Темная сторона Эмеральд Эберди (СИ)

Я тогда прибежала на помощь. Тоже получила по заслугам. Уже к вечеру мы сидели в больнице, по бокам суровые, обеспокоенные мамы. У меня ручьем лилась кровь из носа, а у него на теле не было живого места. Впору бы реветь, а Саймон начал вдруг хохотать. Пожал мне руку, представился, прокартавил свой адрес и пообещал купить в парке что-то вкусное, если мама даст денег. Я повелась, но не на сладости. Я неожиданно поняла, что сойдусь с этим человеком, ведь он, пусть и лояльнее относился к миру, но не боялся того, что тот может несвоевременно дать нам под дых.

- Не смотри на меня так, – наконец, отмираю и грузно выдыхаю. – Ладно, может, я и перегнула палку. Но вот только это ничего не меняет.

- Как ты узнала?

- Встречалась сегодня с адвокатом. Колдер оставил мне письмо. – Киваю в сторону сумки. – Я еще не читала. Не вижу смысла.

- Отлично.

- Отлично?

- Наконец, тебе есть чем заняться.

- Смешно, - едва ли сдерживаюсь, чтобы не показать язык. Когда Саймон Блумфилд играет хорошего полицейского, меня так и тянет сыграть плохого. – Я и так на работе.

- И мы прекрасно знаем, что здесь нечего делать.

- Отвянь.

- Родди, - парень преграждает мне путь, когда я пытаюсь пройти к прилавку, и хитро кривит губы, - в чем проблема? Неужели тебе неинтересно?

- Очередное сопливое послание в стиле Колдера Эберди, - встряхиваю плечами, - что в этом интересного?

- Он ведь твой отец.

- Смотря, с какой стороны посмотреть.

- Да со всех сторон! – Саймон кивает. – Иди. Я постою за кассой, пока ты занята.

- Эй, но я не занята, ковбой, очнись! – машу рукой перед лицом друга и недовольно свожу брови. – Если ты не против, я…

- Против.

Удивленно вскидываю брови. Выпрямляю спину и ощущаю, как одна за другой во мне вспыхивают клеточки. Так всегда происходит, когда я недовольна и хочу дать отпор.

- Успокойся, бестия, я ведь не драться с тобой собираюсь. Твое дело: читать письмо или не читать. Но, Эмеральд, вдруг отец расскажет, почему он ушел? Вдруг он и, правда, имел на то причины? Хватит притворяться, я ведь тебя знаю. – Саймон довольно морщит нос и потирает подбородок. – Ты любопытная. Тебе интересно.

Ненавижу, когда он прав. Мне плевать на отца, но я не прочь узнать, о чем он думал, когда заранее оставлял мне посылку. Он будто чувствовал, что уйдет, и вместо знакомого ему равнодушия, раскошелился на сентиментальности. Откроет ли мне записка его тайну? Пойму ли я что-то, что раньше не давало мне покоя? Стану ли я ближе к отцу?

- Будь здесь, - на выдохе предупреждаю я. Вновь смотрю на друга и цокаю, заметив на его лице самодовольную ухмылку. – Узнаю, что отошел от кассы…

- Ничего ты мне не сделаешь.

Мы перекидываемся хитрыми взглядами, а затем я недовольно стаскиваю с прилавка сумку. Кожаный рюкзак нагрелся на солнце. Металлические вставки ошпаривают пальцы, и я прикусываю губу, гадая, что же мне предстоит увидеть. Вдруг это очередная шутка, на которую осмелился мой отец? Режим ожидания включен, я опять хочу разобраться в деле, из-за которого долгие годы сходила с ума. Вот только зачем мне все это?

Закрываюсь в кладовке. Осматриваю забитые дисками полки деревянных, высоких шкафов и усаживаюсь прямо на пол. Не думаю о том, что он грязный. Буркнув себе нечто несвязанное под нос, достаю запечатанный конверт и взволнованно втягиваю в легкие воздух, надувшись, будто воздушный шар. Ну, что ж, Колдер. Удиви меня.

Ловко раскрываю письмо. Достаю сложенный втрое листок бумаги и читаю.

Каждый день думаю о том, не подверг ли я тебя большей опасности, оставив одну? Ложь – спасение. Но во имя чего, если все бессмысленно?

Эмеральд, запомни, что бесстрашие – это не способность справляться со своими страхами. Бесстрашен тот, в ком есть силы справиться с самим собой. И, знаешь, мне не удалось победить внутренних демонов. Я люблю тебя и надеюсь, что это сделаешь ты. Моя дочь.

