Доминион

- Он был таким с пяти лет, - сказал Тристан мне, когда я сидела на моей кровати чувствовала себя несчастной.

Мои телохранители привезли меня домой с кладбища, и я не могла перестать трястись всю дорогу. Тристан был в своей комнате, когда я вошла. Он отказался уйти, объясняя это тем, что он мой ангел-хранитель, и он не должен уходить, особенно после того, как я заставила Гидеона сердиться.

Я заставила Гидеона сердиться? У меня не было для этого комментария. На самом деле, было хорошо, что я была в шоке, чтобы слишком много говорить, потому что я была уверен, что если бы заговорила связными предложениями, то ничего хорошего из этого бы не вышло. Я выявила ангела, которого Тристан описал хуже, чем злость Сатаны, после того как он сказал мне, что хотел убить меня и признался в убийстве моего отца? Ненависть действительно не определяла того, что я чувствовала на Гидеона. Ненависть была просто словом, которое я использовала, чтобы попытаться описать мои эмоции.

Гнев, ненависть и предательство было лишь началом того, что я чувствовала. Я сидела и слушала Тристана, который рассказывал об ангелах-хранителях, Луменс, Грандс, Рай для Хранителей, и местах, которые я не верила, что существовали. Я не могла поверить, что после всего, что я пережила, я закончила в моей комнате, где все и началось, этот ужасный кошмар, но на этот раз меня сопровождал ангел-хранитель.

Ангелы? В самом деле? Это было тем, чем они были?

Ангелы должны быть мифическими, любящими существами, посланными Богом, чтобы вести человечество, не такие, как Гидеон! Тристан, с другой стороны, был таким. Я ненавидела Гидеона за то, что сказал мне, кем и чем он был. Я ненавидела его за то, что он пришел в мою жизнь. Я ненавидела, что я встретила его. И я была зла и чувствовала себя глупо за то, что я позволила себе что-то чувствовать к нему.

- Самый злой? - я, наконец, набралась мужества, чтобы сказать, когда Тристан назвал Гидеона своего рода Люцифером. - В возрасте пяти лет?

Он помолчал некоторое время, чтобы понять, что я слушала.

Гидеон был еще хуже, чем я думала. Конечно, я видела его сердитое лицо, его мертвые глаза и темные крылья, но я не ожидала услышать, что он был еще большим злом, чем я себе представляла.

Меня трясло так, что я была уверена, что сейчас упаду. Мои эмоции приводили меня в замешательство, испуг, злость и грусть. И Тристан не помогал моему страху, сказав мне о его мире. Я действительно попросила его рассказать мне о Гидеоне, но я не ожидала услышать истории прямо с небес, или в случае Гидеона, прямо из ада.

- Я знаю, что это тяжело принять, - Тристан сидел рядом со мной на кровати и взял меня за руку.

- Тяжело принять? - мой голос звучал хрупко и чуждо моим ушам. Я никогда не чувствовала себя такой уязвимой и сломленной. Весь мой мир, казалось, двигался по кругу. - Гидеон убил всех этих людей, и моего отца.

Когда я, наконец, заговорила словами, каждый сантиметр моего тела восстал. Все, что я должна была сделать это открыть рот и закричать, пока мои легкие не выпадут. Но я не могла, не потому что не хотела, а потому что мое тело было слишком усталым и тряслось, даже когда я пыталась открыть рот. Будто кто-то душит меня изнутри, мое тело болело, словно кто-то царапал меня невидимыми когтями.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Я заставила себя дышать, и, наконец, мое тело начало сотрудничать с моим мозгом, и звук избежал с моих губ.

- А потом он ушел.

Так или иначе, последняя строка, казалось, была моей проблемой. Я не знаю, почему я сказала это, но я ненавидела себя после слов, которые сорвались с моих губ. Я хотела взять их обратно, но было уже слишком поздно. Ущерб был нанесен.

- Ты сказала ему уйти.

Ошибка была моя. Я хотела закричать на Тристана и сказать ему, чтобы он ушел, но у меня не было сил.

- Ангелы не должны быть похожими на Гидеона, - прошептала я.

Не имело значения, что я думаю о Гидеоне. Он ушел. Он был кошмаром. Он был тем, от кого я была рада избавиться. Может быть, я заслужила все эти ужасные вещи, которые Гидеон сделал для меня. Я была той, кто слушал всех, и уверяла себя, что мой кошмар это ничто. Я была причина, по которой произошла авария.

