Аполлион (ЛП)

Это было жуткое место, как прогулка по лабиринту безнадежности и забытья. А мы еще даже не дошли до Долины Скорби. Охо-хо, это будет весело.

Внезапно потоки влажного холода появились в воздухе. Я подняла голову, глядя в огненно-оранжевое небо. Одна капля упала мне на щеку. Затем небо открылось, окатывая нас холодным дождем в течение нескольких секунд.

Я вздохнула.

— Серьезно, здесь идет дождь?

— По крайней мере, это не кислота.

Это был Айден, всегда видевший хорошую сторону в происходящем.

Надвинув свой капюшон поглубже, я побрела вперед. Души не обращали никакого внимания на сильный дождь. Возможно, они привыкли к нему. Я хотела остановиться и закричать на них, чтобы они шли на суд, так как чтобы ни ждало их, это не могло быть хуже этого.

Особенно для самых маленьких, которые были в одиночестве — не было ничего, чтобы они сделали, и что гарантировало бы им вечность в Тартаре.

Один маленький мальчик сидел в большой луже, которую уже сделал дождь. Ему не могло быть более четырех или пяти лет. Он двигал пухлыми пальцами в грязи, рисуя круги, а затем волнистые линии вокруг него.

Солнце — он рисовал солнце.

Я двинулась к нему, не зная, что делать, но я должна была что-то сделать — может быть убедить его пойти на суд. Только Боги знали, сколько он уже был здесь. Его семья, возможно, была уже на Елисейских полях.

— Нет, — сказал Айден мягко.

— Но -

— Помни, что сказал Аполлон. Мы не можем вмешиваться.

Я смотрела на маленького мальчика, борясь с желанием освободить его.

— Это неправильно.

Айден крепче вцепился в мою руку.

— Я знаю, но мы ничего не можем сделать.

Мое сердце разрывалось, когда я посмотрела на маленького мальчика, который рисовал луну рядом с солнцем, не обращая внимания на дождь и другие души, буквально, спотыкающиеся об него. Я хотела разозлиться, и я разозлилась — даже на Айдена, потому, что он был прав. Мы ничего не могли сделать. И здесь было много таких как этот маленький мальчик — много забытых душ.

Борясь с подступившими слезами, я выдернула свою руку у Айдена, но не убежала. Я шла вслед за ним, когда мы прошли мимо бедного ребенка, продвигаясь к краю поля душ, которые либо были оставлены позади, либо сдвинуты в сторону.

Потребовались часы, чтобы пройти поля Асфоделея. К тому времени, когда мы покинули грязь, достигавшую до щиколоток, и наши ботинки коснулись разбросанных участков травы, мы были промокшие и продрогшие, наши плащи были тяжелые. Дождь как-то пробрался в мой ботинок и, каждый шаг, моя нога хлюпала вперед и назад. Я была истощена, возможно, Айден тоже, но никто не жаловался. Путешествие через поле душ служило напоминанием, что все может быть хуже.

Дождь немного успокоился и перешел в постоянную, устойчивую изморозь. Сейчас небо было темно оранжевым, говоря, что приближалась ночь. Впереди, зеленые холмы упирались в толстую, почти непроницаемую стену сланца. Это будет крутой подъем.

— Хочешь передохнуть?

Раздался голос Айдена из-под его плаща, когда он осмотрел холмы.

— Все выглядит безопасным. Мы бы могли…

— Нет. Я в порядке.

Я обошла его, медленно забираясь на первый холм, не обращая внимания на тупую боль в висках.

— Кстати, чем быстрее мы попадем в туннели, тем быстрее сможем отдохнуть, верно? Мы будем там в безопасности ночью.

— Да.

Айден был рядом со мной через секунду. Его рука появилась из-под плаща и скользнула под мой капюшон. Его ладонь была теплая на моей щеке. Этот жест был кратким и быстрым.

Мы шли в тишине, но меня грызло беспокойство. Головная боль не напрягала, ничего такого, что я испытывала перед связью с Сетом, но я не знала, как долго это будет, прежде, чем начать прогрессировать. Единственной надеждой было, что мы доберемся в безопасное место — желательно сухое — где мы бы могли устроиться на ночь. Сон, вот что мне было нужно, и чем быстрее, тем лучше.

