Единственная из чужой Вселенной (СИ)

А потом она начала кричать, куда повернуть, ускориться, или замедлиться. И я потерялся от ощущения близости Изелейны, от того как она разговаривала — мягко, ласково. От того как трепала мои волосы, когда делал то, что просила.

Мы заплыли на глубину, сделали несколько витков, возле громадных шаров, в которые сбились стайки золотистых рыбок. Догнали ленту, в которую выстроились красно-оранжевые с синими пятнами.

И немного приостановились над большим камнем — на нем раскрывалась раковина моллюска, размером с мою голову.

Краем глаза я видел, что и Сэл катал Даритту. Она кричала Изелейне как тут здорово и просила Нонкса ускориться, притормозить, подплыть туда, подплыть сюда.

Когда мы усталые выбрались на берег, казалось, что не было этих страшных дней. И в целом мире остались только я и единственная. И где-то там, за бортом нашего корабля счастья плывут Сэл с Дариттой, весело переговариваются и чему-то смеются.

Когда мы усталые выбрались на берег, казалось, что не было этих страшных дней. И в целом мире остались только я и единственная. И где-то там, за бортом нашего корабля счастья плывут Сэл с Дариттой, весело переговариваются и чему-то смеются.

Полдень давно миновал. Солнце светило особенно ярко и припекало изрядно.

Но полукровкам, кажется, нравился знойный день Миориллии. И это очень вдохновляло.

Изелейна прищурилась, посмотрела как-то по-особенному, погладила меня по волосам и спросила:

— А теперь может вы нас еще и покормите?

Не сразу понял я суть ее вопроса. Утонул, безнадежно потерялся в прозрачных янтарях глаз. Эйфория охватила меня, и даже боль и спазмы внизу живота, заставившие резко поджать ноги, отошли на второй план. Я смотрел ей в глаза, улыбался и не мог связно произнести пару слов. Не то чтобы произнести, я даже мыслить связно не мог.

— Мей? Ты меня слышишь?

Мне хотелось чтобы ее ладошка запуталась в волосах и продолжала гладить их, перебирать. Хотелось прикрыть глаза и представлять, что мы совершенно одни. Только она и я и бешеный стук сердец, и рваное дыхание. И больше ничего.

Я посмотрел на Сэла, словно ища у него помощи. Он пожал плечами и немного растерянно предложил:

— Поедим в замке Нонксов?

— Почему нет, — бодро кивнула Даритта. — Кстати, замковую площадку вы нам не показывали. Я была там. Там очень красиво.

Я посмотрел на Изелейну — ей явно пришлась по душе идея подруги. И понял, что пора вытаскивать себя за уши из эйфории от близости единственной. В конце концов это уже не лезло ни в какие ворота. Девушка проголодалась, а моя голова была забита черте чем.

И мы засобирались в Хоссел.

(Даритта)

Пока мы летели в замок Нонксов, пока юркий шар-мобиль с привычной лихостью лавировал между воздушными замками, я все еще находилась под впечатлением от общения с Сэлом. Я и забыла — какой он.

Замечательный, веселый, немного наивный. А еще ласковый и такой мой… Я забыла это ощущение, когда мы смотрели друг другу в глаза, и весь мир уходил на задний план.

Когда внутри растекалось тепло и хотелось никогда не разлучаться с моим верианцем. Не разлучаться? А как же мама? Изелейна сказала, что может вернуть нас домой?

В голове царил кавардак. Я хотела, но не могла принять однозначного решения и трусливо откладывала его на потом. А когда оно будет, это «на потом»… Мне не хотелось об этом думать.

Могла ли я предположить, что все обернется так, что решать придется впопыхах, за считанные минуты? И решение, как обычно в таких случаях окажется роковым, неверным, несправедливым для всех.

Удивительный замок Нонксов, похожий на белый бутон, томно прикрытый голубоватыми листиками выплыл из небесных каменных джунглей.

Он всегда меня завораживал. И как я об этом забыли? Ведь тоже забыла!

Шар-мобиль юркнул в ангар, и не успели мы с Изелейной выдохнуть, верианцы открыли двери с разных сторон.

Я с удовольствием оперлась о твердую руку Сэла и выскочила наружу.

