Совсем не по Шекспиру, или Институт Сверхъестественного (СИ)

К черту правила! Будь, что будет!

Но, к моему сожалению, к первой положительной новости относится и та, что я уже устала терпеть «игнор» жениха. Мне было необходимо его внимание, пусть даже отрицательное. Я не понимала своих чувств к Роме, выдумывала, что вновь начинаю в него влюбляться, отрицая одну простую истину: я его никогда не переставала любить. Ведь и раздражал он меня из‑за того, что я была влюблена в него и мои чувства просто не находили выхода. Кажется, моя мама первый раз была наблюдательнее меня.

— Кстати, слышал, что тебя в команду приняли? — вспомнил Ромка, который настоял проводить меня до нужной аудитории. — Поздравляю.

— Спасибо, и откуда только слухи берутся?

— С «подслушано». Там уже вывесили новеньких в командах по аэробордингу.

— Я так понимаю, эта игра здесь очень популярна?

— Безусловно! Аэробординг — это второе дыхание ИнСверха. Мы тут живем фактически в изоляции, изучаем свои способности, способности сокурсников, общие предметы и предметы по специальности. И когда учеба вконец доканывает, на помощь приходит общее увлечение — аэробординг, за разговорами о котором могут проходить часы. Им интересуются как девушки, так и парни, только первые преимущественно предпочитают быть сторонними наблюдателями.

— Ты играешь? — неожиданно мне пришла в голову догадка, и Рома, улыбнувшись, кивнул.

— Да, за сборную своего факультета, естественно. Так что теперь мы соперники.

— Такого соперника как я, можешь сразу списывать со счетов, — вздохнула я, — не понимаю, как меня взяли в команду.

— Мне кажется, без обид только, — получив от меня кивок, жених продолжил, — капитан вашего факультета каждый год набирает самых слабых игроков, будто специально хочет проиграть. И менталисты, действительно, проигрывают. Мы в основном боремся за победу с природным факультетом.

— Но зачем им проигрывать? — кажется, в моей голове родилась догадка, которая тут же запуталась в поведении моих знакомых и интриги непонятного спора.

— Не знаю, но это мое личное мнение, не смей им с кем‑нибудь делиться, — сообщил мне Рома, а мы тем временем подошли к нужной аудитории. — Ладно, я пошел. Зла не держишь?

— Нет, — я улыбнулась, мотнув головой.

— Вот и отлично! Удачного дня!

Рома развернулся, помахав мне рукой, и направился обратно к лифтам. Разговор с ним навел меня на определенные мысли, еще и спор Эмилит… Неужели Симонову- младшему выгодна победа других факультетов, а не своего собственного? Все это выглядит странно.

— Простите за опоздание, — я вошла в кабинет, чуть придерживая поврежденную руку, — позволите присутствовать на паре?

— Почему такое опоздание? Ты в курсе, что за этим следует наказание?

— Я в медпункте был, руку вывихнул, — я указала на свою конечность, и преподаватель кивнул головой, разрешив мне сесть.

Он не был удивлен этим фактом, словно такое тут случалось каждый день, а вот мои однокурсники заинтересовались. Илисия смотрела на меня с интересом, но что‑то спрашивать личное ей не позволял менталитет. Она, вообще, после нашего первого разговора, когда она была излишне болтлива, попросила прощения, сказав, что так на нее повлиял стресс при поступлении в ИнСверх. Я с улыбкой ответила, что все понимаю, но развивать эту тему не стала. Льюне, вообще, очень странный народ, какой‑то почти совершенный.

Видя еле сдерживаемый интерес Илисии, я с трудом подавляла улыбку. Какая она интересная! Но тем лучше, не поползут никакие слухи… как же я ошибалась! Уже к середине пары все первокурсники были осведомлены о моей травме, так как какой‑то шестикурсник уже все выложил на «подслушано»! Нет, в стенах этого заведения секреты хранятся отлично, но внутри они перебегают от стенки к стенке!

Сегодня у меня было свободное время после обеда, и я совершенно не знала, чем его занять, а еще я подумала о том, что у меня тренировка, которую мне придется пропустить. Но предупредить капитана необходимо. И тогда я узнала через «подслушано», что у нас в институте обучается минимум два Джорджа, но один Джордж — десятикурсник. Я написала ему и предупредила о моем отсутствии, он не сильно расстроился, сказав, что ничего страшного он в этом не видит. Странное отношение капитана.

