Константа (СИ)

— И ты столько времени молчал? — мама нахмурилась. — Гарри, это ведь очень серьезно!

— Сначала это были только крошечные отрывки, — он почувствовал, как снова начинают противно ныть виски, по спине пополз холодок. — Как дежавю, только очень яркие, а потом… я просто испугался. Не знал, как сказать о том, что я вижу.

— Милый, но мы же всегда доверяли друг другу, — мама ласково улыбнулась, проведя рукой по его волосам. — Ты ведь знаешь, что что бы ни случилось, мы с папой поймем и поможем!

— Знаю, — эхом повторил Поттер, вдыхая знакомый с детства запах ее цветочных духов. Он отчаянно пытался вспомнить моменты, когда приходил к родителям за помощью, но прошлое предательски размывалось, ускользало, будто мокрое мыло.

И от этого внутри нарастало глухое раздражение. Ему вдруг показалось, что все, что он знает и помнит о себе — фальшивка, а родители — живые, теплые, осязаемые — пустые, словно фарфоровые куклы.

— Расскажи нам, Гарри, — отец шагнул вперед, не сводя с него обеспокоенного взгляда. — Мы должны понять, что с тобой происходит, чтобы помочь…

— Не подходи! — Поттер внезапно шарахнулся в сторону, в ушах нарастал пугающий гул, фигуры родителей на мгновение будто подернулись рябью. — Не подходите ко мне!

— Милый, что с тобой? — испуганно спросила мама, протягивая к нему руку. — Это же мы…

— У мальчика сильный стресс, — внезапно произнес Дамблдор. — Очевидно, он пережил сильное нервное потрясение…

— Замолчите! — неожиданно для самого себя рявкнул Гарри. Голос директора, которого он всегда уважал, которым восхищался, сейчас вызывал внутри жгучую ненависть. — Я не сумасшедший, ясно?!

— Тише, Гарри, пожалуйста, успокойся, — напряженно сказала мама. — Конечно, ты не сумасшедший, никто этого и не говорил. Просто позволь нам помочь тебе… Вместе мы обязательно справимся, только доверься нам…

Ее голос звучал так ласково, что в горле появился горький комок. Захотелось броситься к родителям, обнять их, чтобы снова почувствовать себя надежно защищенным, как когда-то в детстве. Но в следующий миг лоб обожгло болью, и перед глазами вновь возникло страшное змеиное лицо.

— Вместе мы сможем творить удивительные вещи, — зазвучал откуда-то издалека тихий, шипящий голос, — только отдай мне камень…

Лица родителей подернулись дымкой, будто отражения в мутном зеркале. Багровой вспышкой полыхнули страшные глаза.

— Нет! — Гарри обхватил голову ладонями, зажмурившись до разноцветных кругов под веками. — Уйди! Оставь меня в покое!

— Сынок, с кем ты разговариваешь? — где-то на периферии сознания воскликнула мама, но Гарри не слушал.

Его трясло, по лбу градом катился пот, ему было так плохо, что, казалось, он вот-вот потеряет сознание.

В мозгу хаотично мелькали обрывки воспоминаний из этой реальности, темной и той, третьей, совсем незнакомой. Он отчаянно пытался понять, вспомнить, какие из них — правда, ухватиться за что-то настоящее, но картинки, ощущения смешивались в один безумный красочный водоворот…

Одиннадцатый день рождения, на столе красивый торт со свечками, папа дарит первую взрослую метлу… Но на самом деле, ведь все было не так… Серые стены приюта, Рон и Гермиона, притащившие откуда-то черствый шоколадный кекс и страшная новость о том, что магглам удалось пробить защитные чары Хогвартса… Или… Хижина на острове посреди моря, гроза, Хагрид с розовым зонтиком…

К горлу подкатила паника. В груди скручивалась огненная спираль. Невыносимо заболел шрам в виде молнии, которого у него никогда не было… И Гарри закричал.

***

Темнота. Где-то рядом уютно потрескивает камин. Исходящие от огня теплые волны ласкают кожу, согревают изнутри, вытесняя боль и гнев, заполняют гулкую пустоту… Чьи-то руки осторожно перебирают его волосы, слегка массируя кожу головы, прогоняя усталость и дурные мысли…

Открыть глаза кажется почти невозможным, но желание увидеть слишком сильно, и налитые свинцом веки с трудом приподнимаются.