Странное небо темнело с каждым холмом, который мы преодолевали, заставляя нас ускориться. Мы пересекли поле нарциссов, которые доходили до колена, с лепестками, светящимися белым и несущие невероятно сладкий аромат. Сланцевая стена приблизилась, когда цветы сменились деревьями.

По крайней мере, мне так казалось.

Они поднимались в небо, их ветви, в основном голые, как тонкие пальцы тянулись к постоянно растущей темноте. Вокруг нижних ветвей, рубиново-красные плоды висели в воздухе. Гранаты.

Интересно, какие они на вкус, я потянулась к одному.

Рука Айдена схватила мою руку почти болезненной хваткой. Я испустила испуганный возглас.

— Нет, — сказал он резко. Его глаза сверкали серебром из плаща.

— Ты ничего не знаешь о Персефоне?

Я смотрела на него.

— Ух ты, она Королева Подземного мира. Я не глупая.

— Я не говорил, что ты глупая.

Его хватка ослабла, когда он вел меня мимо деревьев, к последнему холму.

— Хотя, я начинаю думать, что ты потратила время уроков на сон или что ты там делала.

— Ха. Ха.

— Персефона ела гранаты с этих деревьев. Если ты съешь, что-нибудь из этого мира, ты никогда не сможешь уйти.

Все мои умные ответы исчезли. Мальчик, я чувствую себя идиоткой потому, что не помню этого.

— Хорошо. Возможно, мне следовало быть более внимательной на уроке.

Он усмехнулся.

Но весь юмор исчез, когда он хорошенько посмотрел на холм.

— Боги…

Он был отвесный, покрытый полянками травы, голыми корнями, деревьями с ужасными черными плодами в виде капель, висящими на ветках, и там были фрагменты бледных камней — не костей, на что я серьезно наделась, как они появились. На самом верху был выступ, упирающийся в толстую серую стену.

Вздохнув, я боком прошла мимо Айдена.

— Нам лучше идти.

Мы взбирались на холм, цепляясь за корни, увеличивая преимущество и продолжая восхождение. Я не знаю, как Айден это делал, но с тяжелым рюкзаком на спине он двигался намного быстрее, чем я.

На полпути к вершине, щебетанье разнеслось над странными плодами. Я остановилась, поднимая голову. Тяжелый капюшон соскользнул назад, когда я посмотрела сквозь изморось и деревья на уже темно-синее небо.

Опустилась ночь, и я вспомнила предостережения Аполлона.

— Идем, — позвал Айден.

— Надо торопиться.

Схватив корень, я подтянула себя вверх.

— Этот шум — ты слышал его?

Айден ничего не ответил, продолжая взбираться.

Ветки над нами начали дрожать, раскачивая гигантские плоды. Щебетанье стало громче.

— Я… я думаю… звук идет от плодов.

Надо мной, черная капля, размером с кресло мешок затряслась — а затем раскрылась, один… один длинный, черный и волосатый легат. Центр массы дернулся — и потом ряд рубиново-красных глаз посмотрел вниз на меня.

— О, мои бог… это не плоды.

И я забыла, почему души сейчас не подходили близко к туннелям.

Гигантский паук упал с дерева, ударившись о землю шестью или восемью ногами. Его визг превратил мою кровь в лед. Другой упал на траву… а потом еще и еще. Их больной хор заглушал звуки всего остального.

Айден съехал по склону, поднимая камни и кости, когда приблизился ко мне. Он схватил меня за руку, когда еще один упал рядом с нами, с блестящими клыками, поднял свои две лапы и издал отвратительный визг.

Взвизгнув, я отпрыгнула назад, врезавшись в Айдена, когда огромный паук побежал по земле. Айден оттолкнул меня в сторону и выхватил кинжал. Рванувшись вверх, он всадил лезвие по самую рукоятку в центр паука.

Я перекатилась на колени и вскарабкалась вверх, ловя зрелище тысяч черных ног, несущихся по земле.

Вес врезался в мою спину, толкая меня лицом в рыхлую грязь и мокрую траву. Острая боль пронзила губу, и я ощутила вкус крови во рту, но это перестало быть проблемой, когда я почувствовала тяжелого, волосатого паука на моей спине.

Его лапы вцепились в меня сквозь плащ, он зашипел мне в ухо. Собрав всю силу, которая покоилась внутри меня, я почувствовала… я ничего не почувствовала.