Камень сердолик (СИ)

Сёстры вновь стали приглашать гостей в своё жилище, и к Климу подошёл Нур-Тур, который тихонько сказал ему:

- Удивительно. Не в обычае Сестёр кого-либо приглашать в свои жилища. Я, когда жил у них, поднимался наверх всего лишь дважды, а ночевал в этом доме, - и он кивнул в сторону деревянного «теремка», а потом добавил:

- Ты и впрямь много значишь для всех, Клим. Для всего Фаэ. А уж наша благодарность просто границ не имеет.

- Перестань, - вздохнул Клим, - я ничем не пожертвовал ради вашего исцеления, это была воля Души Фаэ, так что не стоит меня так превозносить.

- Ты ещё не понимаешь, - вздохнул Нур-Тур, - дело даже не в исцелении. Дело в надежде на возвращение правильного порядка вещей. Слишком долго Фаэры терпели притеснения на собственной земле, но появление Души Фаэ поможет им. Нет, - сделал Нур-Тур протестующий жест, видя изменившееся лицо Клима, - никто не собирается притеснять Гортанов или истреблять их. Просто Фаэрам нужно стать свободными, жить так, как велит их природа без оглядки на Гортанов. А ты – надежда на то, что Фаэры и Гортаны смогут договориться, и каждый из народов будет жить свободно и счастливо. Фаэ велик, на нём всем должно хватить места, и если Гортаны желают веровать в Небесную Благодать – пусть веруют. Лишь бы это не калечило судьбы невинных Фаэров, вроде вас с Азуром… или того бедного мальчика.

- Ты о Палом Листе? – спросил Клим. – Думаешь, его печальная история как-то связана со жрецами Небесной Благодати?

- Да к Маме Охха не ходи! – отозвался Нур-Тур. – Знаешь, когда он снимал капюшон, я заметил, что он старается скрывать правую сторону шеи, специально волосы так укладывает, чтобы они её закрывали. Но когда он наклонился… Я увидел знак. Знак жрецов Небесной Благодати. Он был в храме. И его заклеймили как еретика, подлежащего уничтожению. Видимо, он сумел бежать, и прибился к Лесным Сёстрам – они принимают всех, кому угрожает серьёзная опасность, а этот знак говорит об опасности серьёзней некуда.

- Но за что его могли так заклеймить? – поразился Клим. – Мне показалось, что Палый Лист не способен на дурные дела.

- И это так, - подтвердил Нур-Тур. – Будь он преступником, Сёстры бы его не приняли, они умеют чувствовать такие вещи. Думаю, что дело таково же, что и у тебя. Бедный парень осмелился полюбить мужчину… а может, и ребёночек у них был, недаром он на Руши с такой тоской смотрит.

- Ты тоже заметил? – поинтересовался Клим.

- Да все наши заметили, - отозвался Нур-Тур. – У нас жизнь такая – приучает всё примечать. Но он молчит, значит, не хочет, чтобы к нему в душу лезли. Но ты ведь особая статья, ты – Хранитель. Может, и сможешь чем парню помочь. Жалко его порой, аж душа рвётся.

Клим с удивлением покосился на явно взволнованного до глубины души Нур-Тура, и в голову ему забрела совсем уж неожиданная мысль. А что? Нур-Тур мужчина совсем не старый, выглядит после исцеления практически красавцем, да и по крови он Фаэр, хоть и наполовину, так что мысль о любви к мужчине у него оторопи не вызывает… Неужели циркач влюбился?

- Палый Лист тебе нравится? – спросил Клим напрямую, и Нур-Тур не стал отрицать:

- Да, но, боюсь, что он верен своему возлюбленному…

- Если его возлюбленный жив… то, думаю, тут и говорить не о чем, - заметил Клим. - Думаю, что Зоркие Глаза и Звезда смогут мне об этом рассказать. И если Палый Лист свободен, то…

- То?.. – с надеждой в голосе переспросил Нур-Тур.

- То я думаю, что тебе стоит попробовать подружиться с ним. Пока только подружиться, мне кажется, что его рана слишком свежа. Но… Он молод и достоин счастья. Вы оба достойны.

Нур-Тур, у которого в глазах вспыхнула отчаянная надежда, кивнул:

- Спасибо. Мне нужно обдумать твои слова. Ведь я старше Листа. Намного старше… А сейчас идём, кажется, нас уже ждут. Прости, я задержал тебя.

- Ничего, - улыбнулся Клим. – Где-то там моё сокровище неугомонное? Что-то я его из виду упустил.

- Не волнуйся, - хмыкнул Нур-Тур, - с таким защитником как чёрный М’Хаши он нигде не пропадёт. Я слышал от Сестёр, что именно чёрные М’Хаши – самые умные, сильные и преданные. Они практически всегда становятся вожаками, а этот, видишь, не захотел… Всё Руши ждал. Так что не волнуйся, ничего твоему сыну здесь не угрожает.

