив дыхание. Ночи, проведенные в этом отеле, я не могла бы описать более точно, чем одним единственным словом – близость. Близость телесная и духовная впервые зародилась здесь, окрепла и стала нерушимой, несмотря на то, что всему есть предел и конец прекрасной сказки рано, или поздно наступает.

Однако, я не хотела думать, что все может закончится так же стремительно, как и началось. Отчасти, я и не думала об этом, когда он будил меня умопомрачительными поцелуями, выходя из душа и орошая капельками воды, стекающей с его мокрых волос, по обнаженному торсу и плоскому животу. Я жадно хватала ртом воздух от каждого его касания к моей коже, каждого поцелуя, сжигаемая первобытным желанием, испепеляющей страстью.

Он – ветер, сметающий все на своем пути, переходящий с осторожных порывов в яростный ураган, сопротивляться силе которого я просто не могла. Возможно ли удержать ветер? Лишить его своей вечной свободы, граничащей с одиночеством, запереть в уютной темнице своих чувств, даря спокойствие, но при этом лишая его возможности бушевать свободно, разбивать в щепке самые мощные стены, нестись вперед, набирая привычную скорость, сравняться с которой просто невозможно? Не думала, что наступит момент, когда я пойму и приму эту правду. Правду, которую он не скрывал с самого начала этих безумных дней, затмевающих мой разум.

Клаус вошел в мою жизнь, перевернув ее полностью, изменив привычный ход моих бесчисленных дней, показав никогда до этого не ведомую мне страсть и пугающую похоть, сменяя декорации с холодного подвала заброшенного дома и до любви на бешеной скорости ночной трассы.

Потом он ушел, привычно решать скопившиеся проблемы, обещая обязательно вернуться за мной. Я честно обещала себе не ждать его. И все же ждала. Принимая, изучая свое одиночество изо дня в день, сравнивая его с таким незнакомым до того словом «свобода». Знаю, что он вернется. Вернется, чтобы снова придать моему существованию иной смысл, внести в мою жизнь очередной резкий поворот на невероятной скорости, навсегда отучив меня испытывать страх. Почему я знаю это наверняка? Потому что, любовь - это значит придавать смысл своей свободе. А смысл свободы каждого из нас – друг в друге. Только вместе один из нас учится тормозить, когда кажется, что уже слишком поздно, а другой – набирать скорость, не боясь разбиться даже на самом крутом повороте.