Взгляд Волка (СИ)

- Да, бабушка, - кивнула Дарёна. – Муж к тебе послал… Просьба его последняя.

Женщина опустилась на широкую скамью, стоявшую у самых дверей.

- Знаю, - кивнула старуха. – Эх, Драголюб, Драголюб! Ведь сам же знал всё про невестку, но позволил сыну зло свершить, – она смотрела на пришедшую к ней молодую вдову пытливо, но без укоризны, словно пытаясь разглядеть что-то в её душе.

Дарёна молча покачала головой, смахнула набежавшую слезу.

- Ну, то правда – верен муж тебе, - заключила бабка. - Любил тебя больше самого себя…Даже не вздумай ревность в сердце впускать! – знахарка вздохнула и с печалью заметила: - Только горд больно был, потому и сына погубил, и себя не сберёг. А Красава – блудное племя! – сухие губы старухи с морщинками в уголках, сжались в одну тонкую ниточку.

- Она была у тебя, приворот просила? – оживилась женщина при упоминании невестки.

- Нет, сама вижу, - старуха покачала головой. – Не приходила она ко мне, незачем ей: они с её матерью и сами толк в таких делах знали. Молчан в гору пошёл, дом крепкий, да и сам – мужик справный, овдовел недавно, да к тому же без детей. Вот Красава глаз и положила, богачество Молчана покоя не давало. До яхонтов да злата больно жадна! Волк ей постылым стал.

- А почему Волк к отцу жену приревновал? – Дарёна решилась задать главный вопрос, мучивший её.

- Может, видел их, а Молчан-то – вылитый брат, - пожав плечами, отвечала старуха. – А может, на жене дух почуял, даром что ли волкодлак? Вот только не понял, что был то дух дядьки его, а не отца… Ревность глаза застит, так устроены люди. Не всякий змею одолеть может, пресечь зло, зародившееся в душе. Волк не смог.

- Выходит, зря я прокляла Волка… – Дарёна не прятала бежавших по лицу слёз. – Коли про отца такое думал, то понять гнев можно… - тонкие руки судорожно сжимали подол широкой рубахи.

- Себя не кори! – воскликнула старуха. – За свои грехи каждый там в ответе, - она подняла палец вверх. Правь всё исправит! Там, - синие очи возвелись вверх, - виднее. И каждому свой срок даден. Но впредь знай цену слову, брошенному по гневу: оно силу имеет страшную, погубить на веки вечные может. Главное теперь - ты Войтову семени не дай исчезнуть! В тебе – продолжение его рода! Завтра родишь сына.

Случилось всё, как предсказала старая Путимира: в полуденный зной серпеня***** родила Дарёна сына.

***

Внезапно Мария почувствовала толчок, будто кто-то выкинул её из живого тумана. Хватая ртом воздух, она вынырнула и… проснулась. Оказалось, она лежит дома, в своей комнате на кровати, укрыта одеялом. Откинув его, села и опустила ноги на пол, коснулась ими шероховатого домотканого коврика.

Сон? К ней опять вернулись сны? Только теперь они стали ещё более живыми, такими же реальными и осязаемыми, как её комната и этот мягкий коврик. Она словно из окна – нет, не из-за стекла, а скорее, через распахнутое настежь окно - видела смерть Войта Драголюба, рыдающую на его могиле Дарёну и весь разговор молодой вдовы со знахаркой Путимирой. Так вот, значит, как всё было! У Маши не возникло и тени сомнения в правдивости её сна. Выходит, она была права, когда пыталась доказать Георгию, что не может Войт изменить суженной. И не изменял!

- Привет! - на пороге комнаты возникла высокая фигура Георгия.

Он улыбался мягко и чуть иронично, как умел только он, сразу заставив сердце Маши затрепетать.

- Выспалась? - шагнул к ней и, присев на корточки взял её руки в свои, сжал, словно пытался согреть.

- Да, - кивнула она, улыбаясь в ответ. Потом опустила глаза, виновато спросила: - Ты не сердишься на меня?

- Сердился, – в тёмных глазах заплясали зелёные огоньки. – Но так или иначе, это должно было случиться. Просто я очень испугался за тебя, - он прижался лбом к её лбу.

- Я не поняла, что было со мной, - Маша рассказала ему про голос Власа Петровича, который слышала словно внутри своего сознания. – И мои руки… Как я смогла это сделать? И мне нужно ещё кое-что тебе рассказать.

Георгий нахмурился, сел рядом с ней на кровать и, обняв, привлёк к себе.

