Право последнего вздоха (СИ)

– Думаю, твои силы стали расти, не знаю, стресс, а может… – он замолчал, о чем-то задумавшись, и даже замедлил шаг.

– Может, что? – Мне совсем не понравился его мрачный взгляд.

– Эдриан рассказывал тебе, почему Служители жили довольно обособленно?

– Связавшись с вампирами, иначе не получается, – хмыкнула я, оглядываясь и не встречая ничего, кроме желтоватого пустыря, на котором не могло существовать ничего живого.

– Очень остроумно, – поморщился он, следуя за мной. – Так, их было тяжелее сломить. Вероятно, ментальные силы тоже росли в геометрической прогрессии, когда они действовали на одной волне.

– И? – Мне не терпелось услышать его вывод, потому что цепочка никак не складывалась, рассыпаясь на отдельные звенья.

– Там, в кафе вполне мог оказаться твой отец. Он не выезжал из города и мог следить за тобой. Ты хотела его увидеть, он хотел, произошел своеобразный эмоциональный всплеск, который и вызвал твое видение.

– Очень складно.

– У тебя есть другая идея? – развел руками парень, бросая на меня серьезный взгляд. – Могу поспорить, что нет.

– Ладно, как скажешь, – согласилась я, не находя в себе сил для спора. – Радует одно, что с отцом все-таки все в порядке. Хотя, он мог бы показаться мне, забрать нас с мамой.

– Видимо, не мог. Я думаю, он посчитал, что так безопасней. Согласись, пускай это место и омерзительно, оно все же лучше, чем оказаться в плену у бессмертных, поверь, тебе бы там не понравилось.

Мы уже дошли до одинокого разрушенного дома, выглядящего в солнечных лучах еще хуже, чем в ночных сумерках. Свет обнажал каждый изъян, уродуя потрескавшиеся и развалившиеся стены, служа ужасным контрастом с черным проемом окон. Никому не хотелось спускаться вниз и прятаться под землей, даже Виллису, который, казалось, уже начал привыкать к летнему пеклу, но все же выглядел еще мрачнее, чем обычно.

– А как насчет тени? Что это может означать? – спросила я, присаживаясь на ближайший валун, но тут же вскакивая из-за того, что камень оказался раскаленным настолько, что обжег кожу, как нагретая конфорка. – Черт. Нужно вычислить убийцу, если это вообще вампир. Может, какое-то массовое помешательство, болезнь?

– Тень контролировала мужчину, так что здесь можем с точностью сказать, что мы имеем дело с реальным существом. В нашем мире принято скрывать способности, так что невозможно сказать, в чьих силах совершить подобное. – Виллис опустил голову, что-то рисуя носком туфли на песке. – Все мужчины посещали Совет, так что я ставлю на кого-то из верховных.

– Ньюбелз? – У меня не находилось других вариантов.

– Он моложе остальных старейшин, так что ему это вероятно не по силам. Да и странно все это, мы не можем влиять ни на чье сознание на расстоянии.

– Это так жестоко, что за чудовище может вытворять такое? – Озноб прошелся вдоль по моему позвоночнику, как только видение мужчины, перерезающего своего горло, вновь всплыло в памяти.

– Я расскажу обо всем Эдриану, может, ему что-то удалось выяснить, – ответил Виллис, махнув рукой в сторону входа в подвал. – Лучше не искушать судьбу и вернуться в укрытие. Скоро жара пойдет на спад.

– У него все в порядке? – Я послушно направилась к металлической двери, вспоминая, что когда-то, казалось так давно, мы вместе с Эдрианом вот так подходили к этому дому, еще не зная, чем все закончится. Возможно, мысли о подобном финале проскальзывали у нас обоих, но никто не хотел в них сознаваться. – Почему он мне не звонит?

– За ним внимательно наблюдают. Стоит выждать, иначе они выйдут на тебя и на твою мать. Не волнуйся, он тоже по тебе скучает, поэтому и ведет себя как полный идиот, с которым просто невозможно находиться рядом.

Мы молча спустились в подвал, пройдя темными коридорами, и вернулись в гостиную, в которой уже оказалось прибрано, а на столе медленно горели свечи. Если бы не память о палящем беспощадном солнце, можно было подумать, что за этими стенами царит ночь или бушует буран. Ничто не могло согреть эти толстые каменные стены.

– Как долго это все продлится? – Мне не хватало сил ждать. С каждой минутой становилось ясно, что мы все глубже вязнем в трясине, из которой еще никому не удавалось вырваться. – Что если все это ловушка?

– Что? – Виллис замер, словно обратившись в камень. Отблески свечи скользили по его бледному лицу, но мой взгляд не находил на нем никаких эмоций.

– Все складывается так, как хочется бессмертным. Эдриан вернулся домой, мы с мамой заперты в ловушке, члены Совета умирают один за другим. Где хоть что-то положительное? Как только мы приехали, все катится по наклонной, становясь только хуже. Осталось лишь поймать моего отца. И все. Игра окончена.

– Не только твоего отца, – пожал плечами парень, хотя его боевой настрой заметно упал после моего заявления. – Остальные люди тоже понимают, чем рискуют. Та же Виолетта, они станут бороться. Может безуспешно, но все же.

– Этим ты хотел добить меня окончательно?

– Хочешь услышать историю про радужную страну, где по облакам скачут белогривые единороги, и добро всегда побеждает зло, это не ко мне. Я вырос на «Божественной комедии» Данте и до сих пор вспоминаю, как на девятом круге рядом с Люцифером страдают предатели.

– Они нас поймали. – После этих слов в комнате стало совсем тихо, и я погрязла в этой тишине, затихая вместе с унявшимися шорохами. – Нам не выбраться.

– Не паникую. – Виллис успокаивающе погладил мое плечо, но жест вышел каким-то грубым, лишенным должность нежности. – У нас все под контролем. Мы спасем этого бедолагу, и счет уже не будет таким разгромным.

– Не попадитесь, – бросила я через спину, не в силах больше продолжать разговор, чувствуя, что это не приведет ни к чему хорошему. На сегодня было достаточно разочарований. – И ты же не станешь звонить Марине?

– Не стану, – раздался за моей спиной тяжелый вздох. – Мы свяжемся с тобой. Не скучай.

– Легко сказать.

Вначале мне хотелось зайти к маме и рассказать ей, что я видела отца, но тело застыло прямо у деревянной двери, а ладонь приросла к округлой гладкой ручке. Стоило ли вообще волновать ее? Кто мог предсказать реакцию бедной женщины, которая проводит взаперти уже не ясно какой день. Я не могла предоставить ей ничего, кроме своего разыгравшегося воображения, сомнений и страхов. А мне было страшно, даже больше, чем хотелось признавать. Этот день мог стать лучшим за последнее время по приезду в город, но этого не случилось. Нас ждал большой провал.

Я заставила себя опустить дверную ручку и отступить на несколько шагов, моя исповедь и очередной скандал могли подождать. Силы почему-то оказались на исходе, возможно из-за самого режима существования, глубоко под землей, где время, казалось, текло совершенно по-другому. Меня клонило в сон от угрюмых теней, прячущихся по углам, от звуков, которые практически сливались с тишиной, от одиночества, следовавшего по пятам, от отчаяния, давившего на грудь. Даже в комнате за время моего отсутствия значительно похолодало, удивительно, что мебель не покрылась тонким слоем инея.