Клим согласился с Нур-Туром, но всё-таки быстро поднялся по лестнице наверх. То, что он потерял Рушана из виду, нервировало парня. Но долго переживать ему не пришлось. Стоило Климу подняться и пройти в тёмный проём, как на него налетел маленький вихрь, следом за которым бесшумно передвигался огромный чёрный призрак.

- Татта! – радостно обхватил Рушан Климовы колени. – Здесь так интересно, пойдём, я тебе всё покажу! Мне бабушка Раковина показала комнату, мы там будем спать!

- Можно? – спросил Клим подошедшую следом няню.

- Конечно, можно, дитятко! Ты здесь дорогой гость, отдохни пока с дороги, а мы пока приготовимся к пиру.

- Нет-нет, - возразил Руши, - можно я покажу татта ваш дом?

- Руши, - возразил Клим, - няня… то есть бабушка Раковина тоже, наверное, устала с дороги.

- Нет, - улыбнулась Гортанка, - вот, увидела я тебя, дитятко, и сыночка твоего и словно молодость ко мне вернулась. Просто камень с души свалился, когда поняла я, что ты на меня зла не держишь…

- За что? – удивился Клим. – Ты же ни в чём не виновата.

- Ох, не сумела я вам с Азуром вовремя глаза раскрыть на мерзавку Азиль, - вздохнула Раковина. - В том и виновата.

- Это – дело прошлое, - отозвался Клим. – Не в чем тебе себя винить, няня. А с Азиль, думаю, мы ещё встретимся. Вряд ли она нас в покое оставит. Только теперь у меня есть, чем её встретить. Так что не беспокойся, няня, мы справимся.

Рушан, внимательно слушавший их разговор, не преминул вставить слово:

- Мы обязательно найдём моего второго татта! И будем жить все вместе, правда, татта Камель?

- Конечно, малыш, - улыбнулся в ответ Клим, у которого перед глазами встал смеющийся Азур из воспоминаний Камеля. Клим уже давно признался сам себе, что испытывает к этому, никогда не виденному им наяву юноше не просто приязнь… Это было что-то большее. Скорее всего любовь Камеля не ушла вместе с ним, а каким-то образом передалась Климу, как и часть воспоминаний… но об этом и в самом деле стоило подумать позже. И Клим поднял Рушана на руки и сказал:

- Ну что же, показывай, как живут добрые Сёстры, малыш.

Рушан радостно пискнул и затараторил о том, что здесь так красиво, и травками приятно пахнет, и ягодами… А ещё в жилища Сестёр залетают птицы и забавные зверюшки, которые любят спать под потолком комнат.

- Зверюшки? Залетают? – удивился Клим.

- Сёстры называют их летучими М’Хаши, - пояснила Раковина. – Мордочки у них похожи, но эти зверюшки маленькие и у них есть крылья покрытые шёрсткой. Они безобидные, любят молоко и правда спят на потолке. Я их сперва испугалась, но потом привыкла.

Клим тут же сообразил, что это какая-то местная разновидность летучих мышей и удивился, что Сёстры с ними подружились – помнится, в его земном прошлом, девчонки этих тварюшек боялись до одури… как-то ездили они с классом на экскурсию в Саблинские пещеры под Питером… это было ещё до интерната… так девчонки, завидев безобидных тварей, гроздьями дрыхнущих под потолком пещер, развизжались так, что перепугали бедных мышей до полной невменяемости, те начали слепо метаться, девчонки визжали всё громче, началась паника… и экскурсию пришлось прервать. А тут – надо же…

Дом Лесных Сестёр действительно был уютным настолько, насколько вообще может быть уютным жилище, вырубленное в скале. Длинные коридоры устилали плетёные мягкие дорожки, стены из светлого камня были ровно выглажены, на них висели самодельные плетёные узорчатые ковры, в нишах, вырубленных через каждые несколько шагов, стояли широкие чаши с чем-то, вроде мхов, которые давали ровный, хоть слабый, серебристый свет. Хотя… вряд ли это мхи, скорее что-то вроде пещерных грибов, не нуждающихся в свете. Но придумано неплохо, если поливать регулярно и подкармливать, получится просто неиссякаемый источник света. Двери в комнаты Сестёр были занавешены плетёными циновками, кое-где циновки были подняты и скатаны наподобие жалюзи, и тогда было видно, что обстановка в этих, как их стал называть про себя Клим, кельях, была довольно скромной – узкое ложе, небольшой столик со стулом, ниша-шкафчик, полки с книгами и всякими нужными мелочами. Но даже эти кельи были уютными – пёстрые ковры на полу и на стенах, узорчатые тканые покрывала на кроватях, картины и вышивки… Всё это гармонично сочеталось, ни одна «келья» не выглядела унылой, у каждой было своё лицо. Показала Раковина Климу с Руши и мастерские, где делали эти самые коврики, шили одежду, тачали обувь, ткали и вышивали. Лесные Сёстры оказались весьма рукодельными дамами, но, с другой стороны, жили они в одиночестве, замкнутой общиной, не имея под руками никакого занятия, - поневоле начнёшь ссориться… А так все при деле.