- Если хочешь, рассказывай сразу.

- Нет, сначала ответь мне, пожалуйста, - она попросила его, смотря кротким взглядом, и Георгий не мог отказать любимым глазам.

- Скажи, ты услышала голос деда после того, как поняла, что можешь сдержать волчицу? – уточнил он.

- Волчицу? – она удивилась.

- Да, это была волчица, но об этом потом. Так как?

Маша рассказала обо всём, что случилось с ней – фигура на трассе, его мираж в лесу, призывавший её к себе, метания по лесу и, наконец, встреча с рыжим оборотнем, которого она приняла за Упыря. И как ощутила в себе единственную возможность – заслониться руками, вернее, просто инстинктивно выставила их перед собой, не в силах смотреть в пронзительные глаза необычного зверя.

- Ладушка, - он с нежностью смотрел на неё, собираясь сказать ей нечто важное. Пожалуй, самое важное, что пришло время узнать им. – Всё это, все эти твои, внезапно открывшиеся силы, не твои, - он нахмурился, подбирая слова.

- Да, я понимаю, - кивнула Маша, - это всё твой дед, он помог мне. Ведь так?

- Нет, - Георгий покачал головой, - не дед. Он лишь подсказал, что именно тебе следует сделать – просто сжать руки. Это наш сын… Ещё не родившись, он пришёл тебе на помощь: ощутив твой страх и опасность, грозящую тебе, наделил тебя своей силой.

- Сын? – зелёные глаза вновь удивлённо расширились. Маша не могла поверить, что нерождённый ещё младенец, находящийся во чреве матери, может не просто обладать такими способностями, но и наделить ими свою мать.

- Да, в тебе взыграла сила Белого Волка, которого ты родишь.

- Но как это? - Мария была растеряна и не могла выразить свои мысли, слова Георгия были ей непонятны, она осознала лишь одно: сын спас их, своих родителей.

- Раз в несколько столетий, - начал рассказывать Георгий, - рождается у Войта и его Лады Белый Волк, будущий Войт, наделённый ещё большей силой, чем дана его отцу. В древности, его называли Князем волкодлаков. И случалось, такие волкодлаки облачались реальной княжеской властью.

- Ты намекаешь на полоцкого князя Всеслава Брячиславовича? - предположила с удивлением Маша. – Он был Белым Волком? Но ведь он – потомок Рюриковчей, - возразила она.

- Умница моя, - восхищённая улыбка смягчила слишком серьёзное выражение лица Георгия. – Но я не намекаю на него, так как уверен, что он не был Белым Волком. – Да, правда, Вещий или Чародей - называли его в народе и считали оборотнем. Сейчас сложно отделить правду от вымысла. Однако я точно знаю, что Всеслав, правнук Владимира Крестителя, был из числа волкодлаков. А вот Белый ли – не думаю, - Георгий усмехнулся и подмигнул. – Отец Всеслава, во всяком случае, официальный, Брячеслав Изяславич, князь полоцкий определённо не только не был Войтом, но и вообще не обладал такими способностями. А что касается Рюриковичей, точно сказать не могу, но есть свидетельства, что они состояли в родстве с моим родом. Возможно, способности волкодлака передались Всеславу от дальних общих предков, но Белым Волком он быть не мог, так как такие особенные оборотни рождаются только от союза Войта с его Ладой.

Маша внимательно слушала, и потом заметила:

- А что, если Всеслав лишь считался правнуком Владимира Крестителя?

- Ты полагаешь, был незаконнорожденным, и на самом деле происходил из моего рода? – с улыбкой уточнил Георгий.

- Да.

- Быть может всё, что угодно, но мы никогда уже не узнаем правды. Однако сейчас это неважно. То, как ты расправилась с волчицей, говорит о наличии у нашего сына силы Белого Волка, только волчий князь может применить силу опосредованно, через кого-то. И он применил её через тебя. Тем спас всех нас. Если бы он не сломил волчицу твоими руками, мне пришлось бы туго, - он усмехнулся, - она поддерживала Упыря, и мне приходилось всё тяжелее.

- Это опасно для него? – Маша напряглась, сдерживая тревогу.

- Нет, сама по себе сила опасности не представляет, – Георгий сжал плечо девушки, – даже для нерождённого ещё младенца опасности нет, - настойчиво уверил он, стараясь успокоить Машу. – Но мы, как его родители, должны быть готовы к тому, что наш сын, обладая исключительной сверхъестественной силой, должен уметь правильно ею распоряжаться. Ты понимаешь, о чём я говорю?