Доминион

Потребовалось некоторое время, прежде чем тело Мистера Селлс оказалось здесь. Они вытащили его из воды и отправили к ближайшей машине скорой помощи.

- Эбигейл, - пробормотал я себе под нос, когда машины скорой помощи начали трогаться с места происшедствия. Я смотрел на её горем убитое лицо, когда машина скорой помощи, в которой была она, последовала за остальными. - Эбигейл… Я…ich liebe dich (нем. я люблю тебя), - прошептал я, признав, наконец, что и Тристан и Валоел оба были правы. Я был влюблен в Эбигейл.

Автомобили уехали, оставив меня в тревоге. Все, о чем я мог думать, только об Эбигейл. Я чувствовал ярость и грусть одновременно. Я не мог контролировать свои эмоции больше, так что я просто сдался и дал им шанс овладеть мной.

- Гидеон! - позвал голос Ди, пытаясь вытащить меня из оцепенения. - Какого черта ты здесь делаешь?

Подождите, если Ди была здесь, это могло означать только одно.

- Ди, что…нет…почему ты здесь?

- Я пришла за Брайаном Селлс.

Я почувствовал, как будто что-то острое пихнули в меня.

- Нет, нет, ты не можешь взять его. Это отец Эбигейл, - сказал я ей. - Если ты заберешь его, то Эбигейл расстроится и…

- Гидеон, я должна забрать его. И какое тебе дело? - спросила она, не понимая, почему я делал это. - Во всяком случае, его имя уже перечеркнуто, потому что он уже мертв.

- Нет! Ты должна вернуть его обратно. Должен быть выход. Я сделаю все, - я схватил ее за руку, чтобы высказать мою точку зрения. - Только скажи, а я сделаю.

- Гидеон, я не могу вернуть его. Его душа покидает тело, уже слишком поздно.

- Это…это моя вина.

Что, черт возьми, я делал?

Мне удалось поднять голову, только чтобы увидеть задние фары автомобилей на расстоянии.

- Твоя вина? Ты причина аварии? - спросила Ди.

Это должна была быть моя вина. Я был тем, кого увидела Эбигейл. Нужно подумать об этом, почему я не знал, что меня было видно?

- Думаю, да, - ответил я.

- Тогда почему ты…?

- Валоел действовала мне на нервы, говоря, что я люблю девушку, а я хотел доказать, что она ошибается и…

- Если ты не любишь ее, разве ты не должен был…- Ди остановила себя, и я знал, что это, потому что она уже знала ответ на свой ??вопрос.

Глава 27: Удивительная благодать.

Эбигейл.

“Я знаю, что кто-то будет плакать, когда я уйду.

Будут ли это слезы радости или боли,

Я уверена, что они зачтутся”.

Мелоди Манфул

Три дня назад моя мама имела мужа, а я имела отца.

Мой отец ушел. Он был мертв, потому что я видела вещи, которые не должны были быть реальными.

Поскольку ЦРУ рассказали полиции, что мой отец был новым телохранителем, которого мы наняли, мы похоронили его с поддельным именем вместе с Феликсом. На их похоронах поддельные члены семьи плакали за моего отца, но мы похоронили пустой гроб.

ЦРУ держали тело моего отца, потому что моя мать не позволила похоронить его с поддельным именем, так что после его поддельных похорон у нас были другие, где он получил все уважение, которое заслуживает.

Я не могла смотреть в лицо моей матери, не чувствуя вины. Она не переставала плакать, узнав, что он не пережил крушения. Я не плакала с тех пор, как осознала это.

Даже когда я стояла и смотрела, как опускали в землю гроб моего отца, слез не было. Мое сердце наполнилось пустотой. Никто не посмел сказать мне плакать. Я чувствовала, как будто ломала невидимые стены.

ЦРУ сказали, что теперь не будет опасности, когда мой отец ушел. Андрей продал остальную часть его группы ЦРУ в обмен на защиту его семьи. Даже если они сказали, что ничего не должно случиться, Бен по-прежнему должен был оставаться с нами, и они расставили агентов по всему дому.

После того, как похоронили моего отца и Феликса, я отказывалась заходить внутрь, оставаясь снаружи на поле, так как это было место, где мы тренировались и единственное место, которое я чувствовала, было связано с моим отцом. Я отказалась от еды и входила внутрь только чтобы поспать и попытаться забыть мир.

