Дни мародёров (СИ)

Пруэтт вздрогнул, когда Ремус обратился к нему и отвел взгляд. До этого он как зачарованный пялился на то место, которое уже пару минут как скрывалось под заношенным свитером Ремуса.

Все остальные смотрели на Люпина с опаской, очевидно, ожидая, когда же даст о себе знать рычание, о котором говорил Пруэтт.

Ремус отдышался.

— Ну, чего сидите? — хрипло спросил он, щурясь, потому что глаза начало подозрительно жечь. Только что он своими рукам разрушил мир, который выстраивал шесть лет. — Думаете я вас покусаю? Не дождетесь! — он демонстративно отошел от дивана на пару шагов. — Идите. Идите, пишите письма своим родителям! Скажите им, что я подвергаю ваши жизни опасности. Может тогда меня выпрут раньше. И всем сразу станет легче, — сказав это, он резко снялся с места и вышел из гостиной, хлопнув портретом так, что Полная Дама оскорбленно взвизгнула: «Нахал!».

И потом ещё довольно долго сокрушалась и жаловалась остальным портретам. Их голоса было особенно хорошо слышно, потому что после его слов в гостиной стояла просто звенящая тишина.

Лили какое-то время смотрела на друзей, скрестив на груди руки, а потом молча схватила свою мантию с кресла, надела на ходу, резким гневным взмахом вытащила волосы из воротника и ушла.

— Если кто напишет хоть слово... — вдруг тихо и яростно произнес Крессвелл спустя пару минут после того, как за ней закрылась дверь. — Или скажет другому факультету... — он обвел собравшихся тяжелым взглядом, но продолжать не было смысла. Всем и так было ясно, что бойкотом тут не отделаешься.

— Прикидываете, да? — Фенвик облокотился на диван и ткнул битой в пол, невидяще глядя в огонь. — Семь лет это в себе таскать. Я бы на его месте вообще нас всех убил.

Алиса Вуд кивнула, а потом вдруг громко хлюпнула носом и опустила голову, вытирая рукавом лицо.

Джеймс сбежал по ступенькам, совершая уже второй круг по замку в поисках своей ненаглядной, когда наконец услышал её голос:

— Просто отдай мне её и всё.

Он притаился за поворотом.

Судя по всему она отчитывала какого-нибудь провинившегося сопляка.

— Ты же знаешь, что кусачие тарелки запрещены в коридорах! — спокойно увещевала Лили очередного карапуза. Голос у неё был какой-то бесконечно уставший и ровный. — Дай её мне.

— Не отдам! — второй голос, громкий и ломанный, явно принадлежал мальчишке. Джеймс выглянул из своего укрытия. В коридоре было темно, как у взрывопотама в заднице, но Лили стояла в пятне света от факелов. Джеймс видел, как его отблески плещутся на темных волосах. Он присмотрелся и узнал в тощем вихрастом коротышке, которого она поймала, Майкла Уолперта с четвертого курса.

— Я не для того стащил её у Филча из ящика, чтобы сразу же и отдать!

А вот это уже интересно. Джеймс подошел ближе. Паренек так сладострастно прижимал к груди ярко-синюю тарелку, будто Лили могла наброситься на него и отобрать игрушку силой, хотя на самом деле просто стояла перед ним, протянув руку, как перед щенком, который уволок новый ботинок.

— Что, правда из ящика стащил? — поинтересовался Джеймс, окунаясь в свет факела.

Лили и мальчишка подпрыгнули.

— Джеймс Поттер? — выдохнул Уолперт, разом весь покраснел и распереживался.

Ну ещё бы. Не каждый день с тобой заговаривает капитан сборной факультета.

— Вольно, приятель, — снисходительно улыбнулся Джеймс и взял у мальчишки кусачую тарелку. Тот даже не дернулся.

— Так что, правда из кабинета Филча стащил? — он повертел её в руках. Тарелочка тут же зарычала и попыталась укусить Джеймса за руку. Джеймс почесал её и она заурчала. — И как же ты ящик открыл, там же замок сломан, не открывается, — и Джеймс выразительно взглянул на Лили. Она скрестила руки на груди.

— Ну! — мальчишка вытер нос. — Так Филч замок поменял, а я когда у него сидел, скрепку сунул и ящик теперь до конца не закрывается. Вот и стащил.

— Ого, — Джеймс уважительно вскинул подбородок, подбросил тарелку и вдруг замахнулся — Лови!

