Проклятие медвежонка (СИ)

- Кто звонил? Этот придурок? Я же сказал, что больше не хочу его видеть! – отпивая пиво, протянул Микс каждое слово.

- Вставай, говорю! – Кир бросил в него пиджак. – Ника избили!

- Что? – Стас сразу протрезвел. – Как избили? Когда? Кто?

- Не знаю!

- Где он?

- Под Никитским мостом! Чёрт! Я же предупреждал его! – выругался Кир, открывая входную дверь.

В то самое время, когда серебристая «Тойота» подъезжала к мосту, Ника на каталке уже грузили в карету «Скорой помощи».

- Я поеду с вами! – я поднялась в машину вслед за Никитой.

- Вы кто ему? – спросил фельдшер.

- Друг! – ответила я без раздумий.

- Хорошо!

- Он в порядке? – взволнованный Кир, запыхавшись, подлетел к машине.

- Жить будет! – ответил врач «Скорой помощи». – Больше пока ничего не могу сказать.

- Куда вы его?

- В пятнадцатую городскую!

Констанция Станиславовна не находила себе места. Ходя из угла в угол, она то подходила к окну, то вдруг ей слышался шум возле входной двери, и та опрометью бежала в коридор. Обе стрелки круглых настенных часов застыли на цифре девять. А Анжелики всё не было. Её сотовый лежал на письменном столе в комнате. «Что-то точно случилось!» - сердце матери было не на месте.

Ни Наташа, ни Аня Хворостова, которым она позвонила первым, ничего не знали о местонахождении Анжелики. Констанция Станиславовна вытерла слёзы рукавом и продолжала ходить по комнате. В дверь позвонили. «Анжелика!» - обрадовалась она.

На пороге стоял незнакомый молодой человек с букетом красных роз.

- Вам кого? – сквозь слёзы спросила Констанция Станиславовна.

- Вы мама Анжелики?

При этих словах она сползла по стенке на пол.

- Что с ней? – боясь услышать ответ, спросила мать.

- Я не знаю! – растерялся симпатичный незнакомец. – Я, скорее, к вам.

Я сидела в больничном коридоре и ожидала приговора врачей, совершенно забыв о времени. В тот момент для меня не существовало ничего и никого, кроме Ника.

- Вы приехали с тем избитым юношей? – наконец, вышел врач в синем халате и похожим на тюбетейку чепчике.

Я вскочила с места.

- Что с ним?

- Всё нормально! Переломов нет, сотрясения, как ни странно, тоже, внутренние органы не повреждены. Он в рубашке родился! При таком избиении всего лишь несколько ушибов! Полежит у нас немного, пока не оклемается.

- Я могу его видеть? – это было всё, о чём я мечтала.

- Да, он в десятой палате. Только не долго. Сейчас ему нужен отдых.

Я открыла дверь палаты. Ник был один. Он лежал на высокой кровати, даже не лежал, а полусидел. Я робко вошла, прикрыв за собой дверь. Ник обернулся в мою сторону. Я смотрела на него и не могла отвести глаз. Даже в больничном белом халате он был прекрасен! Его не портили ни ссадины, ни многочисленные синяки на лице.

- Спасибо! – сказал он чуть слышно.

- За что? – не понимала я. Это я его должна была благодарить за то, что стою здесь рядом с ним и могу наслаждаться его присутствием.

- Ты спасла мне жизнь, - он отвёл взгляд в сторону.

- Врач сказал, что ты почти в порядке! – я старалась насмотреться на него, пока была такая возможность.

- Я не в порядке! – оборвал меня Ник.

- Но… - я не успела договорить.

- Что ты сделала со мной?

- Анжелика позвонила, сказала, что один её друг попал в больницу, и она не могла его оставить, - свободно выдохнув, сказала Констанция Станиславовна, ответив на телефонный звонок.

- Слава Богу, всё обошлось! – выдохнул и Сева Макарский, а симпатичным гостем с букетом был именно он.

- Какой такой друг? – разводила руками Констанция Станиславовна. – Анжелика никогда мне раньше ничего не рассказывала. – Вы тоже друг? Почему я ничего об этом не знала?

