Снег как пепел

По позвоночнику ползет холодок, но я продолжаю идти уверенной, непринужденной походкой, добавляя ей вальяжности при приближении к северным воротам Лайнии. Слева журчит река Фений, образующая северную границу Спринга и впадающая в море Дестас. Широкий мост из камня и дерева, перекинутый через реку и доходящий до самых ворот, соединяет Лайнию с Ранийскими прериями. Мой взгляд устремляется к темнеющему за мостом участку земли. Это путь к отступлению.

Справа от меня простирается королевство Спринг, резко отличающееся от бесплодных травянистых земель Ранийских прерий. В дневное время здесь открывается глазам живописная картина: ниспадающие каскадом и покрытые сочной зеленью холмы, цветущие вишневые сады и пестрящие радужными красками луга. Ночью Спринг, укутываясь в тени и все насквозь пропитывая черным, являет свою истинную сущность.

С той головокружительной скоростью, что задал Финн, мы довольно быстро достигли Лайнии. До портового города мы доехали всего за два дня. Спрятали лошадей в заброшенном сарае и дождались ночи, затем разделились, чтобы зайти в Лайнию с севера и юга. Пробраться будет нетрудно, все веселье начнется, когда мы будем оттуда выбираться.

Меня обгоняет путник — сгорбившийся на лошади мужичок. Он первым доезжает до охранников, бубнит, что на следующий день будет искать работу в доках, и после непродолжительного тихого разговора солдаты беспрепятственно пропускают его в Лайнию. Я сглатываю. Мы с Финном уже разведали обстановку и выяснили, что количество патрульных у стен и ворот увеличилось. Проникнуть внутрь незаметно никак не получится, но пройти в Лайнию, прикинувшись жителем Спринга, можно вполне успешно и даже под радостные благословения солдат. Я уверенно приближаюсь к охранникам.

— Стоять, — приказывает один из них, преградив путь рукой.

Я отступаю, не забывая прятать лицо от яркого света факелов, укрепленных на стене с двух сторон от ворот.

— Мне нужно в трактир «Танцующий цветок», — выдаю я заготовленную фразу низким и глубоким голосом, чтобы было непонятно, женщина я или мужчина. — У меня назначена встреча с хозяином по поводу работы.

Ложь. Ну, то есть ложь — то, что я направляюсь в «Танцующий цветок». Об этом трактире и других лайнийских местных достопримечательностях нам рассказал Генерал. Однако наша настоящая цель — Цитадель, место, где сидят лайнийские власти и где, согласно данным Генерала, находится половинка медальона. Я смотрю за спины пятерых охранников — на огромную круглую башню, возвышающуюся над остальными зданиями Лайнии. Она стоит в самом центре города, и идти до нее отсюда не меньше получаса. Финну понадобится столько же времени, чтобы добраться до нее с другого конца города.

Я смотрю на солдат. Двое из них разглядывают меня, другие лениво привалились к стене, их нагрудники поблескивают в мерцающем свете факелов. На серебре доспехов пятном выделяется черное солнце. Солнце Ангры. Я так сильно сжимаю руки в кулаки, что ногти впиваются в ладони.

— Не многовато ли народу в такой поздний час ищет работу? — склоняет голову набок один из охранников. Его светлые волосы коротко острижены, зеленые глаза кажутся полупрозрачными в свете факела.

На это я и надеялась. Я откидываю голову, чтобы капюшон соскользнул немного вниз. Мои голубые глаза в сумраке кажутся зелеными. Так охранники примут меня за уроженку Спринга. У них кожа на тон или два темнее, чем у винтерианцев, но золотистый отсвет факела придаст моей коже нужный оттенок. Меня пропустят. Во всяком случае, я на это надеюсь. Никакая игра света не поможет моим белоснежным волосам принять мало-мальски другой оттенок, поэтому они надежно прикрыты черной шапкой, в которой я к тому же напоминаю больше парня, чем девушку. Опять же, надеюсь на это. Слишком на многое приходится надеяться. Я закусываю кончик языка, чтобы сосредоточиться.

Вздернув бровь, охранник обводит меня взглядом. От выражения его лица у меня кровь стынет в жилах.

— И что же за работа тебя ожидает, девица? — усмехается он.