Уолперт охренел от неожиданности (чуть больше, чем охренела Лили), но побежал за рычащей тарелкой подпрыгнул и сграбастал обеими руками, после чего в ужасе уставился на Джеймса.

— Хорошая реакция, — похвалил Джеймс. — Приходи к нам на тренировку в субботу. Будут отборочные, мы ищем охотника. В четыре на стадион. Метлу возьмешь у мадам Хутч. Всё понял?

Уолперт охренел второй раз, теперь от счастья.

— Да! — выдохнул он, когда справился с собой. Кажется, он так до конца и не понял, что только что произошло. — Да, сэр!

— Проваливай, — улыбнулся Джеймс, прищелкнув языком.

Мальчишка просиял и побежал к гостиной.

Джеймс взглянул на раздраженную Лили и вспомнил.

— Увижу здесь с тарелкой, глаза на задницу натяну! — громко напомнил он.

— Ага! — радостно крикнул Уолперт откуда-то издалека.

Они остались наедине.

— Спасибо, что помог, — ровным тоном сказала Лили. — Но я бы и сама справилась.

— Нет, не справилась бы. Он бы тебя просто послал и всё.

Лили смотрела на него безо всякого выражения.

— Хочешь сказать, он меня не уважает?

— Я в этом возрасте вообще никого не уважал, — фыркнул Джеймс.

Уголки её рта шевельнулись.

— Значит ты не очень-то изменился, — после этого она опустила руки, отвернулась и пошла к лестнице.

— Ну и о чем это ты? — Джеймс догнал её и пошел рядом,но Лили обращала на него не больше внимания, чем на подставки для факелов на стенах. Он взял её за руку. Она не вырвала её и не обхватила его пальцы в ответ. Всё равно что статую за руку держать.

— Это значит, что ты и сейчас никого не уважаешь, — Лили запрыгнула на отплывающую лестницу и её слова тоже подпрыгнули. — Во всяком случае, меня так точно.

— Да чего ты так бесишься? — Джеймс развернул её к себе лицом. — Все знают, что мы с тобой вместе! То есть, что мы встречаемся. А когда люди встречаются, они занимаются сексом. Это нормально. Думаешь, если бы я не сказал, они бы не стали болтать?

Лили уже собралась было ответить, как вдруг совсем рядом что-то разбилось и раздалось преступное шиканье.

Она решительно направилась туда, Джеймс нехотя потащился следом. В коридоре за библиотекой трое слизеринцев, на вид не старше третьего курса, рисовали на стене Черную метку.

— Эй! Ну-ка смыли нахрен эту дрянь! — рявкнул Джеймс, прежде чем Лили успела открыть рот.

— Ага, конечно, — мальчишка Кэрроу, который на вид был бы обычным дрочливым пареньком, если бы не фамильный перстень размером с яблоко, встряхнул баллончик с волшебной краской. — Что, говоришь, сделать?

Баллончик вдруг раздулся и выплеснул краску ему в лицо. Кэрроу завопил.

— Я сказал: смой эту дрянь! — Джеймс схватил мальчишку за грудки.

— Ты что делаешь?! — напустились на Джеймса его дружки, но не сделали и трех шагов, как мантии обхватили их за ноги и они кучей повалились друг на дружку.

Лили опустила палочку.

— Либо вы смываете это, либо мы вместе идем к профессору Слизнорту! — сказала она, усевшись на корточки рядом с одним из павших и попыталась было его поднять, но мальчик шарахнулся от неё как от мантикоры.

— Не трогай меня, грязнокровка!— завопил он и его язык тут же приклеился к нёбу.

Джеймс снова указал палочкой на Кэрроу.

— Ну? Будешь смывать, или тебе тоже язык узлом завязать? Я всё, что хочешь могу узлом завязать!

— Я всё отцу расскажу! — выкрикнул Кэрроу, пытаясь вырваться.

— Смывай, — приказал Джеймс, ткнув наследника древнего и богатого семейства рожей в стену.

— Джеймс! — предостерегающе молвила Лили.

— Смывай, или я сам тебя разукрашу так, что твой папаша тебя и не узнает.

Кэрроу попыхтел немного, но всё-таки достал палочку и убрал со стены свои художества.

— На своих нападешь, Поттер? — прорычал третий мальчишка, когда Лили сняла с них чары и они смогли наконец встать на ноги. — Чистокровные не нападают на чистокровных!

— Поуважительнее, приятель, — придавил Джеймс. — Для такой сопли как ты я «мистер Поттер», шепотом и с придыханием.