Роковая татуировка

Ей надо было бы разозлиться. Лесли попыталась вызвать это чувство, но ощутила себя гостьей в собственном теле, так неустойчивы и неуправляемы стали нынче ее эмоции. Тогда она спокойно, словно вопрос не имел особого значения, спросила:

— Ты знаешь, что со мной?

— Нет. Правда не знаю. — Ниалл сделал паузу. — Знаю лишь одно — тобой интересуется кто-то очень опасный.

— Я должна испугаться, — кивнула Лесли, не чувствуя никакого страха. Только спокойствие.

Зато Ниалл испугался. Она закрыла глаза. Странное ощущение: его эмоции можно перекатывать во рту языком, чтобы распробовать их вкус.

— Ты чувствуешь страх, ревность и печаль… — Лесли открыла глаза. — Откуда я это знаю, Ниалл?

Он растерялся, и вкус его растерянности она тоже почувствовала. И поняла, что ему об этой ее новой способности и впрямь известно не больше, чем ей самой, если верить его эмоциям.

— Ты можешь… — начал Ниалл.

— Ощущать вкус твоих чувств.

Лесли поняла, что он старается успокоиться. Его эмоции как будто легли каждая в свою коробочку, и открыть их она не могла. Ощущала едва уловимые привкусы цикория и меда, соли и корицы, мяты и тимьяна.

— Странное выражение, — заметил он с вопросительной интонацией в голосе.

— Это бывает приступами, потом проходит, — вместо ответа сказала Лесли. — Я чувствую и вижу много такого, чего не могу объяснить. Должна бы пугаться, захотеть кому-нибудь рассказать. А я не пугаюсь и не хочу. Так было до сих пор.

— И когда это началось? — Ниалл встревожился.

Вкус тревоги — терпкий, лимонный — появился у нее на языке, Лесли его узнала.

— Не знаю. Не уверена.

Она попыталась сосредоточиться. Слова замелькали в голове, обгоняя друг друга, — «когда», «почему», «ресторан», «татуировка», «Холм», «музей», — но едва она собралась заговорить, исчезли все до единого.

— Айриэл, — произнес вдруг Ниалл.

Язык ей вновь обожгли горечь и соль его гнева, корица его ревности. Чуть не задохнувшись, Лесли открыла рот. Но мысль об Айриэле ее немедленно успокоила. Все вкусы пропали.

Ниалл заторопился, повел ее через дорогу к старому зданию.

— День мы проведем здесь. Сюда он не явится. А вечером поговорим с Айслинн и Кинаном, и после этого ты будешь в безопасности. Согласна на такой план?

Его тревога просочилась в нее, заполнила ее всю, затем исчезла, словно вытекла по какому-то таинственному каналу. Лесли снова ощутила спокойствие. Блаженная истома, как в кресле у Кролика. Говорить об этом не стоит, мелькнула мысль. И девушка просто пожала плечами.

— Другого плана у нас вроде и не было. Прогулка, работа, Кролик, опять прогулка. Согласна, конечно.

— Что ж, в таком случае еще несколько часов, и все будет в порядке.

Ниалл взял ее за руку, повел вверх по каменной винтовой лестнице.

— Лифта нет? — Лесли огляделась по сторонам.

Снаружи дом выглядел обшарпанным и неказистым, подобно большинству зданий в Хантсдейле, но внутри… Обстановка поражала воображение. Все, что делается обычно из металла, было здесь из дерева, мрамора и обсидиана, как в «Холме».

— Сталь тут не приветствуют, — рассеянно ответил Ниалл.

Они подошли к двери — слишком роскошной, чтобы выставить ее на обозрение случайным прохожим. Деревянные панели покрывала мозаика из необработанных драгоценных камней.

Рука Лесли сама собой потянулась к ним, потрогать.

— Потрясающе.

Ниалл открыл дверь. Огромная комната за нею оказалась не менее прекрасной. Она была полна зеленых деревьев и кустов, среди которых летало множество птиц. Их гнезда таились в укромных уголках за высокими колоннами, поддерживавшими увитые лианами потолки.

— Добро пожаловать в наш дом, Лесли, — сказал Ниалл.

Слова эти прозвучали странно официально — почти как предупреждение, что здесь ей не место и лучше бы уйти. Но Лесли по-прежнему воспринимала эмоции Ниалла. Он был счастлив и горд, и в глубине его сердца таилась искренняя любовь к ней. Поэтому она смело вошла и вдохнула доносившийся откуда-то из глубины комнаты сладкий аромат цветов.

