Если рядом ты (СИ)

Ли Джест

Если рядом ты.

Часть первая.

Copyright © 2016 Ли Джест

Глава 1

За окном уже совсем стемнело, когда я вышла на улицу, чтобы немного перевести дух. Уселась на ступеньки и вдохнула полной грудью свежий сентябрьский воздух.

− Дебра?.. Ты здесь? – Раздался голос Камиллы. Не успела я выдать ей положительный ответ, как сестра уже благополучно нарисовалась в дверном проеме. – Вот ты где! Привет.

− Привет, – бубню я, продолжая наслаждаться дивным вечером. – Ты сегодня рано.

− Да. Миссис Ричи отпустила меня на два часа раньше, − устало говорит Кэм и пристраивается рядом со мной. − Боже как болят ноги. – Она снимает красные балетки, швыряет их на траву и делает несколько круговых движений ступнями; накрашенные ноготки в тон обуви, весело переливаются в свете уличной лампы.

− Что-то не так? – спрашиваю я и кидаю взгляд на свои неизящные ноги: ободранный лак недельной давности, мозоль на пятке, и пластырь на мизинце − плата за новые туфли, которые я постепенно пытаюсь разносить.

− Нет. Все хорошо.

«Хорошо» из уст Камиллы – это нескончаемый поток посетителей кафе «Прекрасный день» на Север-Ховард-стрит, где сестра подрабатывает официанткой. Основную работу ветеринара, Камилла бросила после того, как наша мать чуть не спалила дом, находясь в очередном пьяном угаре. Теперь ей приходилось трудиться вечерами, чтобы днем я могла спокойно работать и не думать о том, а не превратилась ли наша обитель в полыхающий факел.

Три года назад, после смерти бабушки, мама начала частенько прикладываться к бутылке. Вначале была безобидная баночка пива. Через месяц пиво осталось не удел и его место заняло дешевое вино из супермаркета. Поначалу мы не стали бить тревогу, ссылаясь на перенесённый ею стресс. (Тем более, что психолог сам порекомендовал выпивать перед сном несколько пара столовых ложек вина). Но когда вместо ужина, на столе начали красовались бутылки из-под виски и водки, мы схватились за голову.

Больницы, частные клиники, центры реабилитации для алкоголиков давали не долгий эффект и через месяц-другой, все начиналось по новой. Последний раз папе пришлось продать свою новенькую машину и пересесть на подержанный «ниссан», чтобы хоть как-то оплачивать мамино лечение.

− Так ты доделала свой отчет? – любопытствует Камилла.

В ответ я киваю, вспоминая как несколько часов к ряду корпела над заданием.

− Через три недели, новое программное обеспечение, нужно передать заказчикам. А завтра крайний срок для того, чтобы предоставить мой черновой вариант мистеру Маккоби. Еще нужно будет составить отчет о проделанной работе. И еще… Меня повысили! − добавляю я, чуть ли ни визжа от радости.

− Это здорово, − без особого энтузиазма добавляет она и улыбка моментально исчезает с моего лица.

− Да…

Это мое первое серьезное задание, с тех пор, как полгода назад, я устроилась на работу своей мечты (без преувеличений). Меня еще с детства забавляла вся эта возня с компьютерами. В двенадцать лет, я первый раз разобрала и собрала системный блок. Мама визжала как сумасшедшая.

Ох и влетело мне тогда!

После школы родители не стали долго ломать голову над тем куда меня отправить учится и быстренько определили в Калифорнию. Там я и поступила в технологический институт на факультет прикладной и вычислительной математики.

В конце пятого курса, я серьезно намеревалась остаться здесь, в городе американской мечты, кино и палящего солнца, но через два месяца мне безумно захотелось домой в родной Балтимор.

− Деби...

− А.

− Я хочу переехать, − с опаской говорит она, не сводя глаз с деревянного свежевыкрашенного забора.

После ее слов, мое сердце замирает.

− Как переехать? – возмущаюсь я, разворачиваясь к ней. – Ты же…

− Я знаю, знаю, − прерывает меня Камилла. – Просто… я больше так не могу. – вздыхает она, подковыривая ногтем заусенец на большом пальце.

− Почему?

