О чем поет вереск (СИ)

— Мой король, прошу простить, — голос Джареда вытягивал из столь сладостных грез, что хотелось рыкнуть и обвалить своды Черного замка на того, кто посмел нарушить покой короля. Который все-таки уснул!

— Миди-и-ир, тебя Джаред зовет, — прошептала разомлевшая Этайн, не открывая глаз.

— Откуда ты…

— Нет-нет, я не разбираю слов, но его голос как тихий-тихий стук. Очень настойчивый. Прости, — вымолвила со смешком. — Он не волк, он дятел, просто дятел. Стучит прямо в моей голове…

— Советник, это, видимо, что-то о-о-очень срочное? — не сдержался от иронии Мидир, но Джаред ответил очень серьезно:

— О да, мой король. Я в тронном зале. Прошу поторопиться.

Мидир, махом облачившись, зашипел, едва сдерживая рычание: вся кожа, которой он прижимался к Этайн в два часа пополуночи, была обожжена, словно он трогал не женщину, а раскаленный металл.

***

Мидир с Джаредом с одинаковой тревогой смотрели на ледяной посох, ударивший в пол так, что во все стороны зазмеились трещины. Он подтаивал все быстрее и наконец исчез, а то малое отверстие, что оставалось для связи с Верхним миром, схлопнулось. Воздух загудел, повеяло холодом…

Намотанная на посох бумага жалко мокла в луже, почему-то грязной. Замок чавкнул недовольно, втягивая воду, и пол вновь заблестел черным зеркалом с редкими серебристыми искрами.

— Давно появился? — спросил Мидир, не сводя взгляда с бумаги.

— В два ночи. В то самое время, — тихо произнес советник.

Выглядел Джаред необычно задумчивым и даже встревоженным. Мидир в ответ лишь приподнял верхнюю губу.

— Мой король, какие требования предъявляют Не-сущие-свет? Что говорят?

— Ничего!

— Ничего хорошего или…

— Совершенно ничего! — рявкнул Мидир. — Черная глухая стена, словно там все умерли.

— До этого счастья нам, как пешкодралом до Северного моря, — появился в дверях взъерошенный Мэллин. — Сдается мне, не люди объявили нам войну.

Он подошел к центру залы, достал из лужи бумагу и прочитал:

— «Верни Этайн!» Ого! Отрыжка дракона!

— Мэллин! — не выдержал Мидир.

— Фоморов хвост! — выпалил брат менее ругательное, и волчий король кивнул согласно. — Подавитесь, серые заразы!.. Что-то они разговорчивы сегодня…

Мэллин запнулся, что не осталось незамеченным для советника:

— К вам приходили тоже?

— Что значит «тоже»? — прищурился Мидир.

— А то и значит! — Мэллин ощерился совершенно по-волчьи. — Не знаю насчет других, но у меня весьма вежливо спросили, какой дар я желаю получить за то, что выведу человечку из Черного замка. Чуть ли не твое место предлагали, братец!

— Джаред? — коченея от чужой подлости, выдавил Мидир.

— Меня и Алана спрашивали, мой король. Три командира королевских волков, что сейчас в замке, подходили ко мне с похожим сообщением… Видимо, друиды обращались к тем, кто имеет какую-то власть.

— Не знаю, как другие, — пожал плечами Мэллин, — а я послал их в те места, где они точно не бывали. Шипели в ответ уж больно злобно, тварюки!

— Руки, мой король, — встревожился Джаред. — Вечером этого не было.

Мидир одернул кружево, пряча розовую кожу от двух пар внимательных глаз.

— Ерунда. Слишком крепко обнимал Этайн!

— Человечка! — встревожился Мэллин.

— Все хорошо с ней! — рыкнул Мидир. — Я накинул на спальню сплошной покров, через который не проникнуть даже древним богам.

— И все же ваши руки, мой король, говорят о том, что ее пытались вырвать из нашего мира, — потерев подбородок, произнёс Джаред.

— А обруч? — заторопился Мэллин. — Обруч, он…

— Он был на ней. Видимо, помог ее удержать. Спасибо, Мэллин.

Тот погладил себя по голове, а затем глубоко поклонился.

— Третье спасибо за два дня! Ты щедр и великодушен, бра-а-атец!

Мэллин выглядел столь довольным, что холодные когти, удерживавшие сердце волчьего короля на протяжении всей ночи, немного разжались.

