Проклятие медвежонка (СИ)

- Аня! Что ты делаешь? – умоляюще смотрела я на недавнюю подругу.

- Ты не слышала? Меня зовут Улия! – ответила, улыбаясь, та.

- Но как такое может быть? Это ведь не на самом деле? Ведь я сплю? – всё ещё надеялась я.

- Все так говорят, когда дело доходит до расплаты! – грубо ответила Хворостова. В её руках блеснуло лезвие ножа.

- Нет! Пожалуйста! Не делай этого! Ты ведь моя подруга? Ты ведь не сделаешь мне ничего, правда? – молила я.

Хворостова, оказавшись возле меня, схватила мою левую руку и нанесла ещё один порез. Я ощутила тепло в руке, а потом и во всём теле. Я почувствовала, как силы покидают меня. Я встала на колени и всё ещё умоляюще смотрела на Аню, пока глаза мои не закрылись, а силы вышли вон.

- Верна, Уфара, чего стоите? Приступим к ритуалу, пока не закончилось полнолуние! – обратилась Королева к подругам Хворостовой, взглянув на круглую луну, которая уже начала опускаться.

- Ифериус домингус, иферуис коэлум, ифериус терам витаус! – услышала я уже знакомые страшные слова, доносящиеся откуда-то сверху. С трудом открыла глаза: Хворостова, две её подруги и Воронова, уродливое лицо которой я уже могла разглядеть при ярком свете луны, кружили надо мной на мётлах, как и в прошлый раз. Но теперь я чувствовала боль, ноющую боль в сердце, которое еле билось, предчувствуя конец.

Сердце ныло и у Констанции Станиславовны, которая места себе не находила. Какая-то неведомая сила привела её в комнату дочери. Она несколько минут смотрела на портрет Ника и никак не могла понять, чем же этот юноша с проколотой губой и язвительной улыбкой мог так увлечь её дочь, что такого она в нём нашла, в этом уверенном наглеце и самолюбце, что каждую ночь подолгу разговаривает с ним….

Раздался шум сзади. Констанция Станиславовна обернулась – это упал синий медвежонок с письменного стола. Она подошла к нему, подняла, интуитивно подула, будто тот был живой, и поставила на место. Глаза медвежонка и впрямь были похожи на человеческие – уставшие и печальные. Констанция Станиславовна взяла его и прижала к груди. Постояв так какое-то время, она вновь посадила его на стол.

Слеза вдруг покатилась по её щеке. Она почувствовала на душе такую горечь, какую чувствуют при утрате близкого человека…. Правильно ли она воспитала свою дочь? Не слишком ли она была строга? Почему-то в голову пришли к ней эти мысли. Возможно, своей принципиальностью и консервативностью она задавила её личность, не дав сколько нужно любви, тепла и заботы. Ведь, по сути, она не знает хорошо Анжелику. Она никогда не разговаривала с ней на темы, которые каждая мать обязана обсуждать со своей взрослой дочерью. Она не знает, о чём Лика мечтает на самом деле. Не знает, нравится ей какой-нибудь парень. Она не в курсе, сколько у неё друзей.

Констанции Станиславовне стало вдруг так грустно, что захотелось разрыдаться. Она до сих пор не понимала, почему её материнское сердце так ныло в эту минуту….

- Ты где была? Я бегал по всему универу, тебя искал! – Ник бросился мне на шею, лишь только я вышла на улицу. – Что с тобой? На тебе лица нет!

- Всё нормально, не бери в голову, - монотонным голосом ответила я.

- Нормально? Да ты себя видела? Ты же бледная, как поганка! – Ник взял меня за руки. – Нет, нужно больше гулять на природе, воздухом свежим дышать. Точно! Решено: завтра едем на дачу!

- Какую дачу? – я не понимала, о чём говорит Ник.

- Саму обыкновенную: с лесом, с баней и шашлыками, которые превосходно готовит ваш верный слуга! – отчеканил Ник.

- У тебя есть дача?

- У меня пока нет. Но дача есть у одного моего хорошего друга, – настроение Ника было прекрасное, и мне не хотелось его портить, так что я держалась из-за всех сил, чтобы не расплакаться, а причина тому была, поверьте! – Мне нужно позвонить! Подожди минутку! – Ник опустил мои руки и отошёл с телефоном в сторону.

