Времена испытаний

– Но как?.. – начала Афра.

– Я усыпил солдат? – закончил за нее Афиноген. – Девочка моя, я же все-таки бывший военный разведчик. Твой перстень стоит хороших денег, на них я купил и этот грузовик, и все, что надо – яд, лимонад, и даже оружие, – он отогнул полу халата и показал здоровый разрядник, заткнутый за пояс. Если бы они не стали пить, я бы их просто перестрелял, а оружие это практически бесшумное. Ладно, поговорим обстоятельно после, сейчас надо делать ноги, у нас в запасе не более пары часов, пока тебя хватятся.

Афиноген, кряхтя, погрузил тело Камрина в холодильник грузовичка, и они поспешили в условленное место, где Афру обещал ждать контрабандист Миша на своей подводной лодке.

– Видимо, Бог на нашей стороне, девочка, – громко сказал Миша, закрывая люк и давая команду на погружение. – Я за вас очень переживал, но, слава Богу, все обошлось. Ну что, как настроение? Вижу, не очень – сочувствую, но таки вы хоть живы, и это уже большая удача, поверьте бывалому моряку. Мне звонил Бэн, он договорился о некоторой смене маршрута – на всякий случай, береженого бог бережет. В Ростов не пойдет, пойдем в Одессу. Старина Бэн зафрахтовал там для вас небольшой частный стратопланчик – через два часа будете в Петропавловске-Камчатском, а там и до Аляски – рукой подать.

Субмарина, урча стравливаемым из балластных цистерн воздухом, быстро зарывалась в сероводородную глубину Черного моря. Всплыла она уже только в Одесских лиманах.

47

Предосторожности Бэна оказались не напрасными. Едва они погрузились, радистом принял массу сообщений, что Великим халифом развернута беспрецедентная охота. Пользуясь продажностью российских и украинских чиновников, агенты Мохаммада чуть ли не в открытую шерстили все морские и аэропорты Черного моря за границами «империи Ислама» на пути возможного следования «двух преступников с телом мужчины». За поимку было обещано огромное вознаграждение, так что договоренность Бэна с частным стратопланом была чрезвычайно мудрым ходом. Более того, чтобы все прошло гладко, Бэн сам прилетел в Одессу.

Сейчас капитан стратоплана, тоже уже пожилой дядька, включив автопилот, и они с Бэном закурили трубки.

– Надо же, все срослось – покачал головой Бэн, глядя как в блистере воздушного судна косо вниз убегали облака. – Скажу честно: не сильно я надеялся.

Он шумно втянул дым и, взглянув мимо плеча сидевшей напротив Афры, вдруг чуть не выронил трубку. Лицо его побагровело, глаза широко открылись, он чуть не задохнулся от дыма и закашлялся.

– Чур меня, чур! – в страхе пробормотал Бен, перекрестив воздух перед собой: тело Камрина, лежавшее в изотермическом мешке на боковых сидениях, вдруг зашевелилось.

Афра оглянулась, вскрикнула и лишилась чувств. Афиноген, который сжимал зубы, чтобы тоже не закричать, осторожно посадил ее в кресло и сам плюхнулся рядом, вцепившись в подлокотники и силясь понять, не видение ли у него.

– Этак не мы его, а он нас раньше похоронит, – проговорил он, вытаращив глаза.

Капитан стратоплана попятился в кабину пилота, готовый в любой момент захлопнуть дверь с той стороны.

В целом, безусловно, зрелище было не для слабонервных: изотермический мешок лопнул изнутри, разрываемый сильными пальцами, и Камрин поднялся с носилок, шатаясь в разные стороны и обхватив голову руками. Морщась, словно от страшной боли, он спросил осиплым голосом:

– Где это я? – и с этими словами рухнул на пол.

Капитан Бен, первым придя в себя, с опаской подошел к телу Камрина и потрогал его, убеждаясь в реальности случившегося. Потом он осмотрел его запястья – распятие оставило там сквозные раны от вбитых костылей.

– Эй, вы все! Идите хоть раз посмотреть на Божье чудо в этом паршивом мире! – крикнул он и позвал – Камрин, сынок, ты меня слышишь?

Камрин с трудом поднял тяжелые веки и снова закрыл, оставаясь неподвижным.