Вокруг незнакомая комната с пушистым ковром и темно-зелеными стенами, в камине весело пляшут языки пламени, освещая пространство мягким, золотистым светом. Гарри слегка поворачивает голову и понимает, что свернулся калачиком на диване, голова покоится на коленях Снейпа, и именно его пальцы так легко и осторожно скользят сквозь пряди волос.

Он должен удивиться. Испугаться. Напрячься. Потому что это не нормально, когда мрачный и нелюдимый профессор, возненавидевший его, кажется, с первого взгляда, вот так сидит с полуприкрытыми глазами и массирует его слегка ноющую голову.

Но внутреннего протеста отчего-то нет. Есть только странное ощущение безопасности и покоя, которого он не испытывал уже очень давно. Сейчас, здесь, в этой комнате, где воздух едва уловимо пахнет мятой и корицей, весь преследующий его кошмар кажется далеким и нереальным. Настоящими кажутся только пальцы, волшебным образом прогоняющие напряжение, и тепло, идущее от камина.

Взгляд скользит по бледному, отчего-то измученному лицу профессора и внезапно встречается с черными глазами.

Хочется что-то сказать, задать миллион вопросов, но с пересохших губ срывается только тихий выдох.

— Молчите, Поттер, — в голосе Снейпа, всегда твердом и холодном, звучит бесконечная усталость, но темные глаза — впервые на его памяти — не выражают гнева или презрения, только какую-то непонятную жалость. — Молчите и слушайте. Вы не должны сдаваться. Они хотят сломать вас, но вы не должны им этого позволить. Сопротивляйтесь, не дайте им получить то, что они хотят.

— Кто? — хрипло выдыхает Гарри, вглядываясь в лицо профессора. — Кто они?

Внезапно Снейп наклоняется к нему, и его глаза оказываются совсем рядом. От его волос пахнет полынью.

— Все.

***

— Слава Мерлину, дорогой мой, вы очнулись! — откуда-то справа доносится встревоженный голос мадам Помфри, а затем в поле зрения Гарри оказывается ее лицо, обрамленное седыми кудряшками. — Я уж боялась, сама не справлюсь, придется вас в Мунго отправлять!

— Что случилось? — слова неприятно царапнули горло. — Где я?

— Как где? В больничном крыле, разумеется! — целительница вновь отошла куда-то и зазвенела склянками. — Где ж вам еще быть после такого-то? Это как нужно было довести ребенка, чтобы стихийным выбросом целый кабинет разнесло?

— Кабинет? — воспоминания путались. — Профессора Снейпа?

— При чем тут Северус? — удивилась мадам Помфри, подкатив к его кровати столик с целой батареей разноцветных флакончиков. — Вы были у директора, мистер Поттер, помните? Приехали ваши родители, у вас случился скандал…

— Скандал?

— Ну, подробностей мне, конечно, никто не сообщал, — сердито проворчала женщина, — но последствия на лицо! Директорский кабинет — в щепки, а у вас, дорогой мой, сильнейшее магическое истощение! Так что ближайшие несколько дней никакого колдовства, и даже не думайте подниматься с постели, иначе я вас погружу в лечебный сон!

— Не надо, — только кошмаров ему сейчас не хватало. — Я буду лежать…

— Вот и замечательно! А сейчас…

— Постойте, — Гарри внезапно напрягся, — то есть, я попал сюда из кабинета Дамблдора?

— Конечно, директор лично доставил вас ко мне. Вы пролежали без сознания около часа.

— Но…

— Так, никаких разговоров! Вы сейчас же примите лекарства и будете отдыхать, мистер Поттер! Или…

— Да-да, я понял, — пробормотал он себе под нос, вспоминая личную комнату декана Слизерина.

Неужели ему это приснилось, пока он был в отключке? Но почему именно Снейп? Да еще при таких странных обстоятельствах… Нет, такими темпами он точно скоро спятит.

***

— Гарри, мы так испугались за тебя!

Гермиона и Рон примчались уже через десять минут, не на шутку перепуганные и взволнованные его внезапной истерикой.

Такие знакомые, близкие, в отличие от родителей не вызывающие чувства какой-то неправильности. Они вызывали чувство полного доверия и уверенности…

— Я сам испугался, — Гарри вздохнул, глядя на солнечных зайчиков, скользящих по светлым стенам. — Даже не помню, что меня так напугало, но ощущение было… как будто мир вокруг рушится.