У тебя клыки? (ЛП)

– Они такие же, как и на твоей татуировке.

– Да это так. Ты собираешься принять его?

Оставив руки скрещенными, я разглядывала его.

– Это в стадии рассмотрения. Оно выглядит старинным. Оно принадлежало кому-то еще?

– Да. Моей матери. Я хочу, чтобы оно было у тебя. Обещаю, кольцо не причинит тебе никакой боли.

По своей собственной воле, моя рука потянулась взять его. Оно было тяжелым и теплым успокаивающим теплом. Женское лицо мелькнуло перед моими глазами. Ее волосы были темными как у Бена, улыбающаяся женщина, счастливая женщина.

– Твоя мама была красивой?

– Думаю, что была.

Я не отрывала от него взгляд, кольцо в моей руке пульсировало воспоминаниями из жизни.

– Она очень сильно любила твоего отца.

Он ничего не сказал, просто глядел на меня.

– Но она умерла? Я думала, что Моравцы бессмертны.

– Они да. Моя мать не Моравка.

Я опустила взгляд на кольцо. Мне оно нравилось. Оно было красивым. Он был прав: прикосновение к нему не приносило мне боли.

– Она не была Возлюбленной твоего отца?

– Если бы была, я не был бы тем, кто я есть.

– А-а?

Он шагнул вперед, взяв кольцо из моей левой руки, надвинул его на мой большой палец, потом на указательный, затем на средний, где и оставил его. На секунду кольцо стало теплее, потом сжалось вокруг моего пальца став впору.

– Теперь ты выглядишь прекрасно. Темный, нашедший свою Возлюбленную – искуплен. Их сыновья рождаются, не неся грехи своих отцов.

– О, ясно. Но твоя мама любила твоего папу. Как она могла делать это, если не была его Возлюбленной.

Вспышка боли на мгновение омрачила его глаза.

– Я не могу сказать тебе почему, я знаю только, что так было. Она любила его и была счастлива с ним. Она хотела бы, чтобы это кольцо было у тебя.

Я опустила взгляд на свою руку, где находилось кольцо. Оно ощущалось правильно, словно ему предназначалось быть там.

– Это же не значит, что мы обручены или что-то вроде, верно? Эти странные штуки с пальцем, ты же не исполнил какую-нибудь странную Моравскую церемонию? Если причина в этом, я не смогу оставить его.

– Нет, это не значит, что мы обручены.

Вы заметили, что он не ответил на мой второй вопрос? Я тоже заметила.

– И это не значит, что мы встречаемся?

– И не встречаемся.

– Дружеское кольцо – все, чем оно является, верно?

Он завернул мои волосы за ухо. Я решила не упирать на это. Он склонился вперед, просто чуть-чуть склонился вперед.

– Ты собираешься поцеловать меня? – спросила я, не в состоянии удержать свой рот от выбалтывания всего, о чем думала.

– А ты хочешь? – спросил он, его дыхание овеяло мое лицо.

Моя внутренняя Фран начала ходить колесом от радости. Я сказала ей взять валиум и позвать меня утром.

– Да. Нет, Не уверена. А какой был вопрос?

Он склонился вперед еще на чуть-чуть. Внутренняя Фран устроила вечеринку, полную воздушных шариков в виде животных и пломбира с фруктами.

Его губы на моих были теплыми и мягкими, дразня меня, прося принять их, ласкать их, уступить их обольстительному жару. Он целовал меня пока голова не начала кружиться, когда же он закончил поцелуй, то прижимал, пока я пыталась заставить свои ноги держать меня.

– Парниша, ты, верно, смог многое выучить о поцелуях за триста двенадцать лет, – сказала я, как только вернула себе дыхание.

Он улыбнулся. Это была одна их этих самодовольных мужских улыбок, но я позволила себе пропустить ее. Любой парень, который целуется так, как он, заслуживает быть немного самодовольным.

– Что происходит с твоими клыками? – спросила я. – О, блин, я же не сказала этого вслух?

Его губы изогнулись.

– Да, сказала.

– Мне жаль. Я сегодня туплю. Ты должен извинить меня, обычно я не такая идиотка. – Я взглянула на него. – Гм. Так что же с ними происходит?

– Что происходит с ними когда?