Даже сейчас, когда я стреляла в цели снаружи, слезы по-прежнему не падали. Я опустошила все оружие, которое у нас было, за исключением пистолета в руке, в котором тоже скоро должны были закончиться патроны. Моя голова была заполнена сожалением и болью, которую я не могла показать, потому что я знала, что смерть моего отца была полностью моя вина. Это я закричала и отвлекла его.

- Мисс Селлс, пожалуйста, съеште что-нибудь, - сказал Бен в тот момент, когда дошел до меня.

Я даже не потрудилась обернуться, чтобы посмотреть на него. Я слышала и чувствовала печаль в голосе Бена, но мне было все равно. Я просто хотела стрелять и позволить шуму скрыть остальной мир.

- Мисс Селлс, вы…

Я обернулась.

- Не спрашивай меня, в порядке ли я, - я знала, что если услышу эту фразу еще раз, то сделаю что-то, о чем буду жалеть. Была ли я в порядке? Мой отец и человек, который был как отец для меня, умер, почему, черт возьми, со мной все должно быть хорошо? Выглядело ли это так, как будто у меня было так много времени в жизни?

Мой отец действительно ушел. Он никогда не вернется. Все были грустными. Плакали. Все, кроме меня.

Голос Бена прозвучал так грустно.

- Твой отец…

- Мой отец мертв! - закричала я на него. Моему голосу не хватало эмоций, которые, я знала, должны быть там, но я онемела. Пораженная и сердитая.

- Слезы - роскошь, которую мы не можем позволить себе тратить.

Это были слова моего отца, а не мои, и меньшее, что я могла сделать, это подчиняться им.

- Эбби, я понимаю, что ты грустная и злая, но это не значит, что нужно…

Я выстрелила, чтобы заглушить голос Бена. Когда я не слышала его больше, я знала, что он исчез. Я знала, что он сердится на меня за то, что я закрылась в себе.

Я хотела выстрелить ещё раз, и когда нажала на спусковой крючок снова, то обнаружила, что больше не было пуль, я отбросила пистолет в сторону и в гневе стала бить то, что находилось вокруг меня. Я чувствовала, что мое сердце вот-вот вырвется из груди. Единственное, что я могу сделать, это кричать и кричать, пока мое горло не выдержит. Я села на землю, злая на мир, озлобленная на всех, кроме себя.

- Эбигейл, милая, пожалуйста, иди поешь что-ниубдь, - умоляющий голос моей матери был тем, что заставило меня, наконец, встать. Я прошла мимо нее, и пошла в свою комнату, не признавая ее. Я знала, что это причиняет ей боль и делает печальнее, когда я инорирую её, но как я могла когда-либо встретиться с ней лицом к лицу после того, как забрала любовь всей ее жизни от нее?

Я пошла в ванную. Когда я увидела свое отражение в зеркале, я не смогла остановиться. Я смотрела на себя, когда слезы, наконец, побежали по моим щекам. Я опустилась на пол.

К тому времени, когда я набралась сил, чтобы встать с пола в ванной комнате, мои глаза были налиты кровью и опухли. Когда я закрыла глаза в ту ночь, я молилась. Я молилась, чтобы я проснулась, и все было так, как и должно быть. Я молилась за мою мать, моих друзей и за мою семью.

Утро пришло, ни одна из моих молитв не была услышана, потому что я проснулась ни в чем, кроме горя. Моя семья была все еще в трауре.

Мой отец говорил: “Прощаться грустно, но это носит временный характер, поскольку, как приветствие заканчивается прощанием, так и прощание начнется приветствием”.

Я закрыла глаза и прошептала:

- Отец, пока я не увижу тебя снова…здравствуй и прощай.

Глава 28: Правда или вызов.

Гидеон.

“Я не буду винить тебя за это.

Не осмелюсь судить тебя!

Ибо не твоя вина, что

Я увидела то, что хотела видеть”.

Мелоди Манфул

Это была долгая неделя, самая длинная неделя в моей жизни. Я не хотел держаться подальше от Земли, но я это делал. Сейчас я вернулся в место, где провел большую часть своего существования, и я чувствовал, как будто был чужим.

Земля никогда не выглядела или чувствовалась настолько другой, стоять возле кладбища в Сан-Франциско даже не принесло мне радости. Я ничего не чувствовал, но опять же, как я должен был чувствовать что-то, когда Эбигейл плакала прямо передо мной?