Грозовой удар (ЛП)

Мы с Сэмми с ужасом наблюдали, как наши вещи разлетались в разные стороны, пока она искала его, и видели блестевшие в ее глазах слезы, когда она поняла, что оно пропало.

Я ещё ни разу не видела ее такой подавленной. Она даже позвонила Люсилль, чтобы рассказать, что произошло.

Когда суматоха улеглась, Мастер Лонгвей убедил нас, что преступник будет найден и наказан. Они даже вызвали Пола на допрос, но у него было алиби: у него была встреча с профессором Диксоном в то время, как взломали нашу комнату.

Если это был не Пол, то кто ещё это мог быть?

Люциан совершенно не поверил ему, но профессор Диксон заявил, что Пол был с ним все время. Никто не может быть в двух местах одновременно, даже Пол Саттон.

Так как наша комната была разрушена, было решено, что мы все втроём будем спать в больнице, пока все не приведут в порядок.

Я не могла уснуть на белой больничной кровати, пока тени танцевали на белых стенах. Втайне радовалась, что Констанс занималась бумажными делами в своём кабинете всего в нескольких шагах от нас.

Я тихонько постучала в приоткрытую дверь небольшого кабинета.

Констанс подняла глаза и улыбнулась, увидев, что это я.

— Не можешь уснуть?

Я кивнула и сказала:

— Извините, что я пропустила наше чаепитие. Предложение ещё в силе?

— Пододвигай стул, — сказала она и направилась к чайнику, окруженному кружками, на угловом столике и включила его.

Она села обратно в коричневое кожаное кресло и вздохнула.

— Кажется, неприятности преследуют тебя повсюду, Елена Уоткинс.

— Я об этом не просила.

— Я знаю. Просто я беспокоюсь о тебе, вот и все, — она выглядела усталой и аккуратно потерла глаза указательным и большим пальцами. В голове всплыл фотоснимок из передачи, где она была в своей драконьей форме, отчаянно пытающейся прорваться в Итан, когда его поглотили лианы, это заставило меня вспомнить, почему я так сильно хотела поговорить с ней.

— Почему вы не рассказали мне о своей семье?

Она задержала на мне взгляд на несколько секунд, а затем быстро перевела его на свой стол. Она еле заметно, грустно улыбнулась.

— Это было так давно, Елена, и я не хотела обременять тебя своими проблемами.

— Это не бремя. После всего, что вы для меня сделали. Она была Солнечным Взрывом, правильно?

Констанс кивнула.

— Ее звали Аноук. Это было задолго до того, как я стала работать в академии. В Элме была медицинская конференция… — она глубоко вздохнула, замолчав. — Что-то мне подсказывало, что не должна идти, но я была так решительно настроена. Если бы я осталась…

— Вы тоже могли оказаться в ловушке.

— Я была бы со своей семьёй, — ее глаза стали грустными, и она немного нахмурилась.

— Сколько ей уже?

— Девятнадцать, почти двадцать. Мы с Изабель отложили яйца в одно и то же время. Мы были так счастливы, потому что это были наши первые яйца. Когда из моего вылупился Солнечный Взрыв, а из яйца Изабель Блейк, нашей гордости не было предела. Мы думали, что они будут расти вместе, и они были очень близки. Блейк повсюду искал ее, после того как лианы поглотили Итан в тот день. Он не мог понять, что ее больше нет.

— Как вы с этим справляетесь?

— Думаю, я просто продолжаю двигаться вперёд.

На некоторое время воцарилась тишина, а затем я кое-что вспомнила.

— Итак, Линг?

Она рассмеялась.

— Мой муж был генералом при дворе короля Альберта.

Я вспомнила о карте генерала в моей шкатулке для драгоценностей и встала, чтобы взять ее.

— Подождите здесь, — сказала я и побежала к своему чемодану. Шкатулка была спрятана под всей моей одеждой, и я стала искать карту. Наконец, я нашла ее, засунула шкатулку обратно в чемодан и побежала в кабинет Констанс. — Это он? — я протянула ей карту.

Она, не отрываясь, смотрела на нее, потом прикрыла рукой рот, а в глазах у нее заблестели слезы.

— Откуда ты ее взяла?

— Первая коллекционная колода карт, купленная мне Бекки.

Она кивнула, продолжая смотреть на изображение своего мужа.

