Зима (ЛП)

— Я знаю, ребенок. У тебя тоже есть свои скелеты в шкафу. Но прекращай строить из себя жертву. И тащи свою задницу в колледж.

— Кстати о колледже, не нужна твоя помощь, Бренд.

— В чем?

Я кусаю губу, пытаясь сформулировать.

— Я… эмм, я должна взять у тебя интервью о том, что случилось.

Брэндон глубоко дышит на другом конце провода.

— Какое интервью?

— О том, что случилось... О папиной смерти. О том, как я это восприняла.

— С какого перепуга ты хочешь это делать?

— Я не хочу. Я должна. Это задание по «Право и этика СМИ». Мой профессор — исчадие ада. Он хочет, чтобы мы вытащили наши самые болезненные воспоминания. Плюс чтобы мы озвучили чью-то еще версию событий. Завалить этот предмет — последнее, в чем я сейчас нуждаюсь.

— Почему бы тебе не выбрать что-то другое, Эвери? Что-то, что не причиняет такую боль?

Я прижимаю кончики пальцев ко лбу, задавая себе тот же вопрос. Хотя уже знаю ответ.

— Потому что он загнал меня в угол. Я сказала ему, что честность — самое важное качество для журналиста, поэтому если сейчас я солгу, то выставлю себя ужасной лицемеркой.

— Ну, хорошо, если ты действительно хочешь поговорить со мной, договорились, Эвери. Но чтоб ты знала... Думаю, чисто географически есть человек, который ближе к тебе и был бы более разумным выбором.

Надеюсь, он не имеет в виду мою мать? Он не может быть настолько жестоким. На заднем фоне слышится звук автомобильного двигателя.

— Ко мне клиент, ребенок. Я должен идти. Просто подумай об этом, хорошо?

Он вешает трубку, и я остаюсь одна, с привкусом горечи во рту. Я хватаю свое пальто, намеренно оставляя ключ от маминой квартиры нетронутым на столе, и убираюсь оттуда.

26 глава

Угрозы

— Я переживал, вернешься ли ты. Ты собиралась мне перезванивать?

Я решила обезопасить себя и вернуться в кампус незамеченной. Ноа, засунув рукава в карманы куртки, сидит на нижней ступеньке лестницы у входа в здание. Мои плечи поникают при виде его проницательных глаз.

— Так теперь ты поджидаешь меня у дома? — Я сжимаю связку ключей в ладони.

— Только чтобы, наконец, увидеть тебя, любовь моя. — Из-за его случайного использования слова «любовь» я съеживаюсь. Он натужно смеется. — Не волнуйся, Эвери, это просто ласковое обращение.

— Я знаю, — голос звучит глухо, несмотря на все мои усилия казаться раздраженной. Я кручу в руках ключи и подхожу к двери. — Не хочу стоять здесь у всех на виду. Хочешь зайти?

Ноа выпрямляется, слегка горбит плечи, укутываясь в пальто.

— Никого нет, Эвери. Все на занятиях.

— Там, где должен быть и ты

— Там, где должны быть мы оба.

Я провожу языком по зубам.

— Я захожу. Если хочешь, пошли со мной.

Вхожу в здание и пару секунд стою за дверью — пойдет или нет? Идет. Мы проделываем путь к моей квартире в полной тишине. Почему-то я напрочь выкинула из головы существование Лесли. Когда дверь открывается, она выглядит как приведение, в удивлении широко открывает глаза:

— Привет, ребята!

— Прости, Лесли... Эмм, мы... Мы пойдем в библиотеку, — произношу я.

— Господи, зачем, я как раз ухожу. — Она спрыгивает с дивана, влезает в домашние тапочки, хлопает крышкой ноутбука, и мчится из комнаты. Она не собиралась уходить; на ней футболка, на голове — растрепанный пучок. Она даже не берет пальто. Звук с грохотом закрывающейся двери разносится о гостиной. Я на автомате направляюсь в свою комнату, сердце разрывается в груди.

— Дерьмо. — Я опускаюсь на кровать и смотрю на собственные руки, не обращая внимания на Ноа, который входит следом.

— Что такое? — Запах его одеколона знакомый, но все же слишком резкий. Его рука оказывается на моих плечах, и он пытается притянуть меня к себе, но я остаюсь в строго вертикальном положении.

— Лесли, наверное, думала, что я не вернусь. И она в ужасе, что придется делить комнату с дочерью серийного убийцы.

