Грозовой удар (ЛП)

— Правда?

— Должно быть, это твоя темная метка, — она выглядела радостной, говоря это. — Я могу выдвигать множество теорий, Елена, и большая часть их, вероятно, будет правдивой, но все они сводятся к одному. Я думаю, ты часть дента.

— Дент.

Она кивнула.

— Твоя связь с драконом очень сильна, кем бы он ни оказался, и это не впервые, когда дракон и его всадник разделяют дар телепатии, — она неловко скривила губы и покачала головой. — Хорошо, это не совсем правда, пара драконов и всадников разделяют этот дар, и они Древние.

— Что?

— Требуются годы и годы, чтобы развить способность слышать мысли друг друга, Елена. После долгих лет вместе связь становится нерушимой, и тогда появляется дар телепатии.

Она глубоко вздохнула, чтобы подавить восторг, который я явно с ней не разделяла.

— Позволь мне задать тебе вопрос. Как ты думаешь, почему Мастер Лонгвей заставил Бекки так скоро объявить дату заявления прав, когда она Взошла?

— Потому что ей с Джорджем суждено было быть вместе.

Она покачала головой.

— Это из-за того, чем они являются, дентом. Если бы они отвергали друг друга, оба испытывали бы огромную боль. Эта связь должна быть установлена, ее нельзя игнорировать.

У меня округлились глаза, когда она сказала это.

— За всю свою жизнь я не видела такой темной метки, как у тебя. Даже у Древних. Кто бы ни был твоим драконом… — она вздохнула. — Нам предстоит увидеть удивительные свершения от вас обоих.

— Я даже не знаю, кто мой дракон.

— Узнаешь, когда Взойдешь.

— Мастер Лонгвей считает, что я Огненный Маг.

Она нахмурилась.

— Можно поподробнее?

Я начала смеяться, и она присоединилась ко мне. Я рассказала ей об инциденте с Огненным порошком и о том, что она должна была прожечь дыру у меня в горле и в желудке, но этого не случилось. Она просто смотрела на меня с восхищением, хотя и немного жутким.

— Это уже потрясающе. Что ещё ты ощущаешь? — спросила она.

— В том-то все и дело. Я не чувствую ничего необычного. Я даже не ощущаю, что скоро Восхождение.

— Подготовке требуется время, Елена, но когда все начнется, это может произойти в течение нескольких дней, если не быстрее.

— Так это может быть Солнечный Взрыв или Огнехвост.

Она кивнула.

— Они единственные огнедышащие, но из того, что я увидела в твоём дневнике, — она немного нахмурилась, — я не думаю, что это Огнехвост, Елена. Думаю, это Солнечный Взрыв. У тебя слишком много было темных цветов на рисунке, это не может быть Огнехвост.

Я снова подумала о Сэмми.

— Однако, это может быть какой-то отдельный Огнехвост, переживающий тяжёлые времена, вы так не думаете?

— Ты думаешь, что знаешь, кто это?

— Я надеюсь, это Сэмми. Она очень расстроена и зла из-за того, что произошло с Блейком.

— Ты разделяешь с ней эти эмоции?

Я кивнула.

— Тогда единственное, что мы можем, это ждать.

Я глубоко вздохнула.

— Так я, правда, не схожу с ума?

Она засмеялась.

— Вовсе нет. Смирись с этим, посмотри, не сможешь ли записать что-нибудь из того, что услышишь снова, и я помогу разобраться с этим.

Я кивнула. Это будет забавным занятием, и я чувствовала безмерную радость от того, что, наконец, кто-то сможет помочь мне.

— Спасибо.

— Я здесь именно для этого.

Я хихикнула и попрощалась с ней, а ее глаза заискрились.

Я нашла Бекки, Джорджа, Сэмми и Люциана в столовой. Они все удивились, увидев на моем лице улыбку во весь рот.

— Выкладывай, — Бекки потянула меня за руку, в нетерпении узнать, каков вердикт. — Что она сказала?

— Она сказала, что мне нужно принять это, — тихо сказала я.

— Так это нормально? — все ещё озабоченно спросил Люциан.

— В некотором смысле, — я скорчила рожицу. — Это не что-то неизвестное, но у меня первой это случилось так быстро.

— В смысле, так быстро? — спросила Бекки.