— Это по-настоящему редкая карта, Елена, — прошептала она, отдавая ее мне.

— Возьмите. Для вас это более ценно.

Она встала после моих слов и прижала меня к себе.

— Спасибо большое, ты не представляешь, как долго я ее искала.

Она открыла ящик стола и показала сотни карточек, лежащие в нем.

— Наконец-то, — тихо произнесла я.

Она отпустила меня и ласково посмотрела на меня.

— Что?

— Я смогла что-то дать и вам.

Она улыбнулась и снова обняла меня.

— Я бы хотела отблагодарить вас чем-то большим за все те разы, что вы спасали мой зад.

— Я доктор. Это моя работа. Кроме того, этого более чем достаточно, — сказала она, когда мы отстранились друг от друга. Она не могла отвести взгляд от карточки.

Мы принялись за чай, чтобы отвлечься от печальных мыслей, и я слушала ее рассказы о том, каким забавным Солнечным Взрывом была ее дочь. Она была замечательным маленьким дракончиком. Из ее рассказов о том, каким мужем был Линг, я поняла, как много на самом деле потеряла Констанс в тот день, когда лианы заполонили Итан.

Когда часы на стене пробили двенадцать раз, я встала.

— Мне, правда, нужно идти стать.

— Да, нужно. Спасибо за карту и сладких снов.

Я улыбнулась ей, пошла обратно в палату и забралась в кровать. Я долго лежала, уставившись на контуры вентилятора на потолке надо мной.

«Господи, я давно к Тебе не обращалась. Я забывала каждый день благодарить судьбу, как папа меня учил, и жаловалась на все, что было мне даровано. Я не заслуживаю ни о чем Тебя просить, но, пожалуйста, сохрани семью Констанс в безопасности, позволь людям Пейи найти способ освободить Итан и воссоединить семьи. Особенно семью Констанс. Аминь.»

Закончив, я повернулась на бок и задремала быстрее, чем думала.

Мой сон был до смешного предсказуем: я, убивающая Брайана, затем избиение Блейка до полусмерти. Кровь на повязке вокруг руки Блейка сформировала контуры болезненной женщины, стоящей перед лесом. Видение затягивало меня, пока я не оказалась с ней рядом. Она все ещё посылала меня в жуткий лес, но затем возникло что-то совершенно новое. Это было не изображение, а звук. Это был глубокий хриплый голос, читающий стихи. Я не знала, о чем они, потому что язык казался незнакомым, но ритм чтения говорил, что это стихи. Они были мелодичными, и я легла в темноте, чтобы послушать их, затем все разрушил ужасный звук. Потребовалась всего секунда, чтобы понять, что завывание исходило от будильника Бекки. Когда он замолчал, я все ещё слышала глубокий голос из сна, который понемногу сошёл на нет.

***

Я уставилась на чистую страницу дневника, который дала мне Фейцер, чтобы описывать ощущения дня. Я не могла назвать хоть одно ощущение, чтобы записать его, хотя испытывала целую гамму смешанных чувств, переворачивающих все внутри. Весь день я слышала в голове голос из сна прошлой ночью. Раньше сны не приводили к такому. Я схожу с ума? Может быть, Мастер Лонгвей был прав той ночью, когда Констанс пыталась помочь мне. Может быть, мой мозг не мог воспринять этот мир, и я действительно сходила с ума. Я не хочу закончить свою жизнь в психушке.

Не думая, я взяла один из пастельных мелков, которые Люсилль подарила мне в качестве прощального подарка, когда я уезжала к Сэмми, и начала рисовать большой круг. Взяв другой цвет, темно-фиолетовый, я заполнила часть круга. Не знаю, что он означал, но по какой-то причине он выражал одно из моих чувств. Цвета просто возникали в голове, пока руки порхали над страницей. Также добавились желтый, зеленый, синий и черный. Единственным, что я написала, был большой знак вопроса рядом с разноцветным кругом.

В течение нескольких следующих дней Дариус стал для меня более человечным. Он находился рядом со мной при переходе из кабинета в кабинет, но это не доставало меня так, как других учеников, потому что мы общались. Он много рассказывал мне о своей семье, о том, откуда он, и сколько ему было, когда он поступил на службу. Спасать жизни было по-настоящему важным для него. Я чувствовала настоящую опасность поблизости, и ощущала себя в безопасности с Дариусом, защищающим меня, как ротвейлер.