Свободное время я посвятила подготовке к предмету Симонова — младшего, ведь списать у него на контрольной было невозможно. Он, вообще, заранее знал, кто пришел подготовленным, а кто — нет. С ума сойти, если хотя бы в каждой школе был свой телепат!

Саднящая рука доставляла неудобство. Я размышляла над всей ситуацией в целом и пришла к выводу, что это незабываемый опыт и приключения. Вот кто может похвастаться настолько бурной молодостью? Главное, дочкам потом не рассказывать, а то тоже сбегут из дома, а ты ищи их… в образе мальчишек! Внезапно, я представила своих детей, и почему‑то мальчишки были подозрительно похожи на Романова… Бред — бред — бред! За — бы‑ли!

— А что ты делаешь? — спросил Джон вечером, когда Рома вернулся из душа как всегда только в набедренном полотенце.

«Тайком любуюсь красивым мужским телом», — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык, начав пялиться в открытую страницу на коммуникаторе.

— Ничего, — ответила я, и Джон посмотрел на третьего нашего соседа.

— Ты не хочешь поиграть в «экивоки»? Мне Марта написала, что ей скучно. А я не знаю, как ее развлекать, — пожаловался Джон.

Марта — это его сестра со второго курса. Она иногда прибегала сюда то соль попросить, то еще что‑то. Мне она не нравилась. Совершенно. И это не потому, что девушка прибегала исключительно поглазеть на Ромку… Просто не нравилась и все тут! Слишком забитая серая мышь!

— Давай, я не против, — пожал плечами жених, доставая одежду из шкафа. — А Тигренок что скажет?

— Я не умею играть, — призналась я, старательно отводя взгляд от переодевающегося Ромы.

— Научим! — был дружный ответ, и весь мой вечер был занят баловством и весельем.

Пришла Марта. Ну серая мышь, ей богу! Призналась бы уже, получила отрицательный ответ (а в том, что он был бы отрицательный, я уверена) и сидела бы тихо и спокойно! Так нет же, продолжает увиваться за чужим женихом и краснеть в его присутствии! Совсем не мой характер! Хотя какой толк был от моего признания в пятнадцать лет? Мне ли её судить? Сама, бывает, бледнею и краснею в присутствии Романова.

— Объясняйте правила, — позволила я, когда мы вчетвером сели около объемной голограммы с различными уровнями и двумя человечками, один из которых был похож на Рому, а второй на Джона.

— В этой игре нам нужно разбиться по командам. Выигрывает команда, которая первая достигнет финиша. Играют в паре, один объясняет, другой отгадывает. Это наше поле. Крутишь голографическую рулетку и она случайным образом выдает тебе число, после чего предоставляет карточку с заданием, которое ты должен объяснить второму участнику своей команды. Так же есть шесть категорий, тему которой ты можешь сообщить своему напарнику. Задания будут разными: объяснить словами, показать жестами, нарисовать, произнести слово наоборот, отвечать только да или нет.

— О, примерно понял, по ходу игры разберемся, — ответила я, — только как разобьемся на команды?

— Давай я с сестрой, а ты с Ромкой?

— Может, я с Ромой? — застенчиво предложила Марта, и её идея мне в корне не понравилась.

— Нет, мне больше нравится изначальный вариант. Вы все‑таки брат с сестрой и лучше поймете друг друга…

— Так вот именно! Нам ни в коем случае нельзя играть вместе! — воскликнула девушка, и мне на помощь пришел жених.

— Я тоже думаю, что первоначальный вариант был рационален. Так, я первый кручу рулетку.

Вышло число четыре, и дальше передо мной возник темный экран, в то время как со стороны Романова было высвечено задание.

— Что?! Как я это должен показать?!

По удивленному голосу Ромы я поняла, что задание нам досталось весьма интересное. Впрочем, я его угадала! Зато как я смеялась над Ромкой, показывающим сатаниста, призывающего Дьявола через пентаграмму! Джон ухохатывался, а в глазах Марты проступило еще больше влюбленности. Рома, явно не ожидавший от нашего тандема такого понимания, воодушевился еще больше, расслабившись. Он частенько притягивал меня к себе, трепля за волосы. Один раз даже неосознанно обнял, рассмеявшись, но тут же смущенно отстранился. Я только надеялась, что данное движение прошло мимо внимания наших соперников. Теперь я видела только два выхода из данной ситуации: либо он себя начнет считать за гея, либо рассекретит.