Неживая, Немертвый (СИ)

— Весьма остроумно, — поморщившись, заметил граф. — Однако мы, пожалуй, обойдемся менее экстравагантными методами. Куколь, разожги как следует камин и наполни ванную горячей водой. У тебя полчаса. И начни с ванной. Выполняй.

После отбытия слуги в комнате воцарилась глухая тишина: Герберт накручивал на тонкий бледный палец злосчастный локон, а граф равнодушно рассматривал затейливые узоры на толстом ковре возле кровати.

— И пришла же тебе охота с ней возиться, — спустя довольно долгое время заметил младший фон Кролок. — Если бы ты поинтересовался моим мнением, я бы сказал, что пользы от фрау Дарэм ровным счетом никакой, равно как и веселья. Зато проблем она доставляет просто неимоверное количество. Ответь мне откровенно: за каким чертом ты ее здесь держишь, да еще и так упорно пытаешься сохранить ей жизнь, в то время как она сама, похоже, делает все возможное, чтобы с ней распрощаться?

— Потому что мертвой она мне не нужна, по крайней мере пока, — сказал граф. — Фрау Дарэм является носителем довольно интересных знаний и, как мы сегодня убедились, умений тоже. И мне хотелось бы изучить все это с максимальной полнотой. Что будет довольно проблематично в случае, если она умрет. Только задумайся, Герберт, какие возможности в ней скрыты: она способна путешествовать в пространстве нашего дневного существования и знает об этом месте гораздо больше, чем я успел понять за три сотни лет. И, осознавая все это, просто позволить ей умереть, забрав эту информацию с собой? Глупо и нерационально, не находишь?

— У меня такое ощущение, отец, что ты опять отделываешься от меня полуправдой, — недовольно пробормотал Герберт. — Наступит тот день, когда ты станешь доверять мне больше?

— С твоего позволения, на этот риторический вопрос я отвечать не буду, — фон Кролок хмыкнул, но все же добавил: — Я доверяю тебе, Герберт. Ровно настолько, насколько считаю нужным. И я неоднократно просил тебя не пытаться всеми силами вызывать меня на душевные откровения, когда я сам того не желаю. Все, что важно, и все, что имеет к тебе отношение, я всегда довожу до твоего сведения, не дожидаясь просьб, не так ли?

— Просто это не честно, — юноша капризно тряхнул головой. — Я делюсь с тобой всем, а в ответ… да я даже имени твоего до сих пор не знаю, а уже больше ста лет прошло!

— И зачем тебе, спрашивается, так нужно мое имя? — фон Кролок чуть приподнял брови, глядя на сына. — Оно принадлежит человеку, который давно умер.

— Зато это был бы очень милый акт доверия с твоей стороны!

— Нет, не был бы.

— Хорошо, — судя по тону Герберта, можно было предполагать, что как раз он не видит в ответе графа ничего хорошего, однако прекрасно понимает, что большего ему все равно добиться не удастся. — Как угодно! В таком случае, скажи, если уж эта твоя фрау носитель такой ценной информации, не думал ли ты ее обратить? Так, по крайней мере, можно было бы не волноваться, что она умрет раньше срока. А когда надобность в ней отпадет, убьем сами. Ты, если вдуматься, успел уничтожить вампиров больше, чем любой охотник на наше племя, так что труда тебе это не составит.

— Думал, — фон Кролок кивнул. — Но у меня нет гарантии, что после обращения она сохранит свои способности и не превратится в такого же заложника посмертия, как мы. Печально, если она из-за моей небрежности станет бесполезна.

— Тебя послушаешь, так создается впечатление, что ты невыносимо черствое, прагматичное существо, руководствующееся лишь собственными выгодами, — фыркнул юноша.

— Во-первых, ты только что сам предлагал ее обратить, а затем убить за ненадобностью, — напомнил граф, усмехнувшись. — А во-вторых, ты абсолютно прав, именно таким существом я и являюсь.

Герберт уже открыл было рот, чтобы что-то ответить, однако реплика его так и осталась не произнесенной, поскольку в дверях появился Куколь, жестами показывая, что распоряжение хозяина выполнено в точности.

Коротко кивнув в ответ, фон Кролок без труда подхватил бесчувственное тело Дарэм и отправился в ванную. Герберт, явно не желая остаться в стороне от происходящего, пошел следом.