— Располагайся и чувствуй себя как дома, пока я принимаю ванну, — Ниалл показал на мягкие кресла. — Потом я приготовлю завтрак. Поедим и попробуем понять, что к чему.

Он сказал это скорее себе, чем ей, и отвечать Лесли не стала. Устроилась в одном из удобных кресел и принялась любоваться порхавшими над головой птицами. Она чувствовала, что именно здесь ей и место — с Ниаллом или Айриэлом, все равно. Почему, она понятия не имела, но была абсолютно в этом уверена.

С каждым днем ее собственные ощущения становились все страннее, а чувства других людей — все понятнее. Какими бы причинами Лесли ни пыталась объяснить происходившие с ней изменения, она с необычайной ясностью понимала, что все это ложь, самообман. Нечто, таившееся там же, откуда брали начало изменения, не позволяло ей думать о них слишком много. Как будто делать это было нельзя. Да и тревожиться не следовало. Ведь что бы в ней ни менялось, она чувствовала себя хорошо и уверенно, как никогда.

Поэтому Лесли закрыла глаза и, выбросив все мысли из головы, всецело отдалась истоме, завладевшей ею во время разговора с Ниаллом.

Глава 22

День они провели вместе за видеоиграми и разговорами, и когда Лесли отправилась на работу, она уже не обращала никакого внимания на тревоги и волнения Ниалла. Сама она ничего подобного не испытывала. Вкус его беспокойства различала, но на душе у нее было хорошо.

Ниалл распрощался с ней у дверей «Верлена» и еще раз напомнил, чтобы она никуда не ходила с Айриэлом или какими-нибудь незнакомцами.

— Конечно. — Лесли поцеловала его в щеку. — Увидимся вечером.

— Думаю, тебе не стоит ходить по городу одной. Давай я встречу тебя после работы и провожу к Кролику. И в «Воронье гнездо» пойдем оттуда вместе.

— Не надо. Я позвоню Эни, или Тиш, или самому Кролику, чтобы меня встретили. Или на такси поеду.

Лесли успокаивающе улыбнулась ему напоследок и вошла в ресторан.

Эту смену она тоже отработала как во сне. Посетителей было столько, что к деньгам, уже лежавшим в кармане, прибавилась солидная сумма. И в «Иголки» Лесли отправилась в прекрасном настроении. Сегодня татуировка будет наконец закончена. А потом ее ждет новая встреча с Ниаллом. Давно в жизни не было столько радости.

Когда она вошла в салон, двери всех кабинетов, выходившие в холл, оказались заперты. Кроме одной, и из-за нее донесся голос Кролика:

— Закрыто!

— Это я.

Лесли поспешила зайти в кабинет. Кролик одиноко восседал на табурете. Взглянул на нее абсолютно бесстрастно.

— Не передумала? Еще можно сделать что-нибудь другое.

— Другой рисунок? — Она нахмурилась. — Но это же глупо. Кролик, все твои работы прекрасны. Неужели ты сомневаешься?

— Не в этом дело.

— А в чем?

— Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, Лес. Он подергал себя за бородку — довольно нервно.

— Тогда закончи начатое, — сказала она мягко и сняла блузку. — Приступай. Мы уже говорили об этом.

Кролик с непроницаемым лицом указал на кресло.

— Что ж, ты сама выбрала. И все у тебя будет хорошо. Я хочу, чтобы все было хорошо.

— Так и будет. — Лесли усмехнулась, снова села к нему спиной. — Самый лучший, идеальный рисунок. Мое тело, мой выбор. Разве может быть что-то дурное?

Кролик не ответил. Но он всегда молчал, пока готовился к работе. Тщательно проверял каждую мелочь. Это радовало — сознание того, что он заботится о безопасности клиентов. Не все мастера относятся к делу так ответственно.

Лесли оглянулась. Кролик открывал какой-то флакон необычной формы.

— Что это?

— Твои чернила, — ответил он, не глядя на нее.

Она уставилась на пузырек коричневого стекла как зачарованная. Почудилось на миг, будто над горлышком взвился и заплясал крохотный черный дымок.

— Красиво… Словно тени, а не чернила.

— Да. — Кролик бросил на нее обычный ничего не выражающий взгляд. — Если бы я не любил тени, не занимался бы этим.