Ноа вздыхает.

— Ты преувеличиваешь.

— О, да? Ты не воспринял эту новость легко.

Он опускает голову и глубоко вздыхает.

— Я просто был в шоке. И расстроен, что ты сама не рассказала.

— Я тебя едва знаю, Ноа. Чтобы рассказать Морган, мне понадобились месяцы, и то это вышло случайно.

— Я знаю. Ты права, мне очень жаль. Но сейчас, когда я в курсе, ты можешь мне доверять, договорились? Я не хочу терять то, что зарождается между нами. Нам просто нужно...

— Ноа, нет. Я не хочу больше тебя видеть.

Он поворачивается, глядя на меня хмурым взглядом.

— Что? Почему?

— Это сложно объяснить. Все слишком сложно.

На мгновение он умолкает, затем хватает меня за руку. Я смотрю на него и вижу его взгляд, полный решимости.

— Ты не знаешь, где я рос; как я рос и что еще более важно, среди каких людей, Эвери, но у нас не было серийных убийц. Кое-кто из отцов моих друзей до сих пор в Порт-Лиише без надежды на освобождение. Плевать, сколько дерьма твои предки совершили в этом мире, их ошибки — это их ошибки. Что бы он ни сделал, любовь моя, это делал он. Меня же волнует только то, что делала ты. И что собираешься сделать. — Он сжимает мою руку и медленно выпрямляется. Немного тянет, так, чтобы я села. Я сажусь, пряча лицо в волосах. — Посмотри на меня? — Голос звучит мягко. Мне от этого только хуже. Я делаю, как он просит, и вздрагиваю при виде странного выражения его лица. — Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Что?

— Поехала со мной в командировку в Сьерра-Леоне. Это даст нам шанс лучше узнать друг друга. Тебе просто нужно поговорить с профессором Лэнгом. Он даст разрешение на то, чтобы ты прошла его курс в конце года. Я уже поговорил с людьми в Африке, они будут рады еще одной паре рук, которая сможет помочь. Это хорошо скажется на твоей...

— Ноа.

— Что? И не говори, что ты не радуешься возможности уехать подальше отсюда. Нужно продержаться всего неделю, а там рождественские праздники. К тому времени как мы вернемся, все уляжется....

— Ноа, я спала с Люком.

Он прекращает говорить. Пару секунд я просто не могу поверить, что эти слова действительно сорвались с моих губ. Понять не могу, с чего вдруг я это ляпнула. На лице Ноа написано замешательство.

— С Люком? Парнем из бара? Но... но ты говорила, он просто друг? — Его голос надламывается. Внутри меня все переворачивается, когда я вижу боль на его лице.

— Да. Я имею в виду... Он был моим другом. Теперь не уверена.

— И ты спала с ним?

Я киваю, так как не вижу смысла говорить что-то. Откидываюсь назад, спиной прижимаясь к стене, устраивая подбородок на коленях. Ноа устраивается на кровати и обхватывает руками голову. Пару минут мы молчим, в тишине комнаты слышно только наше тяжелое дыхание. Наконец он убирает руки с лица и смотрит на меня.

— Это неважно. — Ага, как же. Особенно, судя по тому, как он судорожно сжимает и разжимает кулаки. — Это не значит, что ты предала меня. Ты просто сходила с ума из-за своего отца. И сделала это, чтобы ни о чем не думать, так? — Надежда в его голосе смешана с болью. Я отвратительный, отвратительный человек.

— Нет. Нет, Ноа. Не поэтому. Я сделала это, потому что он мне не безразличен.

— А я тебе небезразличен?

— Все верно, но...

— Тогда ты поедешь со мной в Африку.

— Ноа...

— Нет! — Он вскакивает, потирая шею. — Это все неважно, понимаешь? Слушай, я не говорю, что я счастлив от мысли, что ты переспала с другим парнем. Он тебе не безразличен — я не говорю, что мне не больно при мысли об этом. — Его лицо становится мертвецки белым. — Но ты сама только что сказала. Я тоже тебе не безразличен. Поэтому я не могу просто взять и отпустить тебя. Прямо сейчас я чувствую себя в полной заднице, потому что отчаянно хотел бы быть на его месте. Я хочу тебя, Эвери. Я не хочу ни с кем тебя делить. Ты должна быть только моей. Поэтому ты должна поехать со мной в Африку.