− Ты видела маму? Она вновь заснула с непотушенным окурком. Хорошо, что я была дома. – Камиллу начинает слегка потряхивать. – У меня больше нет сил, бороться с ней. В конце концов я ей не нянька.

Молча беру сестру за руку, а она продолжает:

− Вчера днем она поругалась с соседями, мистером и миссис Томас. Мама грозилась, что прирежет их ротвейлера, за то, что тот якобы пожрал ее розы. Боже!

− Розы? – Невольно смотрю на дом соседей, который перегорожен стальной сеткой-забором. В их дворе замечаю Макса − собаку мистера Томаса: она мирно посапывает в конуре, высунув на улицу мощную черную морду.

− Да! Ты представляешь! Какие могут быть розы, когда она даже уже не помнит, как поливать комнатные растения. – Кэм нервно проводит рукой по белокурым волосам. – Я устала.

Мне жаль Камиллу. Будучи старшей сестрой, она взвалила на себя все: дом, присмотр и уход за матерью. Мне стыдно за то, что я не могу должным образом ей помочь, и взять на себя хоть какую-то часть работ по дому.

− Есть кто-нибудь? − Где-то из недр нашей скромной обители, слышится папин голос. – Девочки?

Я слегка прихожу в себя услышав родной бруклинский акцент.

− Потом договорим, − беспокойно произношу я и поднимаюсь со ступенек. – Хорошо?

− Деби… – Камилла останавливает меня. – Только не говори папе.

Я еле заметно киваю, открываю хрупкую дверь-сетку и иду встречать отца.

Проходя по небольшому холлу, который соединяет подвал, лестницу на второй этаж и кладовку, заглядываю в гостиную. На диване, некогда имеющем насыщенный голубой цвет, похрапывая, на боку лежит мама; одна ее рука подпирает щеку, а вторая мирно покоится на бедре. Тихонько подхожу к спящей матери, беру со спинки кресла оранжевый плед и укрываю ее им. В гостиной слегка прохладно: Камилла всегда приоткрывает здесь окно. После того как мама облюбовала это место, запах перегара и табака прочно въелся в обивку, старый ковролин и обои.

− Привет, дорогая. – Папа подходит сзади и чмокает меня в макушку.

− Привет, – шепчу я, боясь разбудить мать.

− Опять набралась? – горестно говорит отец.

В ответ я пожимаю плечами. Что можно сказать, если итак все очевидно.

− Пойдем я тебя накормлю. Камилла сегодня приготовила классное жаркое, – отчитываюсь я, попутно забирая грязную пепельницу с кофейного столика.

Пока еда разогревается, достаю столовые приборы. Папа тем временем снимает велюровый пиджак, вещает его на спинку стула и усаживается за круглый стол.

− Как на работе? – любопытствую я и ставлю на стол корзинку с хлебом.

− Все хорошо… Хотя бывало и лучше, − неохотно признается папа. Его глаза наполнены печалью.

− Что, опять?

Отец молча лезет в нагрудный карман и выуживает оттуда сложенный вдвое белоснежный конверт.

− Вот.

Без лишней скромности лезу в конверт и достаю оттуда…

− Чек?.. Они опять приходили? – Пялюсь на бумажку.

− Да. В этот раз сказали, что это последний раз. И предупредили, что больше не станут разговаривать.

Мое сердце начинает тяжело стучать. Пока я глазею на чек, отец встает и идет к холодильнику. Достает бутылку пива, открывает ее и жадно делает глоток.

− Они тебе опять угрожали?

− Мне все равно. Я послал их ко всем чертям, − злобно отвечает он и вновь присаживается на свое место. – Я не позволю отобрать у меня магазин.

Когда несколько лет назад отец попал под сокращение, родители решили начать свое дело. Обстановка в городе более-менее была стабильной, и вложив все свои накопленные сбережения, они открыли в спальном районе строительный магазин. Папа, будучи по профессии не плохим менеджером, менее чем за год раскрутил универсам: от покупателей и заказчиков не было отбоя.

Четыре месяца назад к отцу пришли двое молодых людей и в вежливой форме попросили его переехать в другое место, так как некий мистер Паркер собирается на этом месте возводить торговый комплекс. Они предложили отцу неплохие откупные, но он отказался. Папа обожает свое детище, и съехать с насиженного и прибыльного места означает – крах.