Татуировка с тризубом (ЛП)

ЗЕМОВИТ ЩЕРЕК

ТАТУИРОВКА С ТРИЗУБОМ

Перевод: Марченко Владимир Борисович, 2017

Иди, разрисуй мой постапокалипсис в желто-голубой цвет [1]

Вечер был изумительный, а вот дорога – угробище. Дорожная разметка – тоже. Через открытое окно автомобиля я вдыхал запах Галичины: запах лугов, выхлопов старых автомашин, запах дорожной пыли. Иногда каких-то животных, то ли коров, то ли лошадей. В селе – запах села: гноя, молока, скошенной травы. Нагретых на солнце камней, известки и дерева. Иногда, пластика, иногда – горелой резины. То ли шин, то ли черт знает чего.

Ежесекундно я терялся. Да что тут скрывать: дороги попросту не было. То есть, ее не было видно из-за ям. Через какое-то время, размышлял я, пытаясь не сорвать подвеску, эти дороги просто перестанут быть проезжими. Не будет дороги, закончится. Исчерпается, как стержень в шариковой ручке. Все выглядело так, как будто бы все и вправду поверили, будто бы независимое государство представляет собой некое божественное создание, способное исправить себя само.

Изредка появлялась машина, водитель которой, точно так же, как и я, передвигался со скоростью пять кэмэ в час и лавировал от одной обочины к другой. И перемалывал под носом маты либо, уже полностью согласившись с реальностью, болтал по мобилке, одновременно выкручивая рулем пируэты.

Единственной манифестацией того факта, что во всем этом принимало участие какое-то государство – была раскраска. Все, что только можно, было выкрашено желто-голубой краской. Украинская держава не была в состоянии придать пространству собственную форму, она не могла его модернизировать, так что контролировала его хотя бы символически. Чтобы никто его, этого пространства, случаем не свистнул.



Потому-то все было желто-голубым. Погнутые защитные барьеры у дорог и мостов, автобусные остановки. На остановках еще рисовали козаков с саблями, Небесную Сотню с Майдана, тризубы, воинов УПА и портреты Бандеры. Чтобы не забыть, что ще не вмерла Украина. Что она, несмотря ни на что, стоит. Все это выглядело словно украинское партизанское государство. Поскольку Украина, опутанная внешними и внутренними обстоятельствами, неспособная укладывать асфальт и размечать полосы, удерживать в нормальном состоянии села и города и делать все те вещи, которые, как правило, делает государство – ограничилась необходимым минимумом существования. И теперь лишь высылала сигналы из подполья: я тут. Еще жива.

В желто-голубой цвет размалевывалось все, что только можно. Тут лавочку, там – ржавый водосток. Старые, социалистические детские площадки. Шины, служащие оградой. Я даже видел выкрашенный в желто-голубое старенький грузовой "зил", который доживал свои дни, припарковавшись за каким-то магазином.



Я ездил по всяческим мухосранскам: Пустомыты, Щержец, Ланы, Кагуев, Горбачи. Села были спокойными. Абсолютно пустыми. Лишь иногда там собака залает, а там какой-то рыжий кот прошмыгнет.

Иногда я проезжал мимо старых польских небольших кладбищ. Они были точно такими, как и старые немецкие кладбища в Нижней Силезии, в Любуском воеводстве или на Поморье. Ну, кресты, может быть, чуточку более топорные, может, больше бетона, а камня меньше, может быть, не так изящно выписаны буквы. Но суть оставалась той же самой: торчащие между старыми деревьями и сорняками крошащиеся надгробия с мертвыми фамилиями. Могло показаться, что никто уже об этих надгробиях и не помнил. То тут, то там выцветали какие-то бело-красные флажки, оставленные пришедшими сюда семьями или кресовыми [2] романтиками. Вокруг же во все стороны била буйная зелень. Я выходил с этих маленьких кладбищ и вновь углублялся в страну. А вокруг желтели и голубели останки советской цивилизации.



Новые кладбища, украинские, выглядели точно так же, как и современные польские. Простые плиты, простые надписи. То тут, то там видны вырезаемые с помощью лазера портреты умерших, столь популярные во всей Восточной Европе, от Камчатки до Сербии. В Польше по какой-то причине они не принялись. А ведь восточноевропейские тренды в Польше чаще всего принимаются, начиная с субкультуры гопников [3] и заканчивая застройкой балконов. А это вот – нет. Так что на меня глядели вырезанные лазером глаза старушек с платками на голове и старичков с прилизанными волосами, которые, если бы кто им при жизни сказал, что на их могилах будут выжженные лазером портреты, они бы перекрестились и со страха сбежали.

И здесь, на кладбищах, тоже было все покрашено в желто-голубой цвет. Ворота, ограды. На памятниках украинским героям лежали венки и цветы.



Солнце уже практически свалилось на землю, небо сделалось оранжевым, все вокруг начало выглядеть так, будто после ядерного пиздеца. Впрочем, не так уж все было далеко от истины. Апокалипсис на этой земле уже состоялся, и вот теперь все медленно и спокойно доживало своего конца. Ну да, иногда что-то и ремонтировали, только ремонт этот был не до конца серьезным, как будто бы в ожидании, что для настоящего ремонта время еще придет. Когда-нибудь, когда будет получше. Майданов через пятнадцать.



В местечке Опары жестяной навес на остановке тоже выкрасили в желто-синий цвет. На нем той же желто-синей краской набросали Казака. Тело еще было на желтом, голова – уже на синем, так что выглядел он несколько так, словно ему ее привинтили. В руках он держал две обнаженные сабли и стоял по пояс в облаках. В испарениях. Наверное, вся идея заключалась в том, чтобы изобразить кого-то из Небесной Сотни, но выглядело все словно перерисованный плакат, рекламирующий некий фильм. Как это делают в Африке. Неуклюже, зато от всего сердца.



Облака, из которых выступал Казак, были белыми. Той же краской с разгону помазали издыхающую и рассыпающуюся стеночку возле остановки. Для местных властей это должно было быть выгодно, рассуждал я, обходя ямы в проезжей части. Покупается желтая и синяя краска и вручается какому-нибудь патриоту, обладающему художественными талантами. Художник-патриот, думал я, всегда найдется, чего-нибудь намалюет, и следующих пару лет о ремонте можно и не думать.

На зеленой кривой урне для мусора, стоящей тут же, написано "ПТН ПНХ": "Путин, пошел нахуй". На остановке никого не было. И вообще, в радиусе взгляда никого не было. Приличный, провинциальный апокалипсис.



Точно то же самое, помню, происходило и в Крыму в те времена, когда там еще правила Украина. Все было желто-синим. Ограждения, стены, ворота. Иногда даже столбы. Все так, словно бы они надеялись на то, что случится, и хотели подготовить русским дофига обдирания, очистки, перекрашивания. И у тех, не сомневаюсь, этих проблем было выше крыши. Наверняка они у них до сих пор, потому что убрать все это просто так не удастся. Весь Крым был желто-голубым.

То же самое и на Донбассе, то есть, той его части, которая осталась под властью Киева. В Красноармейске желто-синей краской были выкрашены гигантские бетонные буквы названия города на въезде. Под шумок теми же цветами размалевали и барельеф красноармейца в буденовке. У него даже звезду с головного убора не скололи. Вот он и стоял там, печальный, желто-голубой воин Красной Армии, как будто победители выжгли у него на лбу свой знак. И выглядел он униженным пленником.