- Я хотела бы немного отдохнуть сейчас, - мне удалось выбраться. Моя рука все ещё была у Тристана.

- Конечно.

Все, что я услышала, был щелчек пальцев, и я оказалась под моим одеялом с головой на подушке. Тристан встал на колени рядом с кроватью и печально посмотрел на меня.

Не волнуйся. Я пыталась дышать. Не волнуйся. Я нашла новую мантру.

- Я буду здесь, когда ты проснешься.

Тристан попытался пошевелиться, но я взяла его за руку, останавливая. Я хотела, чтобы он остался со мной.

- Полежи здесь, со мной, - сказала я, освобождая место на кровати для него. - По крайней мере, пока я не засну, - умоляла я.

Тристан лег рядом со мной и начал напевать колыбельную. Я положила голову ему на грудь и тихо дышала.

- С тобой все будет хорошо, я обещаю, - пробормотал он. Потом он поцеловал меня в лоб и обнял меня. Я не знала, что принесет завтрашний день или оправлюсь ли я когда-нибудь от шока, но я знала одно: ангел-хранитель или нет, в объятиях Тристана, я чувствовала себя защищенно.

Глава 31: Красивый лжец.

Эбигейл.

“Мы родились вчера.

Сегодня мы будем жить

так что мы можем вспомнить завтра”.

Мелоди Манфул

- Эбигейл, тебе не нужно делать это, - сказал Тристан, когда вытащил свою школьную сумку.

Я надела фальшивую улыбку и солгала.

- Тристан, я в порядке.

Мы вошли в ворота школы вместе. Тристан спрашивал меня, все ли со мной в порядке, с того самого времени, когда я проснулась этим утром. Хотя он стоял на балконе, когда я проснулась, я не спрашивала его больше о мире анеглов. Я решил забыть о нем. Боль от мысли о том, что Гидеон, и то, что он сделал, сводила меня с ума. Я хотела занять себя так, что забыть о нем. До сих пор это не срабатывало.

Прошлой ночью моя мать пришла ко мне в комнату с ужином. Увидев меня и тупо уставившись на свои руки, она сказала: “Эбби, уже больше недели, как папа и Фелик …” Ее голос оборвался, и она остановилась, чтобы удержаться от слез. Тем не менее она продолжала: “Мы едва живые, и я уверена, что они не хотят, чтобы мы жили так, так что давай попробуем сохранить память о них живой. Давай помнить хорошие времена, а не распространяться о произошедшем. Я не обещаю, что мы когда-нибудь действительно пройдем через это, или что мы когда-либо вернемся к прежней жизни, но давай попробуем жизни для них, для нас”. Я обняла ее. Мы провели остаток ночи, рассказывая друг другу истории о них.

Я не сказала ей, что была отчасти грустной из-за Гидеона. Поэтому, когда она пожелала мне спокойной ночи и спросила, все ли в порядке, я сказала, что со мной все будет хорошо. Это была ложь, но я привыкла произносить эти слова ради моей матери. Она хотела начать новую жизнь, а я не хотела отдаляться от нее.

Когда Тристан и я шли через главный коридор школы, я заметила, что шкафчики были заменены. Когдя я увидела новые шкафчики, это заставило меня вспомнить, как были уничтожены последние. Как всегда, я старалась приветствовать всех, кто говорил со мной. Многие люди выразили свои соболезнования за то, что случилось с моими телохранителями. Никто не знал, что человек, который умер на мосту, на самом деле был моим отцом.

Когда мы вошли в класс, мои друзья уже были там. Я поздоровалась с ними и последовала за Тристаном к нашим обычным местам. Это было все то же самое старое шоу снова и снова. Я улыбалась, слушала и надеялась, что день пройдет без того, чтобы сломать меня.

В каждом классе, я все смотрела на дверь и тихо надеялась, что Гидеон не появится, к счастью для меня, он этого не сделал. Мои друзья попытались звонить на его телефон, чтобы проверить что с ним, но никогда не получали ответа. Я не собиралась обсуждать всю человеческую жизнь ангела или сказать им, что он ушел навсегда. Я даже не моргнула, когда они спросили меня, знаю ли я, где он находится. После школы в тот день, я позволила Бену отвезти меня на кладбище, где я заменила старые цветы на новые.