- Вот теперь знаете! – улыбался Сева. – Ваша дочь – прекрасная девушка. И я, честно говоря, испытываю к ней большие чувства, чем просто к другу. Но она очень скромная и боится принять их. Поэтому я и пришёл поговорить с вами, чтобы вы знали: у меня серьёзные намерения по отношению к Анжелике.

- Да, может быть, я воспитала свою дочь слишком строго. Но она у меня одна, понимаете?

- Конечно. Мой отец тоже хочет для меня самой лучшей участи.

- Судя по вашему внешнему виду, вы не из нашего круга, - с укором посмотрела Констанция Станиславовна на Макарского, который в сером строгом костюме с галстуком, с убранными на пробор волосами был похож скорее на принца, о котором мечтают все девушки. – И машина у вас дорогая. Скажите, зачем вам нужна моя дочь?

- Констанция Станиславовна, вы прозорливы, как никто другой! – продолжал улыбаться Сева. – У меня было много девушек, не скрою, но с такими, как Анжелика, мне сталкиваться не приходилось. Она – настоящая, понимаете, живая!

Улыбка Макарского, подчёркнутая ямочкой на подбородке, свела с ума не одну девушку. Констанция Станиславовна тоже не смогла устоять перед её чарами. Через полчаса знакомства с Макарским она болтала с ним, как со старым другом.

Послышался звук ключа в замочной скважине.

- А вот и наша Лика! – мама вскочила с места и поспешила открыть дверь.

- Что ты здесь делаешь? – я никак не ожидала увидеть того, кого в тот момент больше всего не хотелось видеть.

- Зачем ты так грубо, дочка? – встала на защиту Макарского мама. – Сева пришёл познакомиться. Почему ты раньше не говорила о том, что у тебя такой милый друг.

- Ах, он уже для тебя милый? Извини! – обратилась я к Макарскому, стоявшему не шелохнувшись возле стола. – У меня нет желания разговаривать. Давай отложим разговор на другой день! – я, еле волоча ноги от усталости и пережитого стресса, направилась в свою комнату.

- Это важно! – Макарский прошёл вслед за мной. – У тебя даже его портрет висит над кроватью! – он, явно, был раздражён, увидев плакат с Ником.

- Это не твоё дело! – ответила я грубо.

- Может быть, скажешь ещё, что с ним была всё это время.

- Может, и с ним! – своей настойчивостью Макарский меня раздражал. – Давай поговорим завтра. Я очень устала. Я позвоню тебе! – умоляюще посмотрела я на Севу, захлопнув дверь прямо перед его носом.

- Но…- тот уже ничего не мог сделать.

- У неё и правда что-то случилось! – успокаивала Констанция Станиславовна Севу, открывая перед ним входную дверь. – Ничего, потом поговорите. Ты заходи! – улыбалась она ему как близкому другу. - Спокойной ночи!

- Лика! – мама открыла дверь моей комнаты, но поняв, что со спящей ей поговорить не удастся, тоже решила отложить разговор на завтра.

- Валентина! – крикнул Макарский, переступив порог своего дома.

- Да, Всеслав Альбертович! – выбежала та из кухни.

- Отец дома?

- Нет. Он ещё не вернулся.

- Хорошо. Я буду в комнате. Меня не тревожить. Если кто позвонит, меня нет дома! – Макарский был раздражён.

- Что-то случилось? – испуганно посмотрела на него домработница.

- Ничего! – буркнул тот в ответ и скрылся за дверью.

- Что-то точно случилось! – домработница лишь развела руками.

- Это не моё дело, говоришь! – Сева, войдя в комнату, сдёрнул скатерть с журнального столика, так, что ваза с цветами, украшавшая комнату, с грохотом полетела вниз. – Это мы ещё посмотрим!

- Нет! Точно что-то стряслось! – испуганно прошептала Валентина.

Прошло ещё двенадцать дней….

Моя жизнь изменилась. Меня больше ничего не радовало. Апатия свалилась тяжёлым одеялом, туманя разум. Я забила на учёбу. Съехала на тройки, прогуливала универ, что для отличницы было непростительно. Маму вызывали «на ковёр». Но та лишь разводила руками. Она и сама не понимала, что со мной происходит.