Lady and Loneliness

— Но у меня уже есть сон. Этот.

— А давай представим, что ты спишь и видишь сон?

— Это как?

— Это так, — она сделала сложный взмах рукой. Что она хотела этим сказать, я так и не поняла. Но сон вокруг меня изменился. Теперь я лежала в своей кровати в моей старой квартире, в той самой, что мне оставила тетушка, в которой я жила до замужества. Я лежала на кровати под теплым сине-зеленым пледом и видела сон…

Чей-то чужой праздник, много народу, нитка жемчужного ожерелья в руках мужчины, которого я никак не могла вспомнить. Его золотые глаза. Море ярких красок и синее небо над головой, почти как на Земле-1. Только это небо гораздо более насыщенного оттенка. Разноцветные палатки, живые деревья и кусты, клумбы с роскошными разноцветными цветами. Белоснежные домики, изящные и вычурные, словно кружево из слоновой кости. Резные балкончики, а на них — то же цветочное великолепие. Пение птиц.

Мужчина с золотыми глазами. Я знала его когда-то. Но не помню ни имени, ни его самого. Только золотые глаза и ощущение покоя. И нитка жемчуга в его руках…

— Просыпайся, — зовет меня женщина. Я послушно открываю глаза. Я спала, и мне снился сон, что я сплю. Так странно.

— Что это было?

— Это? Аэллионэ. Наш Мир.

— Никогда не видела ничего подобного! — С восторгом заявила я. Действительно, я даже представить себе не могла, что такая красота может быть… не из плоти и крови, конечно, а из камня и чего-то-там-еще, похожего на слоновую кость.

— Если хочешь, в следующий раз я покажу тебе праздник.

— Конечно хочу! — Уверенно заявила я. — Когда встретимся?

— В следующее полное полнолуние.

— Это не скоро.

— Быстрее все равно не получится. Извини.

— Тогда спокойной ночи?

— Спокойного сна…

Женщина растворилась в темном углу моей бывшей комнаты. Я спокойно улыбнулась и пошла на площадь, к фонтану.

Утро. А меня до сих пор никто не разбудил? Феноменально. Неужели настал конец света, а я все самое интересное проспала? Быть такого не может!

На первом этаже хозяйничала домработница, до меня ей не было совершенно никакого дела, к тому же, я умею ходить совершенно бесшумно. И, к тому же, мне не было совершенно не до нее, на сегодня я наметила кое-что поважнее, чем очередная ссора.

Наша домработница — совершенно уникальный случай. Она завелась у Лит-ара, когда меня не то что на Атине не было, я тогда к этой системе ближе чем на пять парсеков не подлетала. А она была уже тогда, да. А теперь она бешено и совершенно нелогично… ревнует. Меня к моему собственному мужу. Она находит пыль под моей кроватью и вещи в кресле, а не в шифоньере, что доводит ее до белого каления, угроз мне и тонких намеков мужу, что ему давным-давно поменять жену. А может быть, она знает о Лал?

Но сегодня я лечу в Галерею, а потом просто полетаю вокруг Атина. Может, на спутники подамся, все-таки, целый свободный день редко когда выдается. Свободный от сына и мужа, я имею в виду.

А еще муж порекомендовал мне бутик. Ему надоело то, что на выбор платья я трачу чуть ли не сутки, и все равно остаюсь недовольна. Поскольку мой вкус он уже достаточно и имеет хоть смутное, но представление, как для меня выглядит по-настоящему красивая вещь. Вот и порекомендовал. Проверю.

Современная мода. Это словосочетание давно и прочно выбивало меня из равновесия и напрочь лишало цензурных слов. Наверное, что-то со мной не так, потому что большинство моих знакомых млеют и тают от восторга при виде очередного наряда от кутюрье с галактическим именем. Я не понимаю, как можно млеть от восторга, если на тебе из одежды что-то, больше всего напоминающее праздничный торт с килограммом крема и взбитыми сливками? Но это все лирика, а мне нужно найти платье, в котором я пойду на аукцион. Трудная, но не невыполнимая задача.

Бутик оказался шикарным, а я в очередной раз порадовалась своему мужу, нашел для меня сокровище! Правда, ему нужно, чтобы я хорошо выглядела, но все равно… приятно.