До меня доносились обрывки фраз – Ник договаривался по поводу дачи. Мне же было не до этого. В ушах до сих пор стояли слова Хворостовой: «Пришло время расплаты!» Неужели это происходит на самом деле и уже завтра я должна умереть – не могла я до сих пор поверить!

- Всё! Договорился! – Ник подбежал ко мне и поднял меня на руки и закружил. – Завтра едем на пикник. Ты не рада? – лицо его сияло.

- Почему же? – я попыталась выдавить улыбку. – Очень рада! Правда….

- Ну, всё же где ты была? Мне сказали, ты зашла в универ вместе с этой вашей…как её…Тортиллой.

- Да! – оборвала я его. – Мы разговаривали в конференц-зале.

- Постой! – Ник опустил меня на землю. – Я заходил туда. Там никого не было.

Я побледнела ещё больше.

- Как никого? Мы были там. Мы заперли дверь изнутри, чтобы никто не мешал разговору!

- Да нет же, говорю, я заходил туда. Там было темно и пусто, – настаивал Ник. – Ладно. Не важно. Не хочешь – не говори. Ты же не с парнем была, а с подругой. Смотри, я очень ревнивый! Увижу тебя с другим – ты труп! – лицо Ника стало вдруг серьёзным.

Я всё ещё не понимала, что происходит….

- Честно говоря, я немного устал! Зато концерт прошёл как надо! – Ник ждал от меня поддержки.

- Да! – ответила я, продолжая думать о своём.

- Да? И это всё что ты можешь сказать? После того, как я посвятил тебе одной все свои песни! – Ник смотрел мне прямо в глаза.

- Прости. Я задумалась, – вновь попыталась я улыбнуться. – Ты пел превосходно!

- Нет, с тобой явно что-то не то сегодня.

- Я тоже немного устала. Завтра, надеюсь, отдохну.

- Хорошо! Я отвезу тебя домой! – Ник взял меня за руку и потащил к байку.

Через полчаса мы подъехали к дому. Я не хотела, чтобы мама видела меня на мотоцикле, поэтому к моему дому Никита никогда не подъезжал, останавливаясь немного поодаль, у соседнего.

- Спасибо за вечер. Я пойду, – пыталась я высвободить свою руку из рук Ника. Он же не спешил меня отпускать.

- Когда ты меня познакомишь со своей мамой? – лицо его было серьёзнее некуда. – Я не хочу больше вот так прятаться. Я хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему.

- Я обязательно вас познакомлю… - я запнулась, - чуть позже.

- Хорошо! – улыбнулся Ник и отпустил мою руку.

Я ушла, ни разу не обернувшись. Ник вернулся к своему байку. Сел на него, но не спешил уезжать. Сердце его колотилось, какое-то новое непонятное чувство, до этого совсем не знакомое, овладело им. Он был возбуждён. Нервные импульсы, словно ток, бегали по всему телу, доставляя неимоверное удовольствие. Ник закрыл глаза. Образ Анжелики тут же возник перед ним. Нику было так хорошо, как никогда. Хотелось кричать на весь мир…. «Неужели это и есть та самая любовь…» - думал Ник.

- Почему так долго? Я волновалась! – мама с порога обняла меня. Это было впервые. Я растерялась и не знала, что ответить.

- Я заболталась с Наташей, опоздала на автобус… - начала я оправдываться.

- Понятно! – успокоилась мама. – Ужинать будешь?

- Спасибо, я не голодна, - сдерживая слёзы, ответила я и направилась в свою комнату.

- Звонила Аня Хворостова. Так что про дачу я знаю! – мама улыбалась.

Я застыла на месте.

- Как знаешь? - голос мой предательски задрожал.

- Анечка сказала, что завтра вы едите к ним на дачу с ночёвкой. Она попросила тебя отпустить. Я очень рада, что вы, наконец, подружились. Она очень хорошая девочка, и семья у неё приятная. Так что волноваться я не буду. Можешь спокойно ехать!

Я не знала, что и думать. Хворостова и здесь успела. Она сделала всё за меня.

Я вошла в комнату, уткнулась в подушку и дала волю чувствам. Слёзы душили меня. А бедное сердце разрывалось! Как же я запуталась в своей жизни! Что же я натворила!!!

- Разве ты не этого хотела? – вдруг услышала я голос.

Оторвала голову от подушки – возле раскрытого окна стояла та, о ком я продолжала думать: Хворостова … или это была Улия. Растрёпанные длинные волосы развевались от сквозняка, гуляющего по комнате. Она была в своём страшном чёрном балахоне.