— Фи, папа, это так непристойно! — весело заявил он, наблюдая за тем, как граф, уложив свою ношу на низкую, широкую скамейку возле исходящей клубами пара ванной, принялся методично расстегивать пуговицы на ее платье. — Где же твои манеры?

— Ты полагаешь более пристойным бросить ее в воду в одежде, или намекаешь на то, что меня в мои годы должен по какой-то причине смущать вид обнаженной женщины? — не отрываясь от дела, скептически осведомился граф. — Впрочем, если тебе неловко, ты вполне можешь уйти или целомудренно отвернуться. Хотя я бы предпочел, чтобы ты мне помог, поскольку рвать платье я не хочу, а снимать его в одиночку довольно затруднительно.

При посильной помощи Герберта, который, разумеется, и не подумал уходить, справиться с одеждой Дарэм удалось значительно быстрее, чем если бы граф действовал один, однако без комментариев со стороны сына дело все равно не обошлось.

— Ничего себе! — удивленно сказал он, уставившись на Нази с неприкрытым любопытством и изумлением.

— Очевидно, деятельность некромантов значительно насыщенней, чем кажется. Впрочем, об этом можно было бы догадаться и без столь наглядных демонстраций, — констатировал фон Кролок, так же, как и сын, пробегая взглядом по неравномерной белесой сетке шрамов, отчетливо проступающей на теле фрау Дарэм, даже невзирая на ее нынешнюю бледность. Некоторые из них едва можно было различить, настолько тонкими они были, а некоторые отчетливо напоминали графу следы от рассекающих ударов меча, коих и на его теле сохранилось предостаточно.

— Ты на спину лучше взгляни, — посоветовал Герберт. — Как думаешь, это зачем?

Фон Кролок повернул Дарэм лицом к Герберту, поймав себя на мысли, что оба они обращаются с ней, словно с тряпичной куклой или портняжным манекеном, и устремил взгляд на худую спину женщины, где сквозь кожу отчетливо можно было различить каждый позвонок.

Догадаться, что именно так заинтересовало графского наследника, оказалось нетрудно — всю спину Нази от лопаток до талии покрывала плотная вязь чего-то, похожего на кабалистические символы. Такие же белесые, как и прочие шрамы — они явно не были результатом случайной травмы. У фон Кролока не возникло ни малейших сомнений — кто-то вполне умышленно вырезал их на коже фрау Дарэм, преследуя некие, не вполне ясные графу, цели.

— Думаю, об этом стоит спросить у нее самой, — сказал он, аккуратно опустив тело в ванную и, на всякий случай, придерживая голову женщины над водой. — Когда она очнется.

— Оооо… — мечтательно протянул Герберт и негромко рассмеялся. — Почему-то мне кажется, что ей твоя забота придется сильно не по вкусу, отец.

— Предпочитаю решать проблемы по мере их возникновения, — граф пожал плечами и спросил, обернувшись к маячащему в дверном проеме Куколю: — Что-то еще?

— Мэ иы? Ф аир? — смиренно уточнил горбун, и фон Кролок досадливо поморщился, мысленно сетуя на собственную забывчивость.

— Разумеется, идти, — сказал он. — Передай фроляйн Шагал мой подарок, и можешь возвращаться. Не жди ее, я сам займусь этим вопросом. Герберт, ты пока присмотришь за нашей гостьей, и, прошу, постарайся сделать так, чтобы она не утонула. Когда вода остынет, отнеси ее обратно в спальню.

— Я?! — поразился Герберт. — Отец, я не собираюсь…

— Если бы ты дал себе труд освоить тонкости зова, я бы, несомненно, поручил тебе проследить, чтобы юная Сара не заблудилась по дороге в замок. Однако, поскольку ты никогда не считал это искусство настолько важным, чтобы приложить достаточно усилий к его изучению, ты проследишь за фрау Дарэм. Потому что нам с Куколем будет не до того, — уже шагнув к двери, любезно пояснил своему наследнику граф. — Все имеет свои последствия, Герберт. Включая твою собственную лень. Увидимся позднее.

Герберт уже набрал в грудь воздуха, дабы высказать все, что он думает о подобных последствиях, но фон Кролок уже успел раствориться в пространстве, оставив юношу возмущенно хватать воздух приоткрытым ртом. Куколь, глядя на перекошенное лицо юноши, издал нечто напоминающее смешок и также поспешил убраться восвояси, бросая его наедине с бесчувственным телом, с этой минуты ставшим исключительно гербертовой проблемой.