– Ну, знаешь, когда ты не пользуешься ими. Они что уходят назад, как у змей? Они выскакивают из твоих десен? Или вырастают, когда нужны тебе?

– Это, в самом деле, имеет значение?

– Нет, полагаю, что нет, Мне просто вроде как интересно.

– Когда они нужны мне, они тут. Это ответило на твой вопрос?

– Вообще-то нет, но я полагаю было бы грубо настаивать, да?

Его взгляд сказал, что да.

– Я хотел бы спросить тебя, чего ты пыталась добиться прошлой ночью?

– Имеешь в виду в толпе? – Он кивнул. Я отошла на пару шагов, просто потому что внутренняя Фран совсем наглела, когда оказывалась слишком близко к нему. – А-а. Я как бы полагала, что ты спросишь об этом. У тебя есть несколько минут?

– Столько, сколько тебе угодно.

Я рассказала ему о сделке, заключенной мной с моей матерью и Абсент. Я, однако, напрямую не говорила ему, что охотилась на вора в главном шатре. Я решила, что если он не может солгать мне, будет не хорошо и мне лгать ему.

Поэтому я только имела в виду, что охотилась на вора.

К сожалению, Бен не был тупицей.

– Ты искала вора, когда вернулась к главному шатру прошлой ночью?

Я испробовала его молчаливый метод, проверить, как это сработает.

– Фран, что ты делала в главном шатре прошлой ночью?

Догадываюсь, я сделала это не совсем верно. Я чуть вздохнула.

– Думаю, что вор и человек, который хочет убить тебя, одно и то же лицо. Я искала его. Или ее. Пофиг кого.

Его глаза стали абсолютно черными – не сияюще-черными, как тогда когда он целовал меня, а совершенно раздраженными, действующими на нервы, такими-черными-словно-свет-бежит-от-их-тьмы.

– Ты пыталась найти человека, который хочет меня убить?

Я повернулась к нему спиной и отошла на несколько шагов, глядя вверх на звезды, словно сзади меня не было по-настоящему обозленного вампира.

– Может быть.

Обозленный вампир внезапно оказался передо мной, двигаясь так быстро, что я не смогла заметить его, его руки сжались на моих.

– Не ты защищаешь меня, Фран. Это мой долг.

Я вывернулась из его захвата.

– Слушай, ты можешь думать, что между нами что-то есть, но это не так. А если бы было, я не согласна с этим, ясно? Так что можешь просто вырезать все это мачо-бычачо о большом сильном тебе защищающем слабую маленькую меня. В случае если ты не заметил, я ничуть не маленькая, и не слабая. Я могу решить свои проблемы и могу позаботиться о себе.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь... – начал говорить он.

Я оборвала его.

– О, так теперь я еще и глупая, вдобавок к слабости? Спасибо, Бен. Нет, реально, куча благодарностей.

Я развернулась и пошла в другую сторону. Его голос хлестнул меня в спину, как плеть, заставляя остановиться.

– Ты слаба, Фран, слаба, когда дело доходит до темных сил и тех, кто их использует. Ты понятия не имеешь о том, как опасен этот человек. Не имеет значения, нравится ли тебе это, мы связаны друг с другом, и я буду защищать тебя, как смогу, и, в том числе, заставлю прекратить расследование краж.

– Ха! – Я вернулась туда, где он стоял весь напряженный и злой. Одна часть моего разума – часть – внутренняя Фран – была в прострации от того каким сильным и смертоносным он выглядел, другая часть – здравомыслящая часть – отметила для себя странность, что не имело значения, каким грозным был Бен, я чувствовала себя с ним в совершенной безопасности. – Ты не можешь заставить меня что-то прекратить, клыкастик! Я заключила сделку со своей матерью и Абсент на расследование, и это именно то, чем я собираюсь заниматься.

– Хочешь, чтобы тебя убили или еще хуже?

– Нет ничего хуже смерти, кроме, может быть, снова отучиться в десятом классе.

Он даже не моргнул глазом на мою шутку. Мужчины!

– Ты понятия не имеешь, как опасен это мир, Фран. У тебя даже нет самых основных, элементарных навыков защиты, навыков которым твоя мать должна была обучить тебя.

Я пихнула его в плечо. Он не сдвинулся с места ни на дюйм. Словно он был сделан из камня или чего-то подобного.