— Она думает, что это мой дракон так разговаривает со мной.

У всех глаза на лоб чуть не повылазили от моих слов.

— Знаю, это звучит безумно. Я слышу голос, — сказала я быстро и включила дуру. — У всех Древних есть дар слышать мысли своего партнёра.

— Елена, все Древние являются частями дентов, — сказал Люциан.

— Вот именно.

— Ты часть дента? — у Сэмми появились ямочки на щеках.

— Она так говорит.

— Тогда это Огнехвост или Солнечный Взрыв? — спросил Люциан.

— Да, — я посмотрела на Сэмми.

— Ты думаешь…

— Я не знаю, Сэмми. Может быть. Поначалу она подумала, что это Солнечный Взрыв, из-за моего дневника и описанных там мыслей, но, когда я рассказала, что тебе сейчас приходится переживать, и что я сочувствую тебе, она сказала мне подождать и посмотреть, что произойдет, когда я Взойду.

— Ты можешь слышать мои мысли? — прошептала она.

— Возможно, но это приходит и уходит. Я запишу их, когда снова услышу, и тогда мы узнаем наверняка.

Она восторженно захлопала в ладоши.

— Это так черкруто.

Я засмеялась.

— Совершенно с тобой согласна в этом, — сказала Бекки.

— Вы бы ребята видели профессора Фейцер. Она чуть не запрыгала на месте, когда я рассказала ей.

Люциан засмеялся, но смех не отразился в его глазах. Он все ещё переживал.

***

После ужина мы с Люцианом снова заговорили об этом у лестницы. Он остановил меня у прохладной стены, быстро заглянув мне в глаза.

— Что, если это не Сэмми, Елена?

— Тогда мы разберёмся с этим.

— А если это парень?

— Люциан. Я люблю тебя. И никогда не передумаю, — я нежно коснулась ладонями его щек и поцеловала его.

— Ты не знаешь, каково им, если они не могут стать парой.

— Давай не будем беспокоиться об этом сейчас, хорошо? Я уверена, что это Сэмми.

Он слегка улыбнулся, вздохнул и кивнул.

— Это чертовски клёво.

Я засмеялась от его слов. Я уже давно такого не слышала от него.

Мы попрощались долгим поцелуем и, когда охранники снова прошли мимо нас, разошлись.

Я не могла дождаться возвращения голоса. Сэмми даже попыталась помочь мне, думая о чем-то и сидя напротив меня. Мы смотрели друг на друга, но ничего не получалось, потому что мы взрывались от смеха.

Около десяти мы решили, что уже ночь, и пошли спать.

Голос придет снова, и тогда я буду готова.

Глава 17

Голос не появился. Это бы просто сказалась моя удача, если он решит замолчать навеки теперь, когда я знала, что это значит.

Все же я носила с собой маленькую записную книжку и ждала, когда он решит снова заговорить со мной.

Следующая неделя была довольно впечатляющей, потому что Питер наконец-то Взошел. Он начал рассказывать о том, что испытал, мы ловили каждое его слово. Он заболел пневмонией и три дня находился в больнице. Все усилия Констанс не облегчали его состояние, и когда она убедилась, что он Восходит, то позволила природе взять свое.

По его словам, ему показалось, что он испустил последний вздох, когда внезапно оказался в лесу с винтовкой в руках. В его глазах заблестели слезы.

Отец Питера погиб два года назад в происшествии на охоте. Они не смогли быстро доставить его в город целителей, где было множество Ласточкокрылых. Когда он услышал утиный манок отца, то понял, что с ним происходит. У них был долгий разговор, который не хотелось заканчивать. Наконец, когда он очнулся, то выглядел по-другому. Он казался выше, сильнее и обзавелся спортивными мускулами, которых я у Питера никогда не видела.

— Какой замечательный опыт, — обратилась к классу профессор Фейцер из-за своего стола.

Я очень надеялась, что и я смогу разделить то же самое с папой. Смогу увидеть его и просто извиниться и, наконец, поблагодарить его, как он того заслуживал.

Позже, в тот же день, урок магии тоже оказался интересным, потому что мы стали поднимать перо силой мысли. Это было сложнее, чем с глупой коробкой, и казалось, что носы стали чаще кровоточить.