Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного (СИ)

И был еще один вопрос, который не давал мне покоя: почему я не попадаю с Джоном в такие же компрометирующие ситуации? Неужели между нужными людьми, действительно, существует некое притяжение? И в последнее я до безумия хотела верить.

Время летело незаметно. Три дня отдыха так же прошли. Преимущественно я их провела в одиночестве, так как у Джона появилась подружка (что ограничило мой выход в гостиную), а Ромка пропадал на тренировках. Как‑то со мной состоялся серьезный разговор:

— Тигренок, — оседлав стулья оба моих соседа сели напротив меня, переглянувшись.

— Мы хотели с тобой серьезно поговорить.

— Ты же… ну… вроде когда будет у тебя девушка, водить её можешь…

— Только предупреждая нас, хорошо? — закончил за Джона фразу жених, — и ночевать в гостиной на диване, как это делаем мы, хорошо? Не води девушек в комнату. Кровать парня — это неприкосновенная территория, не предназначенная для девушек на одну ночь.

И, надо признаться, эти слова все никак не выходили у меня из головы. Они прочно засели там, и каждую минуту я размышляла над ними. В течении почти двух недель я запомнила одну ночь, когда заснула раньше прихода Ромы. Это он там… с кем‑то? В груди вспыхнула злость, причину которой я узнавать не желала. Но он же меня не предупредил! А, точно, мы же с ним были в серьезной ссоре, точнее, он просто меня игнорил.

Вопросы наших взаимоотношений записывались на аудиенцию с моим мозгом с завидной регулярностью и настойчивостью. Наконец, три дня прошли, и после обеденного перерыва я направилась «куратору» в третий корпус.

— Добрый день, Александр Николаевич!

— И снова здравствуй, — задумчиво ответил мужчина, и, наконец, соизволил посмотреть на меня. — Как рука?

— Неплохо. Уже не болит. Ваша мазь чудодейственна.

— Это замечательно. От физических нагрузок у тебя будет еще четыре дня выходных. Сегодня мы постараемся разобрать составляющие твоей способности.

Я присела на свободный стул, готовая к лекции, которая проводилась с помощью голограммы, изображающей меня. Голограмма рассыпалась множеством синих точек и создавалась заново в ту же секунду рядом.

— У меня есть две версии, но проверить одну из них у меня не получается, так как перемещаешься ты на маленькие расстояния, и сравнить две теории не удается. Первая теория это существование ноль — пространства. Все мы знаем о параллельной вселенной, но не знаем, как туда попасть. Что если твоя способность это ключ к этому? Ты «прокалываешь» ноль — пространство, проходишь там некоторое расстояние, которое в нашем измерении в тысячи раз больше, и оттуда же выходишь в нужную тебе координату, вновь «прокалывая» пространство. Что скажешь по этому поводу?

— Если честно, — задумчиво ответила я, — то я не помню, чтобы я что‑то проходила. Я просто расщепляюсь в одном месте и появляюсь в другом.

— На этот счет есть еще одна простая теория. Это теория транспортного луча. То есть ты способна полностью сканировать своё тело вплоть до положения атомов и переносить их из одной точки в другую. Только здесь создается вопрос, как ты определяешь конечную точку прибытия.

— Это происходит непроизвольно.

— Я понял, — вздохнул Симонов, — к сожалению, ты еще не умеешь перемещаться по своему желанию, не то что в определенную точку пространства.

— А почему я сейчас даже спонтанно не перемещаюсь? Ведь раньше у меня хотя бы это получилось.

— Думаю, это связано с изменением в твоем организме, когда ты пила гормональные,

— пояснил мне ученый, задумчиво смотря на голограмму. — Подожди‑ка… Точно, стресс организма! Нам нужно вызвать какие‑то изменения, что там может вызвать изменения? Цикл! Когда у тебя начинаются менструальные дни?

Я смутилась, прикидывая в голове числа, и поняла, что это должно быть через два дня. Эту дату я и назвала Симонову.

— Отлично! Тогда мы и попробуем переносить тебя, только уже осознанно. А на сегодня свободна, — ответил Симонов, после чего обернулся ко мне, — то есть свободен.

