Аполлион (ЛП)

— Ладно, — сказала я немного нетвердо. — Хуже уже быть не может.

А оказалось, что может… в считанные секунды.

За разбитым фундаментом возникло две формы, быстро принимающие очертания. Теперь, не имея понятия, что или кого врата планируют низвергнуть на нас, я встала рядом с Айденом и ждала, пока призрачные тени примут образ двух людей.

Айден резко втянул воздух и стал таким, словно аршин проглотил. Сначала я не осознала замысел. Две тени были незнакомцами для меня, мужчина и женщина. Обе тени были высокими и первоклассно выглядевшими, имеющими вид чистокровных. У женщины были шикарные волнистые волосы цвета крученых шелковистых нитевидных пестиков початков неспелой кукурузы, а мужчина был темноволосым, с шокирующе знакомым серебром…

Я видела их раньше… на фотографии в рамке в глубине комнаты у Айдена дома — в его родительском доме.

Мужчина и женщина были его отцом и матерью.

— О, Боги, — прошептала я, опуская серповидный кинжал.

Видение родителей Айдена — появление наших ушедших в мир иной любимых людей — неожиданно приобрело смысл. Это была не физическая борьба, посредством которой охранялись врата, ничего подобного битве со стражами и цербером. Это был эмоциональный и ментальных этап — отличная тактика, чтобы заставить нас повернуть назад, так как если мы не уйдем, нам придется столкнуться с немыслимым.

Айден ничего не произнес, пока пристально на них смотрел. Я никогда не видела его настолько неподвижным — ни тогда, когда он впервые увидел меня умытой, ни после того как я ударила его в лицо и затем поцеловала его. Или, когда фурии атаковали Совет, или после того, как он осознал, что убил чистокровного. Ни тогда, когда он стоял у моей кровати, ожидая моего пробуждения после того, как Линард вонзил в меня нож.

Я никогда не видела Айдена таким — его лицо было лишено малейших эмоций, но его глаза сияли завихрениями серого и серебра. Напряжение исходило из каждой стиснутой конечности. После того, как он стал свидетелем того через что прошла я, он знал, что ничего хорошего не произойдет.

И мне хотелось это остановить ещё до того, как начнется — уберечь его от боли, полученной от жестоких, губительных слов, которые словно скальпелем вскроют старые раны. Но когда я шагнула вперед, он внезапно ожил.

«— Не надо», — сказал он, его голос был низким. — Я хочу услышать это.

Я уставилась на него, будто он был сумасшедшим.

— Конечно, он хочет, — заговорил отец Айдена. — Мой сын не трус. Глупец, но не трус.

Я резко повернулась на звук его голоса. Я не могла поверить в то, как сильно он был похож на голос Айдена.

Улыбка его матери казалось достаточно теплой.

— Сынок мой, ты не хочешь делать этого. Ответов, которые ты ищешь, нет там, куда ты желаешь ступить.

— Я должен, — холодно ответил Айден.

Отец вздернул подбородок вверх.

— Нет. Что ты и должен сделать — правильный поступок — так это развернуться и покинуть это место, — когда Айден не ответил, его отец сместился ближе, и его голос был неумолимый, безжалостный. — Ты должен совершать правильные поступки, Айден. Мы воспитывали тебя, чтобы ты всегда поступал правильно.

Айден натянуто кивнул.

— Вы вырастили, и именно поэтому я должен сделать это.

Мужчина прищурил глаза, и я поняла, что стала свидетелем некоторой эпической семейной драмы.

— Правильным поступком было бы занять свое место в Совете, к которому тебя и готовили.

Ох, нет…

На челюсти Айдена проступил мускул.

— Ты считаешь, что ты можешь достигнуть всего как Страж? — задал вопрос его отец, и я задалась вопросом, были ли он таким в реальной жизни. Холодным. Дисциплинированным. Не от него ли Айден получил свой почти неукоснительный контроль? Но Айден никогда не распространялся по данному поводу.

Его отец не закончил.

— Ты гробишь свою жизнь, и ради чего? Чувства мести? Справедливости? Ты увиливаешь от своих обязанностей, тогда как наше семейное место остается пустовать?

— Ты не понимаешь, — сказал Айден. — И… ничего из этого прямо сейчас не имеет значения.

Изменение, произошедшее с его матерью, было поистине поразительным. Исчезли теплота и элегантность.

— Ты позоришь нас, Айден. Ты позоришь нас.

