Темная сторона Эмеральд Эберди (СИ)

- И чего ты боялась?

- Умереть, наверно. Родителей убили, когда они покинули поместье. Не хотелось бы мне повторить их ошибку.

- И ты осталась одна?

- С бабушкой и братом.

- Братом? – удивляюсь я. Куда лучше сотрудничать с парнем, чем с его стеклянной и хрупкой сестрой. – Тогда почему он нам не поможет? Пойми меня правильно, я просто не вижу тебя в роли головореза.

- Я и не собираюсь им быть.

- Считаешь, устранить противника можно, связав ему венок из одуванчиков?

- Я не хочу никого убивать. – Венера растерянно моргает и поджимает к себе колени. Сейчас она еще больше похожа на испуганного ребенка. – Это неправильно. Спасти Сета можно иным способом. Нужно просто уничтожить печатную машинку, и все.

Я широко распахиваю глаза. Смотрю на Прескотт и едва сдерживаю торжественный крик внутри: неужели она серьезно? Неужели мы можем покончить со всем уже сегодня!

- Что? Но Мортимер говорил, это невозможно.

- Возможно, если машинку уничтожу я.

Чертов ублюдок, и тут соврал! Что еще он скрывает? Приедем домой, и я выпотрошу из него всю правду. Как можно доверять человеку, если он постоянно лжет? И было бы наплевать, если бы мы обсуждали всякие мелочи. Но речь идет о моей, мать его, жизни, и я больше не хочу влипать в неприятности от того, что Цимерман – шутник и скрытник.

Неожиданно слышу, как шумит двигатель. Поднимаю голову и вижу джип Саймона. Парень паркуется возле ворот, выпрыгивает из салона и, мягко сказать, удивляется. Глаза у него становятся огромными, а губы растягиваются в улыбке.

- Ого, - восклицает он, - почему бы нам не устроить здесь вечеринку, Родди? Кто же знал, что у тебя есть шикарный особняк специально для таких мероприятий.

- Шикарный? – переспрашиваю я, двигаясь к парню. – Скорее гниющий.

- Не притворяйся, будто тебе не понравилось.

Откуда он так хорошо меня знает? Иногда это обескураживает. Мы перекидываемся теплыми взглядами – люблю, когда Саймон на моей волне, а затем он глядит мне за спину и растерянно вскидывает брови. Ах, да. Девчонка. Я совсем про нее забыла.

- Спокойней, ковбой, - язвительно присвистываю я, - это Венера Прескотт, и она не привыкла общаться с мальчиками. Так что давай без фокусов.

- Каких еще фокусов? – теряется он.

- Саймон – опасный сердцеед, - заговорчески шепчу я, провернувшись к Венере, - но не бойся, иногда он бывает очень даже милым. Что ж, - смотрю на друга, - знакомьтесь!

Ребята растерянно замирают, а я иду к Хантеру Эмброузу. Усмехаюсь – как легко их вывести из равновесия. Что Саймон, что Венера – оба зависимы от чужого мнения, чужих слов и мыслей. Они так друг на друга посмотрели – просто с ужасом – словно им придется остаток дней провести вместе. А ведь, по сути, какая разница? Ну, подумают о нас плохо, и что дальше? Не понимаю. Блумфилд уже успел сто фраз в голове прокрутить, а Венера и вовсе к месту примерзла. Ей Богу, им срочно нужно научиться показывать себя и не ждать того, что кто-то непременно их осудит. Наплевать! Пусть лучше люди сразу поймут, с кем имеют дело. Не собираюсь смеяться над шутками, которые не смешны, и кивать тогда, как ни черта не понимаю. Так ведь даже проще: сразу ясно, кто способен находиться рядом с тобой, а кого нужно отсеять. Почему до них не доходит эта простая истина? В жизни все очень просто. Но люди настолько тупые, что только и занимаются тем, что усложняют ее.

Подхожу к Хантеру. Во сне он куда красивее, чем в обычном его злом и разъяренном виде. Присаживаюсь рядом с ним, вздыхаю и не собираюсь задерживаться: сейчас позову Блумфилда, и понесем этого психа в машину, правда, не успеваю среагировать и убираю с его лица прилипшие, сухие листья. Мои пальцы застывают над его щекой: что я сделала? Черт подери, я сошла с ума. Растерянно прижимаю ладони к коленям и смотрю на парня с опаской, словно жду, что сейчас он откроет глаза и накинется на меня. Но он просто спит. Его грудная клетка то поднимается, то опускается, а ресницы подрагивают, будто Хантер видит страшный сон.