Верианец окатил меня удивленным взглядом, словно не верил, что все так изменилось. Ничего не менялось. Просто… просто мне было не до чего.

Не успели мы дошагать до знакомых громадных дверей с изображением драконов в самых разных позах и видах, как навстречу вышел Путник.

Я видела, как он устал, как измотан. И не только по бледному лицу куратора, потухшему взгляду темных

До комнат мы дошли молча. И казалось мне, что стук сердца заглушает наши шаги, да и вообще все звуки в тишине дневного замка.

Сэл отворил дверь, и мы с Изелейной юркнули в комнату. Она вдруг как-то странно посмотрела на меня, на Мея и произнесла:

— А, может, вы побудете тут с Сэлом вдвоем? А? Я хочу остаться с Меем наедине.

Мой спаситель резко выпрямился, глаза его потрясенно расширились, а губы дрогнули в улыбке.

Сэл посмотрел на меня, на Мея, и снова на меня. И стало ясно — его согласие целиком и полностью зависит от моего собственного.

— Идите, — кивнула, не желая заставлять подругу ждать. — Ты же накормишь меня? — обратилась к Сэлу.

Изелейна и ее принц даже не вышли — выпорхнули из комнаты, и мы остались вдвоем.

Пару секунд Сэл словно не знал, что делать. Застыл напротив, напряженно вглядываясь в мое лицо, будто ища там ответа, одобрения. И вдруг расцвел улыбкой:

— Сейчас позову слуг, они принесут еду, — и бросился к стене.

Я уже знала, что оттуда выезжает специальная панель с чем-то вроде встроенного в замок компьютера. Сэл быстро набрал что-то на клавиатуре с незнакомыми буквами — способности полукровок не позволяли так быстро переводить письменный текст.

Когда принц повернулся ко мне, удушливая неловкость снова повисла в комнате. Я смущалась его взгляда, в котором, как в раскрытой книге читалось — Сэл чего-то ждал, на что-то надеялся. И это что-то целиком и полностью зависело от меня.

Несколько секунд мы провели в неловкой тишине. Казалось, даже двери в замке постукивали слишком громко, слишком неделикатно нарушая наше уединение. И вдруг всю неловкость как рукой сняло.

Я улыбнулась Сэлу, он улыбнулся мне, и мы расселись за пластиковым столом с ракушками, словно всю жизнь только так и делали.

— Расскажи про ваш мир, про вашу планету, — попросила я.

И Сэл охотно поделился:

— Сейчас существует содружество планет. Их много, много разных рас. Я тебе покажу их. Земляне входят тоже, — кивнул он на меня. Я поневоле улыбнулась. — Миориллия — лучший галактический курорт, — не без гордости произнес Сэл. У нас чудесный климат и аборигены, — он ткнул себя пальцем в грудь, — Весьма радушны.

В комнату ворвался слуга, принялся сервировать стол.

— А унги? — поинтересовалась я.

— Унги? — уточнил Сэл. — А-а-а! Это вторая разумная раса Миориллии. Верианцы — первая, унги — вторая. Мы давно сосуществуем бок о бок. Унги всегда жили в горах. А равнины принадлежали верианцам. И у нас несколько стран.

— Я поняла, — кивнула я и попробовала овощное блюдо, оставленное слугой. Очень вкусно… пальчики оближешь. — И у вас монархия.

— Не совсем, — покачал головой Сэл и тоже отдал должное блюду. — Есть короли и есть совет десяти. Совет избирает народ. Вот Бис — он советник. Но в чрезвычайных обстоятельствах, когда счет идет на минуты, да, решают короли.

(Мей)

Я шагнул за порог комнаты Сэла, вслед за Изелейной и выжидающе застыл, борясь с болью взросления. Она почти не успокаивалась — так действовало второе, неестественное взросление.

Но я не жалел. Я бы набросился на нее, смял, сжал в объятиях, поцеловал… У меня голова кружилась от мыслей и желаний. Я почти не владел собой, и даже выучка нескольких сотен лет плохо помогала оставаться невозмутимым, спокойным рядом с этой женщиной.

Изелейна изучала меня. Внимательно скользила взглядом по лицу, по телу. Что она такого увидела? Смятение душило тугой петлей на шее, сердца бились в бешеном ритме.