Я моргнула.

— Секундочку -

— У тебя нет никакого контроля, — отвращение сочилось в голосе его отца. — Мы учили тебя никогда не обманывать тех, кто находится под твоей ответственностью. Посмотри, что ты сотворил.

Его мать клокотала языком.

— Ты рискуешь ею, зная, что она может пострадать из-за недостатка твоего контроля. Как ты можешь быть таким беспечным? Как ты можешь делать такое с кем-то, кого по твоим утверждениям ты любишь?

Мой рот открылся.

— О, сейчас это не…

— Ты не можешь защитить её, — его отец жестом указал на меня. — Ты не смог защитить нас. Ты потерпел неудачу. Ты просто еще пока этого не понял, но ты просто продолжишь с трудом продвигаться вперед пока больше не сможешь идти.

Его мама кивнула.

— Я удивлена, что Дикон зашел так далеко. Но опять же, посмотри на моего мальчика — алкаш и наркоман, все до восемнадцати. Я так горда.

Я бросилась к Айдену и умоляла:

— Тебе не надо слушать все это! Ты можешь прекратить это.

Она холодно улыбнулась, продолжая так, словно я вообще не говорила.

— А она — посмотри на то, что ты сделал с ней. Посадил её на Эликсир, лишил её воли. В тебе нет никакого мужского достоинства.

— Ты — сука, — выпалила я, приготовившись метнуть свой клинок в неё, прямо как ниндзя.

— Уходи сейчас же, — сказал его отец. — Покинь это место. Иначе её кровь будет на твоих руках.

Никогда еще в своей жизни я так сильно, чем сейчас не хотела изгнать некоторых призраков. Ярость гудела подобно яду во всем моем теле.

— Айден, не слушай их. Они ненастоящие. Все что они говорят полная чушь. Ты -

— Всё что они говорят, правда, — Айден тяжело сглотнул, уделив мне мимолетный взгляд. — Но не они говорят об этом.

Сначала я не поняла этого, так как я сильно сомневалась, что они были такими огромными мразями при жизни, но затем до меня дошло.

— То, что сказала моя мама… это мы, — я медленно повернулась к нему. — Что они говорят? Это то, о чем ты на самом деле думаешь?

Когда Айден ничего не ответил, я подумала, что была больше напугана этим, чем всем остальным, что случалось до сих пор. Он считал, что все те страшные, ужасающие вещи были внутри него? И как долго он вынашивал их внутри себя? Годами?

— А твой брат? — спросил его отец, покачивая головой, когда беспокойство сдавило его лицо.

Я собиралась выпотрошить обоих его родителей.

— Прямо сейчас он беззащитен, — добавила мать. — Ты должен быть там, а не здесь, гоняясь с бессмысленным поручением. Он погибнет тоже, как и мы, и это будет…

— Достаточно, — прорычал Айден, бросившись вперед.

Я не заметила и не ощутила, как он взял серповидный кинжал из моих пальцев, но он как-то сделал это. Лезвие искрило сквозь темное небо.

— Ты пожалеешь, — сказал его мать, за секунду до того, как кинжал прошел сквозь обе формы его родителей.

Как и моя мама, они распались на оставляющие разреженные тонкие пучки света и дыма и затем исчезли, разлетевшись в окружающем их воздухе. И как было и с моей матерью, их слова задержались.

Айден стоял спиной ко мне. Молчаливо, он нажал на деблокировку серповидного кинжала и с мягким, засасывающим звуком он исчез в ножнах рукоятки. Теперь не было никакой опасности. Мы прошли три уровня охраны — стражи, церберы и духи.

Но я не могла контролировать своё колотящееся сердце.

— Айден…?

Его плечи были напряжены, и он повернул голову в сторону. Его профиль был свирепым, линия его челюсти жесткой.

— Я думал обо всем этом очень долго. Стать Стражем было для меня правильным поступком, тем чего я хотел и в чем нуждался, но действительно ли это было правильным решением?

Я не знала, как ответить на это.

— Но ты не уклоняешься от своих обязанностей или типа того. Ты все еще совершаешь нечто настолько важное, Айден, и однажды, если ты захочешь занять свое место… ты сделаешь это, — произносимые слова причиняли больше боли, чем должны были, и по исключительно эгоистичному мотиву. Если Айден займет свое место, у «быть вместе» для нас не будет никакого шанса. Никакого будущего с домом, собакой и котом.