Дорогая Эмеральд.

Твой отец.

Сент-Клер Авеню, 777. «Краун Плаза».

Не знаю, как реагировать. Пробегаюсь глазами по тексту снова и снова, и никак не могу поверить в то, что держу в пальцах. Это письмо. Не два слова. Не два предложения. Он, действительно, потратил время на то, чтобы сказать мне нечто важное. Удивительно. Почему же раньше он не был так красноречив, и о какой опасности идет речь? Может, он бежал от закона, прятался по закоулкам? Что за адрес указан в конце письма? И почему он хотел, чтобы я о нем узнала? Столько вопросов. Голова просто взрывается!

Откладываю листок в сторону и ударяюсь затылком о стену. Тут же неприятная боль вспыхивает между висков, я прикусываю губы и зажмуриваюсь, невольно принявшись за давно забытое дело: рисую в мыслях его образ. Как же он выглядел? Мне всегда хотелось верить в то, что Колдер Эберди высокий, широкоплечий мужчина с грубо очерченным подбородком. Ладони у него огромные, а пальцы – вытянутые. Будто он пианист. К слову, таким я его себе представляла, когда была в хорошем расположении духа. То есть почти всегда он у меня выходил неуклюжим толстяком с волосами на груди и серыми глазами, прозрачными, как у рыбы. В детстве я много фантазировала. Однако даже прирожденного таланта ко лжи и к иллюзии не хватило, чтобы придумать себе настоящего отца.

Поднимаюсь и оттряхиваю шорты. Если в моей жизни и было место тайнам, то они касались оценок, парней и прочей чепухи, не имеющей никакой ценности. Данная загадка разжигает во мне нотку авантюризма. Почему бы не попробовать разобраться в том, что, наверняка, гораздо интереснее, чем работа за прилавком? Пусть речь идет об отце. Можно ведь притвориться, будто моя цель – жизнь абсолютно незнакомого мне человека.

Что тоже недалеко от правды.

Выхожу из кладовки и громко захлопываю дверь. Плечи Саймона дергаются. Парень переводит на меня обеспокоенный взгляд и протягивает:

- Тише, бестия, - он усмехается, - что бы ни случилось, не стоит крушить здание.

- Мне надо уехать.

- Куда?

- Потом объясню. – Уверенно шествую к выходу. – Побудь здесь, хорошо? Я приеду к вечеру и позволю тебе промыть мне косточки. Только без фанатизма.

- А есть, что обсудить? Тогда договорились. – Парень машет мне рукой и напоследок заботливо кивает, будто пытается подбодрить; согласиться с тем, что мой выбор – верный.

- Не скучай, ковбой.

- И не подумаю!

Черный мотоцикл накалился до предела. Еще утром я припарковалась в тени, однако сейчас солнце беспощадно прожигает сидушку, руль и коробку скоростей. Выругиваюсь, морщась, запрыгиваю на байк, и тут же взвожу двигатель. Прохожие оглядываются, им не по себе от безумного рева мотора, но я так привыкла слышать подобное рычание, что уже воспринимаю его как музыку. Срываюсь с места и в предвкушении прикусываю губы. Что же меня поджидает впереди? Что кроет в себе неизвестный адрес? Квартира? Работа? А, может, это потаенное место, где отец спрятал нечто противозаконное? Ох, если внезапно окажется, что Колдер Эберди беглец от закона, я буду счастлива. Кому еще повезло иметь отца-уголовника? У него и на зоне есть дружки, наверняка. Одного моего знакомого тоже посадили. Предбывшего парня, если быть точной. Вдруг он знал моего отца? Видел его?

Я еду минут пятнадцать. Огромный Кливленд – город не скупой на жителей, на жару и вечную суету. То и дело вокруг сигналят автомобили. Шумные, особо уверенные в себе водители грозятся разобраться с теми, кто пресекает их еще более больные идеи. А другие забвенно и лениво проходят знакомый до сумасшествия маршрут, уже не отдавая себе в этом отсчета.

На место я приезжаю часам к четырем. Паркуюсь около цветочного магазина, туго стягиваю ремень шорт и вскидываю брови: кажется, адрес отца привел меня к безвкусной и дешевой парикмахерской. Разочарованно хмурю лоб.

- Что за черт. – Оглядываюсь. «Краун Плаза» прямо по курсу, и это маленькое, серое здание с огромными алюминиевыми буквами. Через стеклянную витрину я вижу рабочих, осматриваю их несчастные лица и на выдохе заправляю за уши волосы. – Бред какой-то.