Я выбрала шелковое платье серебристо-белого цвета, почти доходящее до колен. Простое, только серебристая вышивка по подолу и под грудью, изящное, лишенное рюшей, бантиков, завязочек, ремешков и прочего. Элегантное, но не строгое и не вычурное. Красивое. Пришла моя очередь млеть от восторга от нового платья. Теперь я понимаю, почему раньше покупки были для меня каторгой! У меня не было этого волшебного бутика.

На повестке дня осталась только Галерея и немного полетов. В Галерее ничего нового не оказалось. Эрих в очередной раз поскандалил со смотрителями и скрылся в бухгалтерии. Подозреваю, что это надолго. Данте сегодня куда-то сбежал с утра пораньше, видимо, увидел Эриха и впечатлился. На пару минут забежал Даниэль, клятвенно пообещал, что завтра мы с ним увидимся «в… э-эээ… театре», буду надеяться, что Эриху он о нашем культпоходе не проболтается.

А потом… я села в свой любимый флай. И снова тихое урчание мотора и вибрация антиграва. Я люблю небо. И скорость.

Над Атином сгущались сумерки. Оба солнца, готовясь скрыться за горизонтом, раскрашивали небо в немыслимые цвета, превращая обычные сумерки в фантасмагорию красок и облаков, ветра над уровнями моего мира…

Мой флай серебристой стрелой вонзился в закатное небо, через несколько минут вырвался в верхние слои атмосферы, а я только увеличивала скорость движения. Перевела все на ручное управление, стала выполнять фигуры высшего пилотажа. Конечно, «бочка» и «штопор» в исполнении флая выглядит и вполовину не так эффектно, как все то же, но в исполнении боевого флая или космического разведчика, но все равно — это и есть наслаждение. Скорость, при которой звезды за иллюминатором превращаются лишь в смазанные и нечеткие линии, падают в пропасть вакуума. Это завораживающе красиво, просто невероятное зрелище. Не понимаю, почему Лит-ар пытается лишить меня всего этого, просто не понимаю…

Домой я прилетела… скорее, рано, чем поздно. Пять утра — это ведь рано? Я могу летать ночи напролет, сутками не появляться дома — ведь свобода для меня — ночное небо и мой флай. Пьянящее ощущение вечности в крови. Ради этого стоит жить…

Муж не спал. Он метался по дому, пил и обзванивал все госпитали. Мое триумфальное появление его, похоже, впечатлило.

— Ну и где ты была?! — Прошипел муж.

— Летала, — беззаботно ответила я.

— То есть, ты готовилась к гонкам?

— Нет, я просто летала. Для своего удовольствия. Знаешь, дорогой, иногда и мне хочется немного развлечься.

— Развлечься, значит, — Лит-ар одним слитным движением оказался возле меня. Я подняла голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Янтарь его глаз сегодня был почти черным. Ярость.

Пощечину я ощутила только врезавшись спиной в стену. Из глаз брызнули слезы, но показывать ему свою слабость я не хотела. Только не так.

— За что? — Прошептала я одними губами, но он услышал.

— За часики, — муж вышел из комнаты.

Я сидела под стенкой и старалась не разреветься. Щека горела огнем, а в том, что там будет как минимум синяк, сомневаться не приходилось. Я скосила глаза на часики, которые когда-то нашла у тетушки в столике. Полшестого утра. Ну что ж, заслужила. Мужу сегодня на работу с утра пораньше, а он всю ночь не спал, дожидался меня. А у него сегодня совещание. Называется, почувствуй себя неблагодарной скотиной.

Я пошла в свою комнату, нашла аптечку, заглянула в зеркало. На щеке алел четкий отпечаток ладони мужа. Красиво, ничего не скажешь. Если бы еще не было так больно и так обидно… Я намазал щеку прохладной мазью и легла спать. Вечером у меня важное мероприятие…

Берег Тихого океана, Земля-1. Никак не могу понять, кто додумался обозвать этот океан «тихим»?? Здесь сезон штормов длится десять месяцев из двенадцати стандартных земных. Конечно, когда-то все могло быть иначе, и этот океан действительно был тихим… Все может быть…

А я люблю этот океан. Он похож на того, кого я никак не могу вспомнить. На мужчину, которого я не могу забыть. Его образ всегда маячит на грани сна и сознания, порой не давая мне жить. Я помню только его золотые и бездонные глаза, больше похожие на омут силы и страстей. Я помню его одним образом, тенью воспоминания, кусочком несбывшейся мечты.