Я, усмехнувшись, покинула третий корпус.

Глава 13

Со следующего дня Ромка сдержал своё обещание, решив сделать из моей фигуры хоть какое‑то подобие мужской, поэтому с шести утра всё‑таки повел на стадион. Физрук лишь кивнул Романову, но ни слова не сказал мне, видимо, помнил о моем здоровье. Бежала я вместе со всеми, после чего делала все движения, кроме тех, где была необходима здоровая рука.

— Кажется, ты решил от меня избавиться, — прохрипела я, когда мы возвращались обратно в общежитие, причем мои соседи были по обе стороны от меня. Такое случилось первый раз. — Я же болезненный!

— Болезненный он… Давай на перегонки? — улыбнулся Рома, и я расширила от удивления глаза, а парни вместе рассмеялись над моей реакцией.

В общем, в нашей комнате поселилась благодатная атмосфера, нарушаемая только моим раздражением по поводу Марты. А появляться она стала все чаще и оставаться все настойчивее.

Другой стороной моей жизни были тренировки. Сначала тренер, который гонял нас нещадно, занялся моей индивидуальной подготовкой, поэтому я, стоя на доске на небольшой высоте в углу поля, пыталась наладить общение с видом транспорта. И, стоит отметить, я преуспела в этом деле. В течение двух дней я усиленно тренировалась, летала по полю и ловила мячи. Тренер лишь качал головой, недовольно смотря на капитана.

Наконец, после пары я направилась к куратору. Весь день тянул низ живота, и я чувствовала себя отвратительно, внутри меня скапливалась апатия поровну с глухим раздражением. Раздражением на мать — природу, которая наградила женщин критическими днями!

— Заходи, — кивнул мне Симонов, и я прошла внутрь, сев в кресло.

Сидеть хотелось постоянно. Обезболивающее пить врач мне запретил, и от этого хотелось лезть на стенку.

— Вставай, — приказал мне мужчина, но я так устала, что не сдвинулась с места.

— Я не могу. Это была плохая идея.

— Плохая идея? Я сказал, чтобы ты встала и отправилась в изоляционный куб, — жестко повторил Александр Николаевич, и я еще больше раздражилась.

— А я сказала, что мне больно!

— Если ты сейчас же не встанешь, то можешь писать объяснительную на имя ректора, как девушка попала в мужское общежитие…

— О, тогда только с вашей помощью! — закричала я, но все‑таки встала.

Злость кипела во мне, словно лава в вулкане. Меня переполняли эмоции. Хочет, чтобы я переместилась?! Легче простого! Я сделала уверенный шаг, и в следующую секунду оказалась в другом конце зала. Я даже не осознала, что произошло. Вновь перемещение было спонтанным, не зависящим от меня. Но если мне немного постараться?.. Симонов улыбнулся. Он специально выводил меня из себя, чтобы мне удалось пересилить себя. Интересно, что с моим настроением? Раньше такого не случалось, или импульсивность мне досталась вместе с новыми способностями?

Теперь я попыталась сконцентрироваться на своих эмоциях и мыслях. Я не могу стоять, я хочу оказаться внутри куба. Хочу. Нет, не так. Мне необходимо оказаться внутри. Это мои способности, и я имею право ими управлять. И тут началось. Первый раз моя способность полностью повиновалась мне. Я, точно, видела цель, куда хотела переместиться. Она была передо мной. Почувствовав, как тело расщепляется на атомы, остается только эфирное сознание, я будто видела все это в замедленной съемке, будто действие происходит в онлайн игре при слабом сигнале сети. Вскоре и атомы будто расщепились, перешли вместе с моим сознанием какую‑то черную грань. Мир померк. Дальше каждая частица устремилась в вырез в плотной черной материи, откуда струился синий свет. Ничто бы не прошло, только самые мелкие частицы. Проскользнув через брешь в ноль — пространстве, мое сознание вновь оказалось в исследовательской лаборатории, только теперь я стояла внутри куба. Изменения на лице Симонова были практически незаметны, будто он, действительно, застыл во времени, или я двигалась относительно другого пространства. Молекулы тела начали собираться, и вот я смогла вдохнуть полной грудью, тяжело задышав.