Его напарники тут же вздрагивают. Они поняли, что я — девушка, и это нехорошо. Но не так ужасно, как было бы, признай они во мне винтерианку. Я глубоко вздыхаю и, игриво улыбнувшись, слегка подаюсь к нему.

— Такая, какую ты себе позволить не можешь, — подмигиваю я и с самодовольным видом вхожу в город.

Я задерживаю дыхание в ожидании их оклика и приказа остановиться. Один из них может побежать за мной и начать убеждать, что эту работу он уж точно может себе позволить. Но я слышу лишь взрыв смеха за спиной и одобрительные аплодисменты одного из охранников.

— Пусть наш король гордится тобой! — кричит он мне, а я спешу поскорей оставить насмехающихся солдат позади, пока меня не охватили отвращение или страх.

Я мысленно возвращаюсь к поставленной передо мной задаче. Лайния — порт на северо-восточном берегу Спринга — мирно спит. Это тихий город. Покой — маска, надетая для всего остального мира, чтобы он мог притворяться, будто не ведает того, что покупаемые товары сделаны руками сломленных и изнуренных винтерианцев, ближайший рабочий лагерь которых находится в сутках езды отсюда. Ангра не позволяет измученным и истощенным рабам находиться в Спринге и пятнать престиж, ведь в доки приходят торговые суда из других королевств.

Улицы у ворот не особо оживленны, но и не пустуют. В свете факелов видны несколько трактиров, изнутри доносятся приглушенные раскаты смеха и музыка. Пьяницы, пошатываясь, кочуют от трактира к трактиру. Больше гуляк нет. Видимо, остальные жители Лайнии ночным развлечениям предпочитают уют постели.

Я повидала достаточно городов Примории, чтобы знать: это ненормально. В большинстве городов даже после заката солнца ярко освещенные улицы полны веселья и шума, и затеряться в толпе очень просто. Но в Спринге так сделать не получится. Если я замру на месте и задержу дыхание, то почувствую присутствие Ангры. Он использует магию накопителя, чтобы заставлять своих людей быть преданными и всегда отвечать так же, как тот охранник: «Пусть наш король гордится тобой!»

Другие королевства используют накопители по назначению — во имя добра: для обильных урожаев, усиления солдат, исцеления больных. Ангра же использует накопитель во имя зла. Он истребляет все хорошее, оставляя лишь то, что приносит выгоду ему самому. Так что каждая душа в его королевстве со временем превращается в порабощенную пустую оболочку.

Я сворачиваю на безлюдную аллею. Сердце бешено колотится, но я не замедляю шага, даже когда дохожу до груды придвинутых к тупиковой стене деревянных ящиков. Я ловко залезаю на верхний, взбираюсь по стене и перекатываюсь на черепицу ближайшей крыши. Может, солдаты Спринга и считают, что пустые улицы легко патрулировать, но заметить врага, прячущегося на крыше, не так-то просто. Черепица крошится под сапогами, когда я рывком поднимаюсь и пускаюсь бегом почти по самому краю крыши, в трех этажах от земли. Прикрываюсь плащом, чтобы проскочить поднимающийся из трубы едкий дым. Поверхность крыши скользит под ногами, точно грунт под копытами лошади. В этот миг не существует ничего, кроме скорости и пружинящего бега. Прыжок и перекат. Я припадаю к дымоходу и на мгновение замираю, задерживая дыхание. Ни криков тревоги, ни бряцанья оружия.

С этой высоты мне открывается вид за лайнийскими стенами. В южный горизонт неровными черными зубцами впиваются Кларинские горы — тихий спящий зверь, следящий за всеми Сезонами: за самым дальним королевством на западе — Саммером, затем за Отемом, Винтером и Спрингом, расположенным у самого моря Дестас. Мне хотелось бы, чтобы мы видели друг друга так, как видят нас горы: бок о бок друг с дружкой, в объятиях бдительного великана, а не разделенными и разобщенными врагами. Если бы мы объединились, то, возможно, смогли бы вновь найти расщелину с источником магии. Пальцы пробегаются по карману, где у бедра устроился лазурит Мэзера. Я мысленно ругаю себя. Генерал дал бы мне хороший подзатыльник за то, что я думаю не о том, о чем нужно.