Грозовой удар (ЛП)

— Они допрашивали его вчера почти целый день. Кайл, его сосед по комнате, сказал, что он был в комнате и спал.

— Бекки, Кайл тоже спал. Откуда он мог знать?

— По всей видимости, он смотрел телевизор до четырех часов утра.

— Я согласна с Люцианом. Что-то не так. Сначала у него алиби, что он был с профессором Диксоном, когда вломились в вашу комнату, украли твое ожерелье, а теперь Кайл не мог уснуть. Этот парень мужская версия спящей красавицы.

— Я не собираюсь спорить с тобой по поводу сна Кайла, Джордж, — сказала Бекки, начиная злиться. — У Пола есть алиби. Хватит винить его во всем.

Джордж оскалился, встал и вышел из-за стола.

— Он меня так выводит из себя. Он не думает головой и постоянно делает поспешные выводы.

— Бекки, а что, если за всем этим стоит Пол?

— Сэмми, я знаю, что вы все ребята хотите, чтобы он был виноват, но они ничего не нашли на него. Что если он действительно старается быть не таким, как все Виверны? Король Альберт…

— Король Альберт не был свидетелем того, что произошло десять лет назад, Бекки.

— Это совсем другое, Сэмми.

— Они все одинаковые.

— Ты не можешь так говорить, — расстроилась Бекки.

— Что произошло десять лет назад? — я хотела узнать, и меня уже тошнило от того, что никто не хотел говорить мне об этом.

— Это не нам рассказывать, Елена, — сказали обе в унисон.

Сэмми встала.

— Люциан совершенно прав. Пока Пол Саттон живёт в Драконии, многие люди умрут, — закричала Сэмми и ушла.

Некоторые из девушек, которые радовались поступлению Пола, злобно поглядывали на нас, в то время как другие захлопали в ладоши человеку, который решился озвучить то, о чем думали все остальные.

Урок профессора Фейцер начался, словно ничего и не случилось. Она была единственным преподавателем, который мог отвлечь нас от происшествия с Дариусом.

Как только мы пришли, она собрала наши дневники и начала занятие.

— Вижу, у нас намечается Восхождение.

Мы все стали оглядываться по сторонам, чтобы найти того, о ком она говорила. Я задержала взгляд на Питере, невысоком костлявом парне, прислонившем голову к стене. У него был красный нос, и он походил на мертвеца.

— Это просто грипп, профессор.

— Продолжай уговаривать себя, Питер.

Мы все засмеялись.

— Посмотрите на Питера, как вы думаете, какие способности он может обрести? — спросила она всех.

— Он похож на смерть, — сказал Саймон — подражатель Блейку. — Я бы сказал, что способности Ночного Злодея.

— Саймон, у Восходящих Ночных Злодеев другие симптомы, намного хуже, чем у Питера. Подумаете, класс.

Стали предлагать Зелёного Пара, Ласточкокрылого и Солнечного Взрыва, и каждый раз профессор Фейцер говорила, что у них другие симптомы. Хотя какие это симптомы, она так и не сказала. Я предположила, что она ждала, что будет больше Восхождений, которые мы увидим сами, вместо ее рассказов о них.

Грипп? В голову пришла история о лорде Диггори, которую она рассказывала нам в первый день.

— Снежный дракон, — сказала я, подумав о морозном снежном дне.

— Ага.

— Я стану Магом Льда, — вскинул голову Питер.

— Я думала, это просто грипп, Питер, — пошутила профессор Фейцер, из-за чего мы все рассмеялась.

— Задница Табиты — моя, — сказал он в нос, снова прислонившись головой к стене, и на его лице расплылась широченная улыбка.

— Следи за языком, Питер.

— Извините, профессор.

— А теперь кто расскажет мне, что произойдет, когда Питер Взойдет?

Весь класс не знал, потому что никто из нас этого не испытывал.

— Никто не скажет? — сказала она и пошла за свой стол.

— Нужно рассказать о симптомах или о том, что произойдет на самом деле? — спросила Рейли.

— О том, что произойдет на самом деле, Рейли.

Профессор Фейцер покачала головой, разочарованная тем, что она не знала ответа. Я тоже не знала, потому что Бекки нам никогда не рассказывала. Она была слишком напугана.