- Хватит пялиться, - шепчу сама себе и немного нервно поднимаюсь на ноги. Что на меня нашло? Наверно, чувства Аделины до сих пор блуждают внутри моих заледеневших эмоций. Сама я не способна и на толику того, что испытывала Лина по отношению к Сету.

Мы забрасываем Хантера на заднее сидение.

- Вы поедете вместе, а я за вами – на мотоцикле.

- А этот псих не очнется? – интересуется Саймон, косясь на Эмброуза. – Не хотелось бы умирать оттого, что он проткнет меня со спины ножом.

- Этот псих без сознания, и не проснется, пока она не захочет.

- Я не захочу, - обещает Венера.

Никогда бы не подумала, что буду ждать встречи с Морти. Мне так много придется ему сказать, что слов может не хватить, но я выжму из себя все соки и донесу до старика, что игры со мной – опасное и гнилое дело. Раны вновь напоминают о себе, но я стараюсь игнорировать их зов. Когда-нибудь мне станет легче, пусть сейчас в это сложно поверить.

Мы приезжаем к новостройке на закате. Поднимаемся на лифте на последний этаж и уже в коридоре натыкаемся на аудиторию не на шутку взвинченных умников. Мортимер и не думает скрыть свое недовольство. Стоит передо мной, сощурившись так сильно, что и глаз-то его прекрасных не видно.

- Всем добрый вечер.

Первой отмирает Лис. Она отходит от мужа и неодобрительно покачивает головой.

- Я не для этого пыталась тебя спасти, Эмеральд. Не для того, чтобы ты умерла из-за своего трудного характера и упрямства.

- Мой трудный характер добыл это, - я отхожу в сторону и довольно улыбаюсь.

О, этот момент триумфа. Когда вперед выходит Венера, а рядом с ней показывается кряхтящий Саймон, со спящим Хантером на спине, я и вовсе ликую. Мистер Доусен не на шутку пугается. Отходит назад и вспыхивает:

- Это же один из близнецов.

- Так и есть. Но еще я хотела бы вам представить Венеру Прескотт – наследницу той великой силы, что поможет нам надрать задницу Сомерсету.

Мне смешно, но потом я неожиданно вспоминаю о том, как Эмброуза застрелили, и ощущаю внутри холод. Сета волокли по улице, заставили выбирать между жизнью и тем, что важно для любимой. Наверно, его желание искоренить весь род Эберди – не такая уж и неожиданная реакция. Я бы вряд ли сумела такое простить. Тогда почему он должен?

- Терранс, - говорит Цимерман, - отнесите Эмброуза на чердак, если вам несложно.

- Сейчас сделаю.

- А ты, - теперь Морти смотрит на меня. Я инстинктивно вскидываю подбородок. Не думаю, что по злости он меня переплюнет. Я тоже хочу поболтать. – За мной.

- Как скажете, сударь.

Венера смотрит на меня широкими, испуганными глазами, но я отворачиваюсь, ведь не собираюсь ее поддерживать или что-то вроде того. Пусть сама справляется. Тут никто не собирается с ней нянчиться, как и держать за руку, если вдруг на нее нахлынет паника.

Морти заводит меня в белую комнату. Крышка рояля закрыта. Я усмехаюсь.

- Почему же ты не успокаивал себя и свои нервы? – Мы встречаемся взглядами. – Ты же говорил, что это работает.

- Я и не волновался.

- Правда?

- Да. Я был зол, но не взволнован. Эмеральд, - он резко подходит ко мне, - что же ты творишь? Тебя не было целый день.

- И что с того? – завожусь я. – О себе побеспокойся.

- Хватит так разговаривать со мной. Никаких пререканий! Твоя жизнь – моя забота.

- Поэтому ты обманываешь меня? Поэтому ты лжешь мне в лицо, а потом требуешь честности? Да какого черта, Морти! Я думала, мы на одной стороне.

- Я тоже так думал.

- Но в чем я прокололась? С какой стати заслужила твое лицемерие? Мне ничего из этого мира неизвестно, а ты – единственный, кто в состоянии открыть мне глаза на многие вещи. Но довериться тебе – полное безумие, ведь ты только и делаешь, что обманываешь.

- Я уже извинился. – Ледяным голосом отвечает Цимерман. – Продолжим взвывать к моей совести, или поговорим о твоей? Как человек, отрицающий правду, может требовать ее от кого-то другого? Сколько раз врала ты? Сколько раз скрывала то, что было важным? Но ни это главное. Главное то, что я обманул, но не из злости или желания причинить тебе вред. Я хотел вернуть тебя, Эмеральд; хотел пробудить в тебе чувства!