– Давайте уложим его, – скомандовал Бэн и осенил себя крестным знамением. – Слава тебе, Господи! Не знаю, чудо ли это перед новым пришествием Спасителя или же просто организм у парня такой здоровый, но – слава тебе Господи еще раз! В любом случае, надо любить сына Бога, а в его лице и всех людей, надеяться и ждать…

Они с Афиногенм и капитаном стратоплана снова уложили Камрина на носилки, накрыли одеялом, с благоговением глядя на него. Кивнул на лежавшую без сознания Афру, Бэн сказал:

– Эти двое – чудо сами по себе. Храни их Господь!

Афиноген с сомнением покачал головой, только-только приходя в себя:

– Но ведь с того света никто не возвращается, дружище.

– А вот он как-то вернулся, – Бэн подмигнул ему, кивнув на Камрина. – И это хорошо!

Он вытащил из-за пазухи объемистую фляжку:

– Ну, во славу Господа, и для снятия стресса!

Во фляжке оказалось хорошее, выдержанное виски. Они выпили и Афиноген, желая удостовериться, что все случившееся не сон, достал небольшое зеркальце, протер его и поднес к ноздрям Камрина. Стекло запотело.

– Вот неверующий Фома! – крякнул Бэн. – Дышит он, дышит! Дай бог, вытащим парня, скоро уж на месте будем. Давайте-ка еще по одной за такую радость!

Афра пришла в себя и, видя капитана и Афиногена в веселом расположении духа, первую секунду не поняла, в своем ли они уме.

– Зря не сердись, богиня любви! Я скажу то, отчего ты будешь на седьмом небе. Понимаешь, Афра, мой друг воскрес! Этому чуду поверить трудно, но это факт. Все видели собственными глазами. Мы его уложили в постель. Сейчас ему нужны силы. – Афиноген с нежностью обнял ее. – Надеюсь, за эту весть я получу от тебя поцелуй, конечно, по-братски, а то твой медведь заломает меня.

Бедная Афра! Весть о возвращении любимого к жизни привела ее в странное чувство. Она молча стояла, словно прикованная к месту, смотрела широко открытыми глазами на то на Афиногена, то на капитана Бэна и по щекам ее неудержимо катились слезы.

– Что ты, Афра! Он жив, можешь посмотреть на него, потрогать и удостовериться. Видимо, Богу не хочется уничтожать корни христосцев, от вас пойдут потомки, вы возродите свой народ!

– Боже мой… Слава тебе, Отец на небесах! – наконец проговорила она и бросилась к Камрину.

– А поцелуй? – крикнул вслед Афиноген, усмехаясь.

48

Только к утру, уже в Петропавловске, уже на экранолете Бэна, Камрин очнулся от глубокого сна.

– Камрин, любовь моя!.. – Афра положила руки ему на грудь, с нежностью глядя в глаза. – Ну, проснулся же, вижу, что проснулся. Помнишь, что с тобой случилось после разговора с Мохаммадом?

– Меня-то помнишь, друга своего? – насмешливо спросил Афиноген на упорное молчание Камрина.

– Что заладил – помнишь, помнишь!.. Конечно, помню. Не вышел же из разума после собственного удивления, – спокойно ответил Камрин. – Афра, Боже мой, это невозможно! Неужели это ты, откуда? Афра! – Камрин крепко прижал ее к груди.

Афра не смогла сдержать боль, накопившуюся за все века на этой земле. Она понимала любимого и страдала вместе с ним. Это была ни с чем не сравнимая тоска по родному дому – ведь все это время они жили надеждой и верой вернуться на свою планету, встать на колени и, поцеловав родную землю, сказать:

– Здравствуй мать – земля моя, здравствуй небо – отец мой: мы вернулись к вам!

Афиноген с капитаном хотели отойти и не мешать встрече, но Камрин их остановил.

– Не уходите, друзья, – попросил он. – Афиноген, я хочу, чтобы мою радость разделили со мной и вы тоже. Вы уже знакомы с Афрой? Не уходи, отец, если вы здесь, значит, друг моих друзей. Я хотел бы знать, что произошло?

– Я капитан Бен, владелец этого экранолета, – и большим пальцем старик провел по седым усам. – Сынок, мы рады твоему воскресению. Через тебя мы поняли, безбожники, что надо молиться Отцу небесному. Он есть, и был, и будет. Теперь я уверен: Божье чудо это не сказка, оно есть. Но ты нас так напугал, что я даже… – и он начал рассказывать о случившемся, слегка приукрашивая сюжет.