Она снова подошла к своему столу и села.

— Говорят, что это особенное время для отца и ребенка.

Отца и ребенка? Я взглянула на Питера снова, и даже он слушал внимательно, несмотря на своё плохое самочувствие и все остальное.

— Я знаю, что на данный момент некоторые из вас потеряли отцов, но это не имеет значения.

Я распахнула глаза. Папа.

— Когда произойдет Восхождение, вы ощутите воссоединение с вашим отцом. Не имеет значения, жив он или мертв. Его дух примет форму живого человека. Мы не знаем, чем вызвано это воссоединение, но это показывает, несколько особенно Восхождение, — она засмеялась. — Некоторые рассказывали мне, что это было похоже на встречу в пабе за кружкой пива, когда они разговаривали обо всем, что было важно на тот момент, другие говорили, что думали, будто умирают. Полагаю, что встреча с отцом, умершим много лет назад, может вызвать такие мысли.

Второй шанс с папой.

Это все, о чем я могла думать, пока профессор Фейцер рассказывала, на что похож такой опыт. Я могла бы сказать ему, как мне жаль, я могла бы сказать, что люблю его, и что я знаю, что он просто защищал меня. Наконец, я могла бы получить ответы, которые уже не надеялась получить. Затем пришла мысль о том, кем являлся мой отец. Я подняла руку.

Профессор Фейцер кивнула.

— Мой отец — дракон, это имеет значение?

Она улыбнулась и опустила глаза.

— Я боялась, что ты спросишь об этом, Елена, — она снова взглянула на меня. — Твоя ситуация первая в своём роде. Если честно, то я понятия не имею, будет ли твоё Восхождение обычным или нет.

Я кивнула и почувствовала, будто кто-то забрал ту частичку меня, где была надежда увидеть папу ещё раз.

Вернувшись на своё место и оставив этот вопрос, она сказала нам, что нужно прочесть, пока сама просматривала наши дневники.

Я не могла сосредоточиться, продолжая думать о том, через что мне придется пройти во время Восхождения.

— Елена, — профессор Фейцер назвала мое имя и жестом подозвала к себе.

Я встала. Перед ней лежал мой дневник.

— Не хочешь объяснить мне эти цвета?

— Если бы я могла. Я думаю, темные — это эмоции, которых я не понимаю.

Она улыбнулась.

— Ты творческий человек.

Я кивнула в ответ на ее слова.

— Ты не первая. Я это выясню, — она отдала мне дневник и понимающе улыбнулась.

Удачи с этим.

Когда прозвенел звонок на ланч, я нашла Бекки с Джорджем за столиком на улице. Я не могла расслышать их слов, но по взглядам, направленным в их сторону, и по вскинутым в воздух рукам Бекки, можно было понять, что они ругались.

— Почему ты не сказала мне, что видела своего отца во время Восхождения? — я шлепнулась на лавочку напротив нее.

— Что? — ее глаза стали как огромные блюдца. — Откуда ты узнала?

— Это часть Восхождения, Бекки.

Их ссора прекратилась после моих слов, когда я рассказала им о том, что услышала от профессора Фейцер. Бекки положила голову на свои руки.

— Я думала, что умираю, я не знала, что это должно было произойти, — она сначала взглянула на меня поверх своих пальцев, а потом уронила руки на стол.

— Ты видела своего отца? — спросил Джордж, и она кивнула, глядя на стол.

— Это было потрясающе и в то же время пугало. Я была не у озера, когда увидела его. Я была снова дома, и он укрывал меня, словно ребенка, — в ее глазах заблестели слезы, когда она снова заговорила. — Если бы я знала, что это часть процесса Восхождения, я бы перестала паниковать и просто насладилась моментом. У меня было ощущение, что он хотел что-то мне рассказать, но он прикладывал слишком много усилий, чтобы успокоить меня, — всё-таки слеза покатилась по ее лицу, когда она, наконец, поняла, что это была ее последняя встреча с отцом. — Мне нужно уйти, — сказала она, извиняясь, и пробормотала что-то Джорджу. Я поняла только слово «одной».

— Извини, Джордж. Мне нужно было подумать перед тем, как сказать такое.

— Да всё в порядке, Елена, — пробормотал он, глядя как Бекки уходит через дверь, что вела к нашим комнатам.