— Я все думаю… Был ли хоть один шанс, что вы не заберете Этайн? — негромко произнес Джаред, снова огладив подбородок. И тут же ответил: — Ни единого, мой король. Эохайд во многом ограничил власть друидов на земле. Добились ли друиды чего хотели или нет, я пока не понимаю. Но…

Джаред обхватил себя за плечи, словно защищался от холода.

— Говори! — приказал Мидир.

— А как все красиво начиналось! Волчьему королю подсовывают Этайн. Не жену друга, но — травницу. Этайн, само совершенство, милую, нежную… и непокорную ему. Королю галатов с утра падает подарочек — восточная красавица, и он милуется на глазах друга. Значит, не ценит. Значит, не любит — а вот ши не изменяют любимым. И, разумеется, Боудикка ни в коем случае не хочет отдавать внучку Эохайду навсегда. Хотя почему, собственно? Разве власть королевы недостаточна для нее? Разве можно поменять ее на что-то? Можно. На еще большую власть — ту, которой обладают высшие друиды. Власть над жизнью и смертью. Ты ломаешь гейс Этайн. Насладившись прекрасной смертной, ты, спустя один жаркий Лугнасад, возвращаешь ее земле. Логично и правильно, мой король, известный своим бессердечием. Муки ревности Эохайда тебя вряд ли остановили бы. Что дальше? Думаю, Эохайд разводится, и друиды получают Этайн вместе с ее силой. Уверен, Боудикке многое обещали за это. Который раз думаю, уж не вкладывала ли она магию, доводя красоту внучки до совершенства? Друиды могли помочь, как обычно, в обмен на что-то.

— Я никогда особо не интересовался друидами. Ни у нас, ни на земле, — задумчиво повертел фибулу Мэллин. — А мы не можем их просто извести?

— Извести без повода мы не можем! — отрезал Мидир, взбешенный откровенностью Джареда. — Потому что есть Правила, есть Договор! Сами высшие когда-то были ши!

— Простите, мой король, — склонился Джаред, словно пытаясь скрыть лицо. — Я не упрекаю вас. Я опасаюсь за вас. Хорошо, что все волки — наши союзники. Он прибудет сегодня.

— Он? — удивился Мэллин. — Кто, да кто же?

— Мой принц узнает все в свое время.

— Вот! — ткнул пальцем Мэллин в Джареда и обернулся к Мидиру. — Ты видишь, да? Видишь? Хоть бы слово выдавил из себя в ответ на вполне законный вопрос!

— Мы ждем старейшину волков Севера, мой принц, — голосом холоднее северных льдов ответил советник.

— Ой, прости, Джаред! — заторопился Мэллин, тут же меняя гнев на милость.

— Родня — это всегда сложно, — меланхолично ответил советник, окидывая взглядом близко стоящих волков королевской семьи.

— Мэллин, — начал было Мидир.

— Гляди, братец, чтобы Ллвид Джареда не переманил. Там-то точно никто орать не будет почем зря, и от посуды уворачиваться не придется. Разве что заморозят нашу ледышку окончательно, до самой сердцевины, и будет он складывать слово «порядок» из осколков своего разбитого сердца вечно! — махнул рукой Мэллин. — Ладно-ладно, нечего так переглядываться и меня гнать, сам уйду! Болтайте тут о высоком.

— Советник, ты знаешь, друиды сами воевать не будут, — вымолвил Мидир, когда юношеская фигура брата пропала в переходах дома Волка.

Джаред еще вздохнул, успокаиваясь, прежде чем ответить, сложил руки на груди.

— Люди слабы против ши. Воевать с волками — самоубийство. Однако друиды — мастера оборачивать против своих врагов их же слабость. Или силу.

— Думаешь, они могут натравить на нас наш же мир?

— Я пытаюсь рассмотреть все варианты. На всякий случай привлеку магов для усиления защиты.

— Считай это моей королевской волей. Я могу создать еще механесов.

— Да, мой король, эта мера не будет лишней. Имеющихся хватит для мелких стычек и охраны замка, но не для битвы. Полномасштабной войны с волками никто не затевал уже очень давно, мы привыкли нападать, а не обороняться. На защиту нужно время. Время, которого у нас нет.

Не в силах оставаться на месте, Мидир мерил шагами черный, блестящий редкими звездами камень. Смахнул со стола вазу. Она покатилась по полу с глухим стуком, ударилась о стену и все же раскололась. Замок сложил